– Чернышев, уж кто-то, а ты бы не прибеднялся… – усмехнулся Громов. – …Крепче и выносливее тебя, на нашей заставе никого не было.

– Вы знаете? А я, пожалуй, нарушу свой режим… – неожиданно для всех, произнёс Андрей. – …От чего же не выпить за приезд отцовского друга?

– Ну вот. Совсем другое дело… – засуетился Юрий Александрович. – …Все мы когда-то были спортсменами. И у всех был режим. Тем не менее, мы находили возможность для снятия, накопившегося напряжения. Алкоголь в малых дозах, всегда на пользу. Давай-ка, сынок, я тебе «Мартини» налью.

– Юрка, да, ты с ума сошёл… – Виктор выхватил из рук Громова бутылку. – …Он ведь ещё совсем пацан.

– Какой ещё «пацан»?.. – вновь усмехнулся Юрий Александрович. – …Открой глаза, папаня. Андрей уж давно мужиком стал. Ты, Виктор, не забывай о том, что мы в его годы, приняли бой с вооружёнными бандитами. Кстати, именно тогда ты и ногу свою потерял.

– Отец, если мы немедленно не уйдём отсюда, я останусь здесь и буду пить наравне со всеми, – пригрозил Виктору сын.

Ему показалось, что способ для возвращения родителя домой, уже найден. Однако «друг семьи» оказался несколько проворней.

– Андрюха… Ты, конечно, можешь остаться. И быть здесь, сколь угодно долго… – в диалог отца с сыном вмешался всё тот же Громов. – …Да, только мы с твоим батей, сейчас уезжаем.

– Куда? – Чернышев-младший и предположить не мог подобного развития событий.

– Понимаешь, Андрей. Один очень хороший человек попал прошлой ночью в больницу. Мне просто необходимо его навестить. Ну, а отец твой, составит мне компанию. Уж поверь, нам есть, что вспомнить и о чём поговорить по дороге. За Витьку можешь не переживать. Доставлю его домой, в положенный срок и в полном порядке. Да, и мамку вашу, мне не терпится увидеть. Интересно, какой она теперь стала.

Вне меньшей степени, нежели Чернышев-младший, Виктор был удивлён неожиданным известием о предстоящей поездке. Ни о чём подобном они с Юркой не договаривались. Однако и отказаться от небольшого путешествия, пусть и до больницы, он не собирался. Быть может, армейский друг, хоть чем-то посодействовать в его трудоустройстве. Возьмёт, да и пристроит инвалида к какому-либо приличному делу.

«Похоже, он вовсе не бедствует… – мелькнуло в голове Виктора. – …А посему, товарищу в помощи, он наверняка не откажет. Так почему бы мне с ним и не прокатиться?»

– Делайте, как знаете… – махнув рукой, Андрей поспешил восвояси. Отцовский товарищ почему-то вселял в него определённое доверие.

«Авось, так и будет, как он сказал. У меня свои планы имеются. В конце концов, какое мне дело до родительских разногласий».

* * *

– Сашка?.. – в удивлении воскликнула девушка, открывшая дверь и увидевшая на пороге квартиры парня. – …Ну, проходи, коль пришёл.

– Привет, Наталья! Извини, но я лишь на пару минут. Даша, случаем, не у тебя?

– Нет. Она, кажется, в институт собиралась поехать. Учебники в библиотеку сдать… – не решаясь открыть правду, соврала девушка.

– Какая к чёрту библиотека, в полседьмого вечера? К тому же, в пятницу… – усмехнулся Александр. – …Наташка, не крути. Я уже в курсе того, что Дашка за город собралась…

– Саня, хоть она мне и подруга,… Тем не менее, скажи: зачем тебе такая взбалмошная и непостоянная девчонка? Ведь ты хороший парень. Я знаю её с самого детства, потому и уверена в том, что перевоспитывать её уже поздно. Пока Дарья перебесится и угомониться, уйдут годы. Твои, Саша, годы. А вместе с ними твои нервы и твои же седые волосы. Не обижайся и не подумай чего дурного, но мне кажется: она тебя не достойна.

Дослушав откровения собеседницы, Угрюмов улыбнулся и повторил свой вопрос.

– И всё же, где Даша?

– Учти, что я тебя предупредила, а дальше… В общем, поступай, как знаешь. Сегодня она уезжает, на одной из вечерних электричек. В какое время, и в каком направление, мне неизвестно. Ну, доволен?

– А ты, почему ни с ней? Вы ведь, вроде подруги.

– Были подруги… – уточнила девушка. – …До сегодняшнего вечера. Да и нет у меня желания любоваться природой с комарами и прочей кровососуще-насекомой тварью. Впрочем, и не только с кровососущей, а ещё и с тварью, имеющей привычку лапать тебя за ляжки, своими потными ручищами. И вообще, «не пойми-какие компании», явно не в моём вкусе.

– И на том спасибо… – откланявшись, Александр побрёл по подъездным ступенькам вниз.

«Вот и Наталья туда же. Дескать, Дашка стервозна… – по дороге к железнодорожному вокзалу, беглому курсанту Угрюмову вдруг припомнились недавние предупреждения. – …А чего, собственно, я хотел? Какой ещё может быть красивая, стройная и знающая себе цену девушка? Это с девчонками, наподобие той же Натальи, всё может быть намного проще. Им известны их недостатки. Потому и держатся они, по сути, за первого, обратившего на них своё внимание парня. А за такими как Дарья, ещё со времён средневековья, во славу первой леди рыцари уходили в походы, совершали подвиги и участвовали в кровопролитных турнирах. Чем серьёзней испытание, тем и победа обещает быть ценнее, более значимой…»

Справедливости ради стоит отметить, что сам Александр был весьма азартен. Причём участвуя во всевозможных спортивных или около спортивных состязаниях, он практически всегда выходил из них победителем. Проигрывать и уж тем более отказываться раньше времени от борьбы, было вовсе не в его характере. Вот и сейчас, отправляясь на вокзал в поисках любимой, его настойчивость подпитывалась азартом, спортивным духом и жаждой победы.

По вечерам на Омском железнодорожном вокзале практически всегда многолюдно. А если этот вечер ещё и предпраздничный или предвыходной, то вокзал и вовсе превращается в гигантский муравейник. Обежав перрон пригородных электропоездов, два этажа главного корпуса и примыкающих к нему подсобные помещения, Сашка так и не нашёл ту, ради которой он сюда приехал и ради которой ушёл в «самоволку». Всё ещё утешая себя надеждой, что Даша до сих пор не уехала; что её электричка отбывает позже, он занял свой «наблюдательный пост» у центрального выхода. Именно отсюда, с этой выгодной в стратегическом плане точки, просматривались все подходы к вокзалу. Полагаясь на своё зрение и внимание, он принялся ждать…

* * *

Из врачей, в больничном отделении нейрохирургии, к позднему вечеру остался лишь дежурный, Сергей Михайлович Попов. Тот самый врач, что ещё утром «выпроводил» из палаты Угрюмова, супругу Василия Ивановича.

Совершив обычный вечерний обход, Сергей Михайлович поспешил заглянуть и к пациенту, потерявшему память. Оставил он его «на закуску» вовсе не случайно. Недуг пациента был действительно уникален и весьма ему интересен.

Нечто подобное, когда память человека уже прожившего большую часть отпущенного ему века, в какой-то момент давала сбой и «взбунтовавшись» по неизвестным причинам, вдруг опускала своего владельца на низший социальный уровень, уже случались. Кое-какие темы по данному вопросу, были уже подробно описаны в мировой медицинской литературе. Однако воочию, Сергей Михайлович столкнулся с подобным диагнозом, пожалуй, впервые.

«Интересно, какие механизмы, какие внутренние связки должны быть нарушены, чтоб человеческий мозг сумел выдать на-гора этакую метаморфозу?.. – разум врача отказывался это понять и принять. – …А ведь, если верить научным работам, подобное могло произойти с любым человеком, в том числе и со мной. Да, нет. Это, просто бред. Какая-то дикая фантастика… – размышлял Сергей Михайлович, приближаясь к палате Угрюмова. – …Не представляю, как (будь я на его месте) сумел бы забыть всё, чем ныне живу. Забыть мединститут и студенческие годы; клинику; свою должность или профессию. В конце концов, любимую женщину. И, ни с того, ни с сего, вдруг вспомнить совершенно неизвестную мне жизнь с помоями, объедками и люками теплотрасс…»