После гибели множества советских пленных страшной зимой 1941/1942 гг. надежды на изменение немецкой политики на Востоке померкли, но не угасли.

В марте 1942 г. в Вустрау под Берлином открылся учебный лагерь для переподготовки военнопленных, отобранных на административные должности в оккупированных областях. В. Д. Поремский, Р. Н. Редлих и другие деятели НТС отправились туда в качестве преподавателей. Вустрау стал ключевым местом встречи внутрироссийской оппозиции с зарубежной.

Из более чем 500 выпускников Вустрау в НТС вступили около 30, в том числе будущие члены Совета Союза генерал Ф. И. Трухин и доцент А. Н. Зайцев (Артёмов). Год спустя, формируя Школу пропагандистов РОА в Дабендорфе, Власов почти весь её преподавательский состав нашёл в Вустрау. Служивший здесь библиотекарем профессор В. В. Минаев стал основателем тайной Российской Национальной партии – монархического толка. Здесь же шла работа над основным документом Союза – «Схемой Национально-Трудового Строя». Союз не хотел писать политическую программу в эмиграции, до встречи с народом. Эта встреча состоялась в Вустрау и в оккупированной России, где местные группы тоже работали над «Схемой…». Совет НТС на единственном в годы войны собрании 26–28 ноября 1942 г. принял её текст. Типографским способом на 96 страницах её издали в 1944 г. монахи Почаевской Лавры в Словакии.

«Схема…» начинается так: «История первой половины XX в. есть история величайшего кризиса человечества. Мировые войны и социальные революции <…> суть лишь внешние проявления этого всемирного кризиса. Главные причины кризиса следует искать не столько в борьбе за рынки и жизненные пространства <…> сколько в тех общественно-политических идеалах, на которых зиждутся известные сейчас социально-политические системы».

Выход из кризиса требует нового мировоззрения, признающего самоценность человеческой личности и главенство сотрудничества, а не борьбы человеческих сообществ. «Схема…» подробно перечисляет права и свободы человека – и это в сердце нацистской Германии, за шесть лет до Всеобщей декларации ООН! Она перечисляет желательные качества государства и предлагает систему делового представительства, то есть беспартийной демократии, со ступенчатыми выборами, где каждый избиратель может лично знать своего кандидата. Причём каждому избирателю положено два голоса: один по месту жительства, другой по месту работы. Схема делового представительства напоминает план Сперанского 1809 г., частично воплощённый в русском земстве. Экономический раздел напоминает нэп, который при Сталине вспоминался как время благосостояния, но изначально был схемой экономически неустойчивой. В обоих случаях образцы взяты отечественные. «Схема…» отрицала «комедию парламентских выборов» и удержание «командных высот» экономики в частных руках. Она предлагала евреям выехать из страны или поселиться в отдельной области. Эти слова противоречили традиции Союза, отражённой М. А. Георгиевским в газете «За Россию» в 1939 г.: «Неужели же не унизительно для русского национального достоинства сваливать все беды на жидомасонов?»

Несмотря на родимые пятна своего времени, «Схема…» содержит набор лозунгов, вполне актуальных и по сей день: «Труд – источник собственности; собственность – залог свободы», «Государство основано на общественной самодеятельности», «Власть на местах – самоуправлению из местных людей; власть в государстве – лучшим людям из местного самоуправления», «С позорной нищетой населения надо покончить навсегда», «Россия – семья свободных народов», «Международная солидарность – основа международных отношений».

В заключении «Схемы…» сказано: «Для осуществления Национальной Революции необходимо: 1. Выявление всех национальных антибольшевицких сил. 2. Создание мощного освободительного народного движения, оформленного в политическую организацию и опирающегося на вооруженную силу». Этому и были посвящены усилия НТС в годы войны.

Политическую организацию старались строить на оккупированной территории СССР; гуманитарная и просветительская работа велась и в нескольких лагерях «восточных рабочих» в Германии.

Переходы из Польши на оккупированную территорию начались уже в июле 1941 г. Ими ведал председатель польского Отдела Союза А. Э. Вюрглер; он доставал проездные документы, хотя ехали и без его помощи, кто как умел. В итоге в оккупированную Россию из Югославии, Болгарии, Чехии, Словакии, Франции, Бельгии, Германии, Польши и Прибалтики пробралось более 250 человек – примерно каждый пятый член Союза в Европе оставил свой дом. Деятель молодёжной организации «Витязей» в Праге Сергей Тарасов писал:

Ему вторил В. В. Бранд, редактор варшавской газеты «Меч», в прошлом подполковник Северо-Западной Белой армии. В ноябре 1941 г. по дороге в Смоленск, где он вскоре умер от тифа, Бранд писал:

Осенью 1941 г. были образованы группы НТС в Минске, Витебске, Борисове. В Смоленске работе Г. С. Околовича покровительствовал городской голова Б. Г. Меньшагин. При Псковской миссии Русской Православной Церкви числилось около десяти членов Союза, они работали с юношеством. Вслед за фронтом члены Союза добрались до Гатчины, Вязьмы, Орла и даже – на короткое время – до Грозного. Осенью 1942 г. через Киев и Днепропетровск удалось проехать А. И. Кишковскому и другим деятелям НТС. Используя родственные связи и случайные знакомства, они привлекли в «сочувствующие» НТС около двух десятков молодых людей, обеспечив их литературой для подготовки к вступлению в Союз. В том числе в Днепропетровске журналиста Евгения Островского, будущего председателя НТС.

Локотский автономный округ – «Болотная республика» – был задуман Константином Воскобойником и другими антикоммунистами как зародыш будущего российского государства независимо от НТС, однако Союз держал с ним связь. Второй такой округ создали донские казаки, но существовал он недолго. Из-за отступления фронта формирование казачьих частей перевели в Кировоград, где также появились связные НТС.

Немецкие спецслужбы считали деятельность НТС среди местного населения опасной. В феврале 1942 г. в одной из докладных записок Абвера (армейская контрразведка) сообщалось, что члены Союза попытались создать собственные «правительственные органы на случай занятия Москвы», распространяли листовки, утверждая, что «ни немцы, ни большевики не могут принести благо будущей России». 10 марта 1942 г. сотрудники отдела пропаганды штаба Группы армий «Центр» в составленном ими меморандуме назвали идеи НТС открыто противоречащими политическим планам Германии на Востоке: «Нет сомнений в том, что агитация членов Союза очень быстро может создать зародыш новой национально-шовинистической оппозиции, которая была бы не менее опасна, чем остатки большевицких элементов».

Чтобы не подставлять под удар центр Союза, который вёл тогда переговоры с немцами о развертывании Власовского движения, члены НТС в Киеве, по согласованию с В. М. Байдалаковым, в феврале 1943 г. создали НРП – Народно-Революционную партию «Третья сила». Это позволяло участвовать в освободительной борьбе и против коммунистов, и против оккупантов. Группы кандидатов в члены НТС добровольно переоформили своё членство в НРП. Технический центр начал работу в Киеве, но уже в апреле переместился в Винницу, перегруженную эвакуированными из восточных районов. Там под руководством А. И. Данилова на складе металлолома устроили место для ночлега, там же на двух ротаторах размножали литературу (некоторые листовки печатались в городской типографии по знакомству). 10–12 членов НРП с фальшивыми документами совершали челночные разъезды, распространяя листовки типа «Ни тех, ни других. Давай своих» и «Покончим с Гитлером, возьмёмся за Сталина». Они способствовали созданию новых самостоятельных групп. Несколько групп уже действовали: из татар-мусульман в Крыму (в ведении Малика Мулича из Сараево), в казачьих частях в Кировограде, в районах Знаменки, Умани и Полтавы. Так, к осени 1943 г., всего за семь-восемь месяцев существования НРП, были созданы группы общей численностью до 500 человек. Действовал и отдельный партизанский отряд под названием «Третья сила» (12 человек).