– Ходить? – удивилась Живинка. – Но у них же нет ног! Где ты видел снеговиков с ногами?

– Правда, не видел. А если им слепить ноги? Будут ходить?

– И ходить, и бегать будут! Вот только зачем? Представляешь, по деревне будут ходить толпы снеговиков! Разбредутся еще, потеряются. Ищи их потом! Одна морока! Пусть уж лучше стоят каждый на своем месте и поют.

Снежок ринулся вперед, звонко гавкая на фигуры, издающие странные звуки. Среди снеговиков прокатилось тревожное «О-о-о!». Ване пришлось отозвать его и взять на руки, чтобы не взбудоражить жителей деревни понапрасну.

Дети подошли к снеговикам совсем близко, и те запели радостнее, приветствуя их. Они выглядели забавно в своих пестрых шапочках и были очень разными. У каждого было свое особенное лицо. У одних носом служила традиционная морковка, у других – еловая шишка, у третьих – забавной формы сучок. Вместо глаз были вставлены угольки и кусочки коры, а над ними из сосновой хвои были приделаны у кого пушистые ресницы, а у кого – густые кустистые брови. Рты были выложены ягодами брусники и рябины, вместо рук торчали еловые разлапистые ветки. Снеговики стояли так близко друг к другу, что казалось, они держатся за руки. Двое из них опустили руки-ветки вниз, и перед Ваней и Живинкой образовался проход к воротам, которые были открыты. Сторожа увидели их и распахнули ворота заранее. Они поприветствовали Живинку, посмотрев на Ваню, державшего собаку, с любопытством.

– Это мой гость, Ваня, – объяснила она им.

– Давненько не было у нас гостей, – ответил один из сторожей, пристально разглядывая незнакомого мальчика.

– Ваня прибыл издалека, очень устал и замерз. Поэтому я попозже все объясню, – заявила Живинка деловитым тоном.

– Ну ладно, если так. Добро пожаловать в Снеговению, Ваня! – кивнул сторож, отодвинувшись и позволяя им пройти внутрь.

Вид у сторожей был такой, словно оба они сгорали от любопытства, но законы гостеприимства не позволяли сыпать вопросами.

Очутившись по другую сторону стены, Ваня увидел множество аккуратных бревенчатых домиков, украшенных кружевной резьбой. Снег вокруг них был тщательно вычищен и сложен ровными рядами. Домики стояли вокруг просторной площади, на которой было видимо-невидимо всевозможных снежных сооружений: горок, крепостей, городков, башенок и, конечно, снеговиков, только не поющих, а самых обыкновенных. И среди всего этого снежного изобилия копошилась визжащая, орущая, смеющаяся детвора. Дети толкались, играли в снежки, догонялки, катались с горок, боролись, пытаясь вывалять друг друга в снегу, и при этом создавали оглушительный гам.

– Вот так у нас каждый день! – Живинка махнула рукой в сторону площади. – Никогда не устают!

– Зато как у вас тут весело! Я бы тоже с удовольствием в снежки поиграл, да только домой хочу попасть побыстрее. У меня на игры времени нет, – вздохнул Ваня. – И еще замерз чуть-чуть…

– Ну, конечно, – спохватилась девочка. – Конечно, замерз! И голодный, наверное. Идем быстрее ко мне домой! Бабушка Акулина чаем напоит, вмиг согреешься!

И дети заспешили к одному из домиков, похожему на множество других. Из печной трубы на крыше поднимался сизый дымок, обещая замерзшим путникам теплую встречу.

В доме и впрямь оказалось очень тепло, а еще вкусно пахло свежеиспеченными пирожками и булочками. Бабушка Живинки, маленького роста старушка с круглым добрым лицом, обняла и расцеловала внучку, а заодно и Ваню, даже не спросив, кто он такой, затем погладила вертевшегося под ногами Снежка и немедленно пригласила их за стол, на котором красовался огромный блестящий, словно зеркало, пузатый самовар. Вокруг самовара на блюдах горой возвышались румяные булочки, пирожки, маковые крендельки, пышные калачи и еще целое множество разнообразной выпечки, названия которой Ваня даже не знал. Все это великолепие источало кружащие голову аппетитные запахи. У Вани тут же потекли слюнки. Покушать он всегда любил – что правда, то правда, – потому и был, наверное, таким… не сказать чтобы толстым, но, чего скрывать, слегка упитанным… А тут такое изобилие! К тому же с утра у него во рту еще ни одной крошечки не было.

Ваня и не стал ждать, когда бабушка Акулина повторит приглашение, а уселся на широкую дубовую лавку и, схватив ближайший к нему пирожок, впился в него зубами. Тот оказался изумительно вкусным, полным сочной и сладкой ягодной начинки. Бабушка Акулина налила Ване большую кружку душистого чая, пахнущего лесными травами. Живинка уселась напротив, и некоторое время они молча жевали, прихлебывая горячий чай и уминая пироги и булки, а бабушка сидела с краю и ласково смотрела на них, улыбаясь и приговаривая:

– Кушайте, мои дорогие, кушайте на здоровье…

После сытного чаепития бабушка Живинки начала разговор, который терпеливо откладывала, ожидая, пока мальчик поест, и не мучила его расспросами, хотя по ее лицу было видно, что она сгорала от желания все разузнать. Но теперь старушка дала волю своему любопытству и выспросила у Вани и Живинки все. Они наперебой рассказали ей и о том, что Ваня попал в Снеговению из Явь-Мира, и о том, как едва не оказался в зубах волков ведьмы Леденюхи, от которых Живинка его благополучно спасла.

– Что ж… – вздохнула бабушка Акулина, выслушав их. – Как же мы можем помочь Ване вернуться в Явь-мир? Да-а, задача непростая…

– Я провожу его к Великому Благовею. Он может его переправить… – прошептала Живинка, осторожно произнеся эти слова, будто предчувствуя протест.

– Нет, нет, нет, и еще раз нет! – уверенно и твердо ответила старушка, и во взгляде ее появилась тревога. – Это совершенно бессмысленно. Вы просто не найдете его. Никто не знает, где он!

– Но можно ведь попытаться… – робко, но настойчиво возразила девочка.

– Ни за что! Ты не пойдешь! – Бабушка Акулина отчеканила каждое слово, а лицо у нее стало испуганным.

– Но тогда Ваня навсегда останется в нашем Неявь-Мире! – жалобно пробормотала Живинка, с мольбой глядя на бабушку.

– Что ж, и пусть. Будет жить у нас. Места хватит, и веселее будет. – Бабушка Акулина смотрела в сторону, чтобы не встретиться взглядом с внучкой. – А что, разве плохо? Найдет себе друзей-товарищей, будет каждый день в снежки играть и крепости снежные строить…

– Я домой хочу!! – прямо-таки заорал Ваня, отчего бабушка Акулина тихонько ойкнула. – К маме и папе! Они без меня с ума сойдут! Не могу я у вас насовсем остаться! Я один тогда пойду к этому вашему Благовею! Сам найду этого таинственного и неуловимого Повелителя Времени и Пространства! Все, мне пора, я ухожу! – И, поспешно вскочив с лавки, направился к своей одежде, висевшей на вешалке у входной двери.

Живинка и бабушка одновременно кинулись за Ваней и хором зашипели на него:

– Тш-ш-ш-ш!!!

– Стой! И не ори ты так! – воскликнула Живинка, хватая его за руку. – Нельзя его имя так громко произносить! Это же тайна!

– Да, Ваня! И спешить тут не надо, погоди… Поспешишь – людей насмешишь, – затараторила бабушка, беря Ваню за другую руку. Вдвоем с Живинкой они отвели его обратно в горницу и усадили на лавку.

– Смотри, обидчивый какой! Эх, Ваня, непросто будет беде твоей помочь, ой, непросто! Как же угораздило тебя?! – сокрушалась старушка.

– Бабушка! – Голос у Живинки стал вдруг звонким от просквозившей в нем решимости. – Собери-ка нас в дорогу, я иду с Ваней.

Старушка охнула, всплеснула руками в точности так же, как это делала Живинка, и медленно села на лавку. – Одну меня оставляешь? Вдруг не вернешься? Вдруг оба пропадете? Ведь сколько раз уже люди за границу Снеговении уходили, а назад-то никто не пришел! Кто знает, что с ними стало? Никто! Пойдете неизвестно куда! Или Леденюха до вас доберется, как до родителей твоих, заманит в свое логово, и сгинете там оба!

– Бабуля, не наговаривай плохого на дорогу! – Решимости в голосе Живинки еще прибавилось. – Если я не пойду, Ваня все равно уйдет, не удержишь его. А одного его отпустить – то же, что на верную смерть послать. Без меня он точно пропадет. А вместе мы, глядишь, и доберемся до цели. К тому же на Благовея у меня давно свои планы имеются…