========== - 2 - ==========
Он проснулся в шесть часов утра, как делал всегда, с самого момента поступления в университет. Несмотря на то, что это был один из тех редких случаев, когда младшекурсник почти не сомкнул глаз ночью, принципиальное отношение к заданному самому себе распорядку заставило его подняться вопреки сонливости.
За окном вовсю полыхал рассвет, солнечные лучи пробивались сквозь неплотно задёрнутые шторы, оставляя тёплые полосы на полу и раздраконенной постели.
Конг потёр немного красные от недосыпа глаза и улыбнулся: красиво. Он нередко находил красивыми самые тривиальные вещи, иногда позволяя себе замереть в бешеном потоке времени и созерцать. Что уж говорить про нечто истинно прекрасное, вызывающие в его душе священный трепет… Этим он не мог налюбоваться часами и порой думал, что и всей жизни для подобного занятия будет мало.
Перед внутренним взором почему-то сразу возник образ Пи’Артита, такого, каким Конгфоб увидел его накануне ночью — смущённого, открытого, с заалевшими ушами и расфокусированным взглядом.
Нонг спрятал лицо в ладонях, почувствовав, что от этого жаркого воспоминания и сам немедленно покрылся румянцем.
Неторопливо отсчитывали время бесшумные стрелки электронных часов, где-то на улице заливисто пели птицы, призывая люд встать со своих постелей и насладиться этим прекрасным солнечным утром.
Вставать и впрямь было пора. Юноша сел, взъерошил свои торчащие во все стороны чёрные волосы и направился в ванную.
Умывшись, причесавшись и приняв бодрящий душ, Конг выбросил ненужный больше компресс и тщательно обработал ссадину, решив не закрывать её больше — пусть кожа подышит, быстрее заживёт. Он скользнул взором по своему отражению в зеркале и горестно вздохнул. Худой. Всё ещё худой, пусть и нарастивший чуть больше мышц за минувшие полтора месяца. Но этого было мало — Нонг прилагал все усилия для того, чтобы не выглядеть щепкой рядом с подтянутым Пи’Артитом, которого он, между прочим, нарёк своей «жёнушкой».
Смутившись от возникших в голове неприличных мыслей, вызванных ассоциациями со словом «жёнушка», Конгфоб вернулся в комнату. Заправил постель, прибрался на столе, собрал в рюкзак нужные для сегодняшних лекций учебники и принялся одеваться. Рубашку он, конечно же, собирался надеть перед самым выходом, а пока достаточно просторных домашних штанов и футболки.
Прихватив по пути пакет с мусором, Сутхилак запер дверь и спустился вниз.
Улица встретила его утренней свежестью и тишиной. Ещё бы, кто в здравом уме будет подскакивать в такую рань, если ему не к первой паре, начинающейся в 8:30? Впрочем, редкие прохожие всё же попадались: девушки и юноши, зевая, плелись на занятия, о чём-то лениво переговариваясь и смеясь. Конг замер на пару секунд и, прикрыв глаза, медленно вдохнул. Именно в такие моменты отчего-то особенно ярко ощущалась собственная молодость, и первокурсник с трепетом подумал, что в последнее время это чувство доставляет ему огромное удовольствие. Несмотря на все колкости Пи’Артита, сейчас Конгфоб был безмерно рад тому, что совсем ещё юн. У него крепкое сильное тело, горячее преданное сердце и много-много мечтаний. Жизнь только начиналась, и это было невыразимо прекрасно.
Рынок уже вовсю работал. Булькали кастрюли, скворчало масло, пенились каши и подпрыгивали от опаляющего жара на сковородах свежие овощи и мясо. Студент неторопливо бродил среди аппетитных запахов, полной грудью вдыхая воздух, пропитанный озоном — какой бывает только ранним утром, — и тонкие нотки специй. Взор его с интересом останавливался на испускающих сок помидорах, брошенных в омлеты, на золотистых боках Кханом Панг, щедро смазанных сливочным маслом, на ароматном Джок, приправленном имбирной стружкой и зеленью…
Остановив свой выбор на пончиках Па Тонг Го и густой рисовой каше, Конгфоб прикупил к ним пару пакетиков со сладкими соусами и порцию соевого молока. Он всегда считал, что плотный завтрак — гарантия хорошего дня. Этому же юноша пытался научить и Пи’Артита, любящего поспать и вечно забывающего о своём здоровье. Кстати, для него тоже стоило что-нибудь поискать, наверняка наставник проспит и забудет поесть.
Лицо первокурсника озарила нежная улыбка. Думать о возлюбленном было крайне приятно, и Конгфоб никогда не отказывал себе в удовольствии позаботиться о старшем. Он знал, что даже девять утра Артитом воспринимается как «рань несусветная», поэтому не стал покупать слишком тяжёлую пищу — не хватало ещё, чтобы Пи подташнивало потом весь оставшийся день.
К каше и пончикам добавился Кхао Том и неизменное розовое молоко, после чего удовлетворённый прогулкой Конг направился обратно в общежитие.
Ему нравилась последовательность. Парень был редким педантом, стремящимся внести порядок во всё, что его окружало. Конечно, это не касалось свалившегося ему на голову старшекурсника, чей образ жизни сам по себе представлял сплошной хаос и неразбериху. Но, наверное, именно это Конгфоб любил в нём больше всего. Взрывной, импульсивный Артит словно бы встряхивал его, заставлял вспомнить, что кровь внутри — не просто топливо для тела, но и горячая, кипящая субстанция, пробуждающая разум и плоть от размеренного существования. Именно так — существования, ибо жизни своей младшекурсник без Артита уже просто не мыслил.
За этими думами он тщательно собрался, ещё раз разгладил складки на и без того идеально заправленной постели и уже перед самым выходом принялся завязывать галстук. Отчего-то ему было важно выглядеть с иголочки, переступая порог своей комнаты. Юноша не мог позволить себе небрежность — слишком высока была цена выбитого у возлюбленного уважения. Пусть пока небольшого, но всё-таки…
Тонкие пальцы на секунду замерли у шеи, и Конг позволил лёгкой грусти ненадолго объять сердце. Возраст… Возраст, которому он так робко радовался всего какой-то час назад, был камнем преткновения во всех их перепалках. Даже вчера Пи не сдержался и таки проехался по больной теме. Конгфоб ничего не мог поделать с этой разницей, иной раз он ощущал себя раздражающе неопытным рядом со старшим, а тот лишь смотрел на него — снисходительно и нежно, как смотрят на нашкодившее, но милое дитя.
Тёмные глаза полыхнули решительностью, и Нонг уверенно затянул узел, глянув на себя в зеркало. Он больше не ребёнок. Он докажет, что на него можно положиться, что он мужчина, способный брать на себя ответственность, способный поддержать и подставить крепкое плечо в случае чего. И никакой возраст не станет этому помехой.
Подумав, парень брызнул на воротничок одеколоном, делая последний штрих в безупречном образе. Аккуратно перекинув через сгиб локтя малиновую рубашку Пи и, подхватив пакет с едой и рюкзак, он двинулся в сторону общежития через дорогу.
Как и ожидалось, Артит ещё спал. По дороге к наставнику, Конг поймал себя на том, что ужасно нервничает. Странно, ведь за этот месяц он свыкся с другим, более щадящим чувством — предвкушением от встречи. Сегодняшнее волнение не имело с привычными ощущениями ничего общего. Поднимаясь по лестнице (он упрямо проигнорировал лифт, решив размять ноги), Нонг всё возрождал в памяти их вчерашний поцелуй — жаркий, немыслимый, сводящий с ума. И краснел, уподобляясь более открытому в проявлении эмоций Артиту. Краснел душно и постыдно, пытаясь усмирить невовремя пробудившееся либидо. А ещё боялся — того, что старший никак не покажет свою заинтересованность. Что сделает вид, будто ничего особенного не произошло, или того гляди и вовсе начнёт избегать изнывающего от любви Конга.
Каждая последующая мысль рождала в душе иррациональную панику, поэтому, прежде чем обнаружить себя, Конгфоб несколько минут промаялся у входа в комнату наставника, пытаясь унять бешено колотящееся о рёбра сердце. Но вот костяшки его пальцев коснулись прохладной поверхности и ритмично постучали. Дверь открыли только с пятого раза.
— Гм! — это, вероятно, было приветствие.
