Что беспокоило Кеншина больше, так это то, что он услышал от другого человека Чоушуу, Фудзивары-сана. По всей видимости, Накамура рассказал кому-то наверху, что Баттосай безумен и его кровожадность делает его неуправляемым. Едва ли первый раз подобный слух пошел о нем, но позже Кеншин услышал то же самое о хитокири Шишио. И если их собственные соратники говорят о хитокири как о людях, охваченных жаждой крови, о том, что они кто-то вроде бешеных собак, которых нужно убрать…
Означает ли это, что убийцы – люди, что выполняют самую тяжелую и неблагодарную работу – в опасности от своих собственных соратников?
Эта мысль была тревожной.
И, конечно, не помогло Кеншину успокоиться то обстоятельство, что слухи стали распространяться некоторыми людьми, перешедшими из подразделения Накамуры, чтобы избежать встречи с ним. Правда, оставались еще люди из старой команды, времен Ито-сана. Фудзивара-сан был одним из них. Тем не менее Накамура убедился, что все новички в их подразделении попали сюда в силу различных обстоятельств и из разных провинций. Так что среди них были парни из Тоса, Бидзен и двое из Сетцу. Эти люди слышали о хитокири Баттосае только как о грозном демоне, а не повстанце, который борется за свободу Чоушуу. Так что было вполне понятно, почему они так настороженно относятся к нему.
Не такая уж большая проблема. Кеншин был не из тех, кто ищет общения. Он предпочитал быть один. Однако ему не хотелось бы, чтобы его воспринимали как безумного убийцу, так что нужно было быть настороже. Слишком обстановка напоминала его первые дни.
Качнув головой, Кеншин сосредоточился на насущном вопросе. Кацура-сан смотрел на него странным взглядом, проблеск беспокойства мелькнул в его глазах.
– Ходят слухи… – медленно начал Кеншин, пряча глаза за длинной челкой. – Говорят, что хитокири должен быть устранен после того, как перестанет быть полезным. – Ему так не хотелось доводить этот вопрос до сведения Кацуры-сана. Он знал, как Кацура-сан ценит его, но в то же время его не любили в Ишин Шиши, и даже считали сумасшедшим. Так что ему нужно было знать…
Ки радом с ним замерла, становясь холодной, как лед.
Потрясенный этой реакцией, Кеншин скосил глаза. Взгляд Кацуры-сана заледенел, его губы побелели.
– Кеншин, – сказал он. – Если наступит день, когда ты почувствуешь, что больше не можешь… приходи ко мне.
Кеншин отвел глаза. Значит, это правда.
Две недели спустя Император Комэй внезапно умер. Молодому принцу Муцухито было всего четырнадцать лет, когда он взошел на божественный престол Императора Мейдзи.
Комментарий к Глава 36. Хорошее и плохое всегда рядом
Следующая глава еще длиннее, так что будет только через месяц (у меня начался сезон сельскохозяйственных работ, что еще больше осложняет дело).
Кстати, 37 глава последняя из опубликованных. Когда будет 38-я, я понятия не имею. Ждем.
Да, я наконец-то нашла образ, идеально подходящий Кеншину начиная с 33 главы. Вы, конечно, видели их, но я все равно кину ссылку: https://vk.com/photo-128853700_456239096, https://vk.com/photo-128853700_456239097.
И еще один арт: https://vk.com/photo-128853700_456239098
========== Глава 37. Нет, спасибо, мне не нужны друзья ==========
Ровно год назад, 5 мая 2016 года, был опубликован перевод пролога и первой главы This one. Я решила отметить это дело публикацией последней из выложенных автором глав. Наслаждайтесь.
Кеншин проснулся поздно, после полудня. Ночь выдалась длинной, одно задание следовало за другим до самого рассвета, так что он едва урвал несколько жалких часов для сна. Его мышцы горели привычной болью от чрезмерного использования ки, но головная боль уже уменьшилась до постоянной пульсации за глазами, словно кто-то там постукивал игольчатой щеткой.
Сказать по правде, он был крайне истощен.
Он добыл себе немного холодной еды – риса и остатков завтрака. Время обеда еще не наступило, но горничные привыкли к его непредсказуемому графику, постоянно наблюдая, как он приходит откуда-то и снова уходит на работу, так что оставляли его в покое. Он был благодарен им за это. Хотя головная боль и боль в мышцах стали его постоянными спутниками, которые, между тем, напоминали ему, что он все еще может что-то чувствовать, он не думал, что сейчас сможет выдержать даже их благонамеренное любопытство.
Все это было странно, однако. Он мог поклясться, что количество времени, которое мог использовать ки до появления боли в голове и мышцах, существенно уменьшилось. На восстановление же, казалось, уходило все больше времени. Он не занимался измерениями, не записывал значения и не сравнивал их – у него не было на это времени – но явление это его озадачивало. Разве ки не становится проще использовать, когда к ней привыкаешь? По крайней мере, это всегда срабатывало с другими формами обучения – чем больше тренируешься, тем легче становится.
А может все это ему просто кажется?
Что же касается боли в мышцах, недавно он нашел хороший способ облегчить ее. Гостиница, в которой он жил, имела большую баню во дворе, как принято во всех подобных заведениях. Хорошенько отмокнуть в горячей воде было прекрасной идеей для этого полудня. По крайней мере, сейчас у него есть время для подобного баловства.
Кеншин схватил сменную одежду и отправился на задний двор.
Большая ванна была горячей практически целый день и находилась в свободном доступе для всех постояльцев. Тем не менее его никогда не беспокоили компанией. Остальные мужчины знали его привычки и давали возможность побыть одному. Несколько старых соратников знали о его предпочтениях, а новички держались подальше из чувства страха. Кеншин не хотел, чтобы его боялись, но учитывая то, как трудно было бороться со слухами, распространяемыми Накамурой… может, так даже лучше. Спокойнее, по крайней мере.
Быстро вымывшись в предбаннике, Кеншин переместился в ванну и медленно опустился в теплую воду.
Как же хорошо!
Уже конец восьмого месяца, наступает осень. После долгого трудного года повстанческое движение наконец получило некоторый импульс. После смерти Императора Комэя и восхождения на престол кронпринца Муцухито прошло полгода, Ишин Шиши упорно работали над тем, чтобы вернуть себе утраченное влияние, и теперь баланс сил стал более равномерно распределен. Кацура-сан, Сайго-сан и Окубо-сан, трио политических тяжеловесов, работали вместе против движения сопротивления, хотя присутствие Сакамото-сана требовалось довольно часто, дабы удержать их бешеный темперамент в узде. Альянс Чоушуу и Сацумы набирал силу, и числом бойцов, и количеством западного оружия, и политическим влиянием, которым они смогли заручиться.
Кеншин тоже тяжело работал. Иногда он сопровождал Кацуру-сана на встречи, играя в основном декоративную роль, но иногда безопасность Кацуры-сана была под угрозой, и его присутствие становилось жизненно необходимым. Когда же он был не нужен лидеру, то работал с остальными людьми своего подразделения, защищая их или прикрывая поставки оружия, которые доставляли в город контрабандным путем. Везде, где требовались навыки хитокири Баттосая, Кеншин действовал без претензий.
Тяжелая работа заставила его стать более эффективным. Ки он использовал короткими отрезками времени, когда нужно было убрать несколько человек сразу. Убивал он легко, почти рефлекторно. Ему больше не приходилось задумываться. Каждый человек на его пути стал всего лишь целью.
В некотором смысле это было хорошо.
Он мог убивать бесстрастно, используя самые быстрые способы. Он все еще предлагал своим противникам шанс сбежать, но, если они им не пользовались… что ж, они умирали. Он даже не мог вспомнить, когда последний раз убийство оказывалось трудным для него, или когда ему приходилось задумываться о чем-то кроме брони или защиты своей цели.
В некотором смысле это было ужасно – быть настолько нечувствительным ко всему.
Однако только так он все еще мог служить делу. Кеншин поклялся, что увидит конец революции, и без ее силы напомнить ему о лучших днях, ее мудрости объяснить его поступки и логику, было лучше быть именно таким. Только тогда, когда революция свершится, он сможет оставить такой образ жизни.
