– Оу.

Кеншин повернулся к ней и неловко пожал плечами.

– Мы были очень разные, мастер и сей недостойный. Он учил меня как можно лучше… но сей недостойный может быть упрямым.

– Я это осознаю, – мягко согласилась Каору. – Ты, по-своему, самый упрямый человек, которого я когда-либо встречала.

Кеншин потер затылок, смущенно признавая ее точку зрения. Затем улыбнулся.

– Сей недостойный подумал о Саноске.

– Эм? – Каору моргнула. – В качестве учителя?

– Нет-нет, – отрицательно ответил Кеншин. – Сано использует ки. Ты видела, как он разбивал валуны, не так ли? Он увеличивает силу кулака перед ударом. Очевидно, он не знает, что использует то, что обычно удавалось использовать только самураям или монахам, но он использует ки очень интуитивно, основываясь на чувстве. Это очень похоже на то, как сей недостойный научился использовать ки, будучи ребенком.

– Кроме того, что он не ребенок, – пробормотала Каору. Она задумчиво нахмурилась. – Но его руки, они всегда…

– Он наносит себе довольно много вреда этим трюком, вот что я скажу, – согласился Кеншин. – Сей недостойный сказал Сано, когда мы видели его в последний раз, что он должен использовать этот навык с осторожностью.

– Правильно, – кивнула Каору. Затем она спрыгнула с энгавы, выпрямилась во весь рост и спокойно посмотрела на него, будто только что приняла решение. – Если Кенджи нужна будет помощь или он захочет учиться, мы можем посетить Киото.

– Оро?

Каору посмотрела на него.

– Хико.

– Хико что? – переспросил Кеншин.

– Ты сказал, что из всех пользователей ки, которых когда-либо встречал, способ Хико использовать ки является самым безопасным, наименее рискованным, – объяснила она. – Так что, если Кенджи нуждается в руководстве, или если он захочет учиться… наш сын будет иметь лучшего учителя. Это наш долг, как его родителей, предоставить ему лучшее, что он может получить.

– О. – Кеншин сделал паузу, внезапно вспомнив о том, как его сын обычно хочет повеселиться – забраться на крышу или на какую-нибудь возвышенность, на которую только может залезть. И если кто-то останавливает его или уносит прежде, чем он достигает желаемого, боже, его сын использует всю мощь своих легких. Даже мимолетной мысли о сегодняшнем утреннем сеансе крика было достаточно, чтобы вызвать боль в ухе. Кеншин рассеянно потер его. – Возможно, это неплохая идея. В прошлый раз, когда мы были у мастера, он был очень увлечен Кенджи.

– Я знала, что ты меня поймешь. – Каору улыбнулась. – Кроме того… что бы нам такого сделать, имея пару недель только для себя, а?

– Оро! – запротестовал он, заалев щеками.

Она улыбнулась.

– И когда-нибудь… ты расскажешь мне о своих скитаниях? Я хотела бы услышать, как ты провел эти годы в дороге.

– Нечего там рассказывать, – пробормотал он.

– Ерунда, – сказала она с любовью. – То же самое ты говорил о своих годах с революционерами, и мне понравились эти истории. Но я не буду давить на тебя, если ты правда не хочешь говорить.

– Ну, может быть. – Он поколебался. – Из некоторых кусков можно сложить историю… когда наступит подходящий момент.