Суровая отповедь кузнеца была вполне оправдана. В некотором смысле Кеншину даже понравилось, как кузнец разобрал все и каждую из его ошибок. Независимо от того, как обидны были его слова, было облегчением услышать, каким неудачником из мечников он был. Клинок это душа мечника, и о нем нужно было заботиться. Отчитанный как следует, Кеншин купил новый набор для чистки меча и поклонился в знак благодарности кузнецу, низко и уважительно.
Это было единственно правильным… и в эти дни Кеншин нашел некоторое утешение в соблюдении вежливых процедур. В конце концов, этикет, которого ожидают от самурая, позволит ему держать людей на расстоянии. Ему даже не приходилось говорить или встречаться глазами с людьми, вежливые жесты облегчали общение. И Томоэ была воспитанной дамой. Она старалась изо всех сил научить его лучшим манерам в меру ее возможностей.
Кеншин понимал, что он просто деревенщина с обрывочным обучением, и теперь, проводя бесчисленные часы на встречах Кацуры-сана с важными людьми, держал глаза и уши открытыми.
Особенно интересно было слушать стариков из провинциальных кланов. Эти достойные самураи высокого ранга, то, как они обращались к себе или другим, как их высказывания приобретали старинную, почти архаичную грацию… это привлекало его внимание. И не просто то, как формально это звучало, а исключительная скромность их слов. Они не обращали на себя внимания смело, как молодые люди, и не использовали те вежливые формулировки, которые употреблял Кацура-сан – нет, эти люди называли себя сэсся, «сей недостойный».
Это выражение застряло в мозгу, как паразит, забравшийся под кожу. Он не самурай и никогда им не был. Но так или иначе, был комфорт и даже красота в манерах самураев. Он наслаждался ими долгое время, с Томоэ… и даже раньше, когда он видел, как Мастер отбрасывал свой дурной нрав и обращался к людям с уважением.
К тому же, в данный момент все ожидали, что он будет вести себя как самурай. Ни у кого не возникнет вопросов, если он начнет использовать старомодные формулировки. В лучшем случае это покажется странным, но он всегда был странным.
И… это подходило.
Теперь он не просто сам по себе, с ним Кента. И кроме того, он был недостойным. Так что он принял это обращение и начал его использовать в тех редких случаях, когда требовались его слова. Кацура-сан обозначил свое отношение поднятой бровью, но никак не прокомментировал.
Ишин Шиши в столице были разбиты на десятки маленьких групп во время их отсутствия, сторонников и экстремистов с несколько отличающимися взглядами. В течение первого месяца все, что, казалось, делал Кацура-сан, это бегал с одной встречи на другую, чтобы заручиться поддержкой и урегулировать споры между людьми, напоминая им, что они вместе борются против общего врага.
Видимо, Такасуги-сан делал то же самое в Чоушуу, хотя и более прямолинейно. В их родной провинции разгорелась настоящая гражданская война между самураями.
Кеншин предложил поехать туда и помочь в борьбе. Там, конечно, от него будет больше пользы, чем здесь, когда он сидит за спиной Кацуры-сана и перебирает пальцы. Кацура-сан, однако, не согласился с его логикой и сказал, что он нужнее в Киото. Каким образом, было неясно… до одной совершенно обычной встречи между верхами Ишин Шиши.
– У ворот Хамагури мы потеряли лицо. Не только Чоушуу, но и все движение Ишин Шиши. Это поражение заставило нас стать непривлекательными, и наши цели выглядят слишком радикальными, слишком безрассудными. Тогда Бакуфу взяли реванш. Они выследили всех подозреваемых в связях с повстанцами… и этот страх висит в воздухе, – мягко сказал Кацура-сан, обводя взглядом глаза собравшихся. – Мы должны подняться над этим страхом.
– Это правда, Кидо-сан. Но как вы предлагаете это сделать? Многие наши самураи и ронины в бегах, живут под чужими именами или скрываются у друзей… но общественность выступает против нас. Наши укрытия раскрыты, за нашими людьми охотятся, как за преступниками. Нам нужно больше поддержки.
– У нас есть поддержка, в которой мы нуждаемся, прямо здесь, – твердо сказал Кацура-сан. – Общественность не любит Бакуфу, она боится его. Мы можем стать праведными героями, борющимися за свободу еще раз, но для этого… нам нужны легенды, сильные бойцы, которые привлекут других под наше знамя и продемонстрируют нашу силу.
Такое заявление вызвало поток недоверчивых усмешек и поднятых бровей.
– А где, как вы думаете, вы найдете среди нас кого-то вроде этого демона-ребенка Окиты Соджи, или Сайто Хаджиме, волка Мибу? Хиджикаты Тошидзо? – сказал один наиболее скептически настроенный мужчина, в раздражении качая головой. – Все, что у нас есть – этот новый человек Шишио, и я могу сказать вам прямо сейчас, что никто и никогда не слышал о нем. Может, у него и есть необходимые навыки, но нет славы. Он эффективен, но не настолько, чтобы слагать о нем песни. Чтобы создать легенду из ничего, понадобится слишком много работы при слишком высоком риске.
– Имя хитокири Баттосая до сих пор говорят со страхом, – ответил Кацура-сан спокойно.
Глаза Кеншина распахнулись от удивления. Так вот почему… Он спрятал глаза за длинной челкой и сжал кулаки в хакама, делая глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. Он не мог сказать, что этот разговор ему нравится, но если Кацура-сан хочет использовать его дурную славу… если это нужно для дела, если это необходимо, то да, он сделает это.
Быстрый взгляд в сторону Кацуры-сана дал понять, что его лидер тоже это знает. На его лице не было никаких колебаний, никаких сомнений. Его спина была прямой, он сидел в правильной сейдза на шаг правее Кеншина и на два шага впереди.
– Баттосай? Он исчез после инцидента в Икеда-я. Я думал, что он умер!
– Кидо-сан… вы утверждаете, что у вас есть Баттосай?
Кацура-сан кивнул только один раз, но ничего больше не сказал. В этом не было необходимости, потому что разговор сам побежал вперед.
– Баттосай… который смог бы работать, но не как герой, – задумчиво пробормотал один из самураев. – В конце концов, слухи расписывали вашего хитокири как порочного убийцу. Но для того, чтобы поднять страх в Бакуфу? Чтобы продемонстрировать нашу силу? Да, я считаю, это может сработать.
– Хмм, у этой идеи есть потенциал, – согласился другой. – Но чтобы добиться эффекта, мы должны контролировать ситуацию и повернуть слухи в нашу пользу. Кидо-сан, этот персонаж… Баттосай… он действительно достаточно силен как мечник? Мы слышали рассказы о нем, но они, должно быть, сильно преувеличены. Ни один мечник не может принять целью сразу шестерых телохранителей, или прорубить цепные жилеты или мечи, поднятые для блока.
– Конечно, слухи преувеличены! Ведь как они образуются – каждый добавляет что-то к пересказу, чтобы сделать историю более впечатляющей. Я слышал версию, что Баттосай настолько быстр, что ни один человек не может его увидеть.
– О, я тоже такое слышал!
– И что за история с баттодзюцу? Я сильно сомневаюсь в правдивости. Какой смысл использовать дуэльный удар так часто? Это глупо. Ни один мечник не будет использовать его в бою против нескольких противников, разве что в качестве первого удара.
Кеншин слушал разговор с недоуменным интересом. Эти высокопоставленные Чоушуу Ишин Шиши были в основном молодыми людьми. Им удалось избежать принудительного харакири по той благословенной причине, что они не были достаточно важными… большинство из них слышало о хитокири Баттосае столько же, сколько и остальная публика. О, подождите, был один старый самурай, которого Кеншин видел раньше, задолго до инцидента в Икеда-я.
Это был достойный лысоватый мужчина с длинной белой бородой. Ито-сан было его имя, если Кеншин помнил правильно. Озорная улыбка тронула губы старика, когда Кеншин встретился с ним глазами.
Потом один из молодых людей из сопровождающих слишком громко шепнул своему сверстнику:
– Ха! Держу пари, у Кидо-сана нет больше Баттосая. Дезертир Когоро просто пытается поднять свой статус, продвигая другого человека как легенду. Это жалко. Посмотрите на его телохранителя. Прежний, Катагаи-сан, по крайней мере, выглядел как человек, пригодный для этой обязанности.
