Действия же Накамуры были… жалкими.

Но его начальник отдал ему приказ, и он не мог ослушаться. Кроме того, какая разница, где ему сидеть, в зале заседаний или за его пределами? Так что Кеншин только вздыхал и изо всех сил старался не обращать внимания на то, как все глазели на него, его волосы и его шрам, и то, как после каждого такого взгляда Накамура, казалось, еще больше раздувался от самодовольства.

Время близилось к полуночи, когда Кеншин почувствовал группу четко определенных присутствий ки, приближающихся к месту их расположения. Сегодня вечером повстанческие отряды не должны были появляться в этом районе, у гражданских не было такой определенной ки, так что это означало только одно – отряд Бакуфу в опасной близости. Провинциальные самураи редко передвигались столь организованно, Мимаваригуми не пойдут так далеко за пределы своего обычного патрулирования, так что остаются Шинсенгуми.

И черт побери, там было холодное присутствие, которое он мог бы узнать везде – капитана третьего отряда, Сайто Хаджиме. Кеншин поспешил замаскировать собственную ки. Положив пальцы на рукоять меча, он поднялся.

– Накамура-сан… мы должны уйти.

– Почему? – требовательно спросил Накамура.

– Шинсенгуми, третий отряд, – бросил Кеншин, напряженный, как тетива, все внимание сосредотачивая на мерцающей ки, приближающейся к ним.

– Хорошо. – Накамура кивнул, также поднимаясь на ноги. – Готовимся к отступлению. Я буду готовить людей к бою, Химура, вы сопровождаете наших гостей в безопасное место.

Кеншин уставился на него в недоверии. Но… это же не имеет никакого смысла! Я всегда прикрываю отступление!

– Накамура-сан, – запротестовал он. – Сей недостойный лучше подходит для защиты…

– Вы будете делать то, что я приказываю! – выплюнул Накамура. – В этой ситуации безопасность наших гостей имеет первостепенное значение. Вы здесь самый лучший боец, и меньшая группа при отступлении имеет больше шансов не попасть в засаду. Так идите же!

Секунду Кеншин не мог пошевелиться, ошеломленно замерев, слишком оглушенный тем гневом, который ворочался внутри оттого, что его мнение было отброшено просто из чувства протеста. А потом стало слишком поздно.

Накамура рявкнул на людей Чоушуу, приказав им создавать отвлечение, пока гости уходят. Это было чистым безрассудством. Кеншин знал совершенно точно, на что были способны бойцы третьего отряда Шинсенгуми, и выбранные самураи Чоушуу не смогут их победить. Хуже того, в группе Сайто было больше людей.

О боги! Что же ему делать?

Он не мог ослушаться Накамуры перед всеми этими людьми. Это ударит по репутации Кацуры-сана. Но там же Сайто! Один из лучших мечников в стране! Никто, кроме него, не сможет остановить Сайто, даже если они нападут всем скопом. Но Кеншину было приказано сопровождать группу гостей в безопасное место, и спорить времени не было.

Так что он только нахмурился и поспешил за уходящими людьми во главе с Накамурой, зная, что не может позволить себе оглядываться, чтобы сосчитать ки людей, которые умрут. Гнев от собственной беспомощности смешивался в нем с гневом настоящим. Нет, с яростью. Он не водил дружбу с этими людьми, но они уважали его и оставляли в покое. Они не боялись его, хотя и знали, что он является безумным убийцей, и не считали, что должны держаться подальше. Нет, для них он был просто еще одним мятежником, известным мечником, да, но и просто маленьким парнишкой со странностями и некоторыми причудами.

В некотором смысле эти люди были его товарищами.

И теперь они умрут, пытаясь сделать работу, которая должна по разуму и логике принадлежать ему.

Хуже всего то, что их побег прошел без накладок. Они не встретили никого из Бакуфу. Никого не было в засаде на их пути. Все гости попали в безопасное место без единого осложнения и, переведя дыхание, растворились в ночи, перед этим похвалив Накамуру за руководство и отличный план.

Кеншин и Накамура остались одни, чтобы дождаться своих людей, расхаживая по комнате как пара рассерженных кошек.

В такой ситуации было принято дожидаться остальных в безопасном месте, а не возвращаться и пытаться помочь. Защитники либо возвращались, либо нет. Если они умирали, некому было помочь им, если попадали в плен – то безвозвратно, потому что считалось слишком опасным нападать на отряд Бакуфу, чтобы отбить пленных. Только тогда, когда они знали точно, что были выжившие, они могли попытаться помочь.

Кеншину никогда, никогда не нужно было ждать других. Он всегда был последним, кто добирался до безопасного места и зачастую Ито-сан возвращался за ним. Беспокойство и беспомощный гнев бурлили внутри, угрожая прорвать хрупкую плотину спокойствия, за которую он пока цеплялся. Он не мог себе позволить потерять самообладание, не сейчас. Так что он встал у двери и сконцентрировался на дыхании, пытаясь удержать свои эмоции под контролем.

Его ки заострилась, готовая среагировать на малейшее раздражение. Ожидание и напряжение становились почти невыносимыми.

Накамура расхаживал в двух шагах от него. Пот тек по его лбу, он сцепил руки за спиной, стараясь выглядеть достойно, но при этом напоминая в лучшем случае бешеного хорька.

– Где они? Они должны быть здесь? – зарычал Накамура, вновь разворачиваясь на пятках.

Кеншин медленно выдохнул сквозь зубы. Он изо всех сил сжал ткань рукава, стараясь сдержать рвущийся изо рта ответ. Накамура уже на взводе. Никому из них не станет лучше, если Кеншин позволит своему мрачному настроению вырваться наружу. Наоборот, если они сейчас сцепятся, то это ничем не поможет тем, кого они ждут.

Но все-таки, ради бога, не мог бы Накамура прекратить ходить туда-сюда? Почему-то это простое нервное действие расшатывало нервы Кеншина как ничто другое.

Достаточно скверно для него уже то, что он прекрасно осознает, что происходит, когда эгоцентричный идиот, назначенный командовать ими, отправляет своих людей на верную смерть. Какая глупость! И как легко ее можно было бы избежать! Если бы только Накамура послушал его!

Кеншин закрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Я не могу потерять самообладание, не здесь и не сейчас. Это просто даст Накамуре больше аргументов против меня.

Но на самом деле ему просто следовало проигнорировать приказ Накамуры. Он же знал, что произойдет. Он знал, что их люди не выстоят против Сайто, а Шинсенгуми известны своей жестокостью. Тех, кого не убьют, захватят и будут пытать, чтобы получить информацию, и заставят предать товарищей.

Я должен быть там, а не здесь.

Он мог быть там, чтобы выиграть время для всех, а не только высоких гостей.

Но Накамура… почему он отдал такой глупый приказ? Что он получит от смерти своих людей? Кеншин напрягся под весом осознания. Что если Накамура не знал, как он сражается? Если он не знал, как использовать людей более выгодно? Что если Накамура принял такое глупое решение просто из невежества?

– Накамура-сан, – начал Кеншин. – Сей недостойный всегда прикрывает отступление. Даже против превосходящих сил противника или известных бойцов Шинсенгуми сей недостойный может выиграть достаточно времени, чтобы добраться до безопасного места, вот что. Однако ваши приказы…

Прежде, чем он успел закончить, лицо Накамуры исказила уродливая гримаса, и он подскочил к Кеншину.

– Заткнись! Ты, может, и пес Кидо, но теперь я держу поводок! – Накамура кричал, брызгая слюной в лицо Кеншина. – Ты не имеешь права подвергать сомнению мои приказы, не сейчас и никогда! Ты просто убийца, гребаный убийца, которого Кидо использует так, как ему нужно!

И Кеншин взорвался.

Гнев, бурливший внутри, перерос в раскаленную ярость, охватившую его, как пожар. Он задохнулся, его правая рука легла на рукоять меча, пальцы до побелевших костяшек сжали ее, его ки взметнулась вокруг него вихрем чистой энергии, круша пол, стены и рассекая вытянутую вперед руку Накамуры…

Высокий стон прорвался сквозь туман гнева вокруг Кеншина, и он распахнул в панике глаза, задыхаясь от запаха крови, проникшего в ноздри.