Ясу закончил свою тираду, с гордостью стоя на костылях и выпрямив спину, как король, объявляющий свою волю владениям, и его ки полыхала вызовом.

– О… Эм… – Кеншин смешался. Ему не удавалось найти слова, он сглотнул, закрыл глаза, а затем приложил все силы, чтобы сесть прямо и посмотреть прямо Ясу в глаза. – Сей… Я, ах… Мне очень жаль, вот что. И спасибо за все.

Ясу улыбнулся. Потом приковылял поближе и хлопнул Кеншина по плечу, как товарища. От этого удара Кеншин чуть не улетел, но каким-то чудом сохранил равновесие.

– О, парень… посмотри на себя! – расхохотался Ясу. – Ужасный Баттосай, сокрушитель сотен и разрушитель черных кораблей, слабый, как котенок.

– Ясу, дай мальчику расслабиться, – Ю, со своей стороны, усмехался почти с любовью. – Он чуть не умер. Ты был на ногах почти сразу, а он очнулся всего два дня назад.

– Конечно-конечно, Ю, – ответил Ясу. – Но не думай, что я не видел, как ты смеялся.

Кеншин покраснел, но тем не менее снова попытался сесть прямо. Было так унизительно показываться настолько слабым в присутствии других людей. Последнее, чего ему хотелось, это дать им понять, насколько он болен на самом деле.

Ближайшая к нему ки полыхнула любопытством, и Кеншин поднял голову, несколько напуганный. Это был Ю, и по какой-то неизвестной причине друг Ясу смотрел на него несколько странно, будто хотел задать вопрос.

– Что-то не так? – спросил Кеншин.

– Нет, ничего, – покачал головой мужчина, но потом пожал плечами и спросил, – просто… прости мне мое любопытство, но как человек веры я не мог не заметить, что ты используешь ки внутри – или я ошибаюсь?

– … это правда. – Кеншин заморгал, весьма озадаченный. Как Ю узнал об этом? И человек веры… Какое это имеет отношение к делу?

– Сам я не использую ки. У меня никогда не было к этому способностей, и я боюсь, – поспешил объяснить Ю. – Но там, в монастыре в горах Миюне в Тоса, некоторые люди разбираются в ки. Ни один из них не использует ее так, как ты, но я видел, как люди укрепляют с ее помощью оружие. И несколько раз я видел, как кое-кто занимался и внутренними манипуляциями с ки, чтобы выполнить почти невозможные вещи, но когда они теряли контроль над потоком… – Ю поморщился. – Страшное зрелище. У людей разрушались органы. А ты используешь ее так небрежно, так легко, просто как еще одну способность. Я бы поставил хорошие деньги на то, что секта будет заинтересована в твоих знаниях.

Кеншин нахмурился.

– К сожалению, тот способ, который сей недостойный использует с ки, является единственным в своем роде, вот что. Сомнительно, что кто-то сможет повторить его, даже если попытается, вот что я скажу. – Он замолчал, а потом продолжил извиняющимся тоном. – Кроме того, его логика базируется на принципах моего стиля меча, и эти секреты не мои, так что их нельзя передавать, вот что.

Несмотря на очевидное замешательство, бывший монах не стал настаивать, согласно качнув головой. Кеншин вздохнул с облегчением. Даже сейчас он всем сердцем верил, что способ использования ки стиля Хитен Мицуруги принадлежит только двоим: учителю и ученику, и будет использоваться только на благо людей, а не теми, кто учит или пользуется именем какого-либо вероучения. И хотя Кеншин отказался от своего Мастера и присоединился к Ишин Шиши, чтобы сражаться за то, во что он верил, за лучший мир для всех людей… даже после всех неудач и ужасного выбора, который он совершил во имя этой веры, он не мог предать принципы Хитен Мицуруги.

А еще, кроме всего прочего… он понимал, что всего лишь ученик. Он не достоин того, чтобы передавать свои знания. Это право принадлежит Мастеру.

– Ну ладно. – Ясу неловко откашлялся. – Оставим ваши религиозные трали-вали побоку. Что ты собираешься делать дальше, сынок?

– О… эм… – Кеншин заколебался, но был благодарен смене темы, и пожал плечами. – Скорее всего, останусь здесь, пока Кидо-сан не приедет, вот что.

– Понятно, – кивнул Ясу. – Тогда поблагодари его за меня, ладно?

– … хорошо. – Кеншин пораженно заморгал.

– Эй, не расстраивайся так, – улыбнулся Ясу. – Я достаточно здоров, чтобы уйти, так что нет никакого смысла в том, что я торчу здесь дольше, чем нужно. Благодаря этому твоему Кидо у меня есть деньги на выпивку и женщин… и подходящее местечко, чтобы приткнуться, если я уже буду не в состоянии пить дальше.

Ясу лениво отсалютовал ему, прежде чем заковылять к пологу палатки, который Ю придерживал для него. Там он остановился и в последний раз бросил на Кеншина взгляд через плечо.

– Сынок… постарайся заботиться о себе, ладно? И если у тебя будет возможность, навести меня в Хаги. Я устрою тебе самую отвязную ночь в твоей жизни!

Наступившее лето обернулось одним большим победным маршем для Чоушуу и всех Ишин Шиши. Всего одной битвой в нужное время Чоушуу сокрушил армию Бакуфу по четырем фронтам, демонстрируя не только хитрость лидеров, а также решительность и боевую доблесть Кихетай, но и слабость сёгуната Токугава. И теперь, когда Сацума и Чоушуу заключили союз, другие провинции тоже выразили заинтересованность в коалиции. Все это привело к тому, что Кацура-сан был доволен до чрезвычайности, но также и до чрезвычайности занят – слишком занят, чтобы съездить в провинцию и забрать своего раненого телохранителя.

Так что в конце июня, после того, как Кеншин окончательно поправился и стал интересоваться, должен ли он отправиться в Хаги вместе с медицинским корпусом, он получил письмо от Кацуры-сана с распоряжением возвращаться в Киото. Кацура-сан организовал все необходимое для поездки – деньги и проезд на корабле от Хаги до Осаки.

Кеншин мог не спешить с возвращением. Врачи настоятельно рекомендовали ему уделить выздоровлению оставшуюся часть лета, прежде чем даже задумываться о возвращении к своим обязанностям, но неприятным фактом стало то, что в последнее время Кеншин становился все более беспокойным. Сидеть и ждать казалось ему неправильным.

И хотя он мог бы остановиться в Хаги и найти Ясу… он не сделал этого.

Почему, он не был уверен.

Разве им было что праздновать? Они выстояли, это правда, но еще не выиграли. Несмотря на все их успехи этим летом, Бакуфу еще не был побежден – несмотря на неофициальную договоренность о прекращении огня переговоров о перемирии еще не было. Войска Бакуфу лишь перестали давить числом.

Кеншин миновал Хаги, остановившись только затем, чтобы поесть и найти корабль, который Кацура-сан нанял для того, чтобы доставить его в Осаку. Оттуда он решил добираться до Киото пешком, а не верхом. Учитывая его общую слабость, не слишком подходящий способ путешествия, но, по крайней мере, он сам может установить темп передвижения, а не полагаться на капризы вьючного животного.

Он прибыл в Киото в начале седьмого месяца без особой помпы. Коническая тростниковая шляпа, которую он купил в гавани, закрывала его приметные волосы от посторонних взглядов, а изношенная шаль Томоэ прикрывала шрам. Вероятно, он был похож на нищего ронина, потерявшего удачу и отправившегося в столицу в поисках лучшей доли.

Учитывая то, что ни один из самураев Бакуфу, дежуривших на всех дорогах не остановил его для допроса, как они поступали с каждой подозрительной личностью, приходящей в город, его неряшливая маскировка оказалась лучше, чем он думал.

Однако, когда даже Кацура-сан побледнел, увидев его… возможно, он просто был слишком жалок.

Врач, которого Кацура-сан пригласил для осмотра, заключил, что пулевое ранение заживает так хорошо, как можно было ожидать. Швы удалили еще в полевом госпитале, и сейчас остался просто некрасивый красный шрам на боку. Однако его главной проблемой была анемия и недоедание. Отвратительная диета, которая должна была восполнить кровопотери, напрочь отбила аппетит, и он сильно похудел.

Так что, сказать по правде, было неудивительно, что он чувствовал себя таким слабым.

К сожалению, никакой возможности решить эту проблему не было. Кеншин всегда был разборчив в еде и хотя старался есть побольше, это оказалось не так-то просто. На вкус вся пища казалась пеплом и кровью, и после определенного момента он просто не мог заставить себя проглотить ни куска, иначе желудок восставал.