– Я бы не стал беспокоиться о том, что они приведут первый корабль в рабочее состояние в ближайшее время, – тихо рассмеялся Ю. – Я и мои ребята рассыпали порох по всей нижней палубе, разбили все приборы, которые только смогли найти, а я взял на себя личную ответственность за срыв рулевого управления.
– Ю… – медленно протянул Ясу. – Я когда-нибудь говорил, что люблю тебя и твои подлые методы? Бывший монах или нет, но ты страшный человек.
– Хм, – фыркнул молодой человек. – Я слышал что-то такое пару раз.
Кеншин закашлялся и прижал руку к перебинтованному телу, надеясь, что давление облегчит боль, и попытался сесть.
– Последний корабль? – прохрипел он, глядя на Ясу и его спутника.
Ясу положил свою огромную руку ему на плечо, глядя со странным выражением лица.
– Это проигранное дело, сынок, – мягко сказал он. – Мы старались, но не сможем закончить дело.
Эти слова жалили. Они зашли так далеко, а теперь проиграют? Последний корабль все еще в полном порядке, он может легко пойти прямо на них и захватить это судно, и что тогда? Они сдадутся и умрут? Нет, должно быть что-то, что они еще могут сделать. Что-нибудь. Хоть что-то. Кеншин сделал глубокий вдох, выдохнул и сел, опираясь спиной о поручни, чтобы оглядеться.
Последний корабль медленно скользил к тому, который они остановили возле острова на входе в залив Ошима.
Угроза.
Пока последний корабль все еще в игре, Ямагата-сан не может отправить подкрепление, чтобы захватить корабли, которые они с таким трудом отвоевали. Хуже того, военное судно в полном боевом состоянии способно нанести страшный урон наземным войскам на берегу. Его пушки превосходят полевые орудия, которые Кихетай поставил на холмах…
Кеншин схватился за поручень, лихорадочно соображая. Должно быть что-то, что они могли бы сделать, но что?
Как им нейтрализовать пушки последнего корабля? Даже если он каким-то магическим образом перенесется на судно, у него нет никаких шансов убить экипаж, не в таком состоянии… но подождите, что там Ю говорил о рулевом управлении? Кеншин нахмурился, размышляя. Корабль – транспортное средство, очевидно, что он откуда-то управляется.
– Ясу-сан, – начал он. – Необходимо нагнать последний корабль. Можем ли мы направить его к холмам, к нашим орудиям?
– Сынок, о чем ты говоришь? – сузил глаза мужчина.
Кеншин, опираясь на поручни, повернулся к двоим солдатам.
– О завершении работы, – просто сказал он, и решимость светилась в его словах. Кацура-сан дал ему задание, доверился ему. Он не может проиграть теперь, когда столько людей полагается на них. Нет, для него проиграть – не вариант.
Он закрыл глаза и медленно выдохнул, крепко сжав руки. Его левая рука горела болью, свободно качающийся опухший большой палец ужасно пульсировал.
Даже если он знал, как, грести с такой рукой невозможно. Прыгнуть в воду и добираться вплавь? Он с горечью фыркнул, волоча левую руку обратно к животу. Даже если его рана закрыта и забинтована так плотно, что кровотечение остановилось, он помнил последний раз, когда выкупался с ранением. Он почти истек кровью до смерти, прежде чем заметил, что что-то не так.
Однако какое это имеет значение?
Его боль, его вина и стыд от своей бесполезности, даже невозможные шансы, которые они использовали, какое все это имело значение? Никакого, черт побери, потому что…
– Чоушуу сражается против невозможного. Не только мы, все это знают. Мы получили задание, ключ к победе, – прошипел он низко и зло. – Мы не можем сдаться.
Если дело не будет выполнено, шансы Чоушуу противостоять основным силам Бакуфу станут еще призрачнее. Нет, до тех пор, пока он дышит, он не может сдаться. На этой войне его мечты о новой эпохе или взрастут, или будут похоронены. Если они выиграют, революция состоится. Все жизни, которые он отнял, не будут потрачены впустую…
Я столько раз уже проигрывал. Я не могу проиграть еще раз. Не могу.
Низкий кашляющий – неверящий – смех оторвал его от размышлений.
– Сынок, ты действительно думаешь, что можешь это сделать? Если окажешься там, то сможешь это сделать? – спросил Ясу.
Кеншин встретился взглядом с этими темными, полными скепсиса, злыми глазами, которые видели так много и все еще были способны смеяться над кем-то, независимо от его известности и статуса, и качнул головой.
– Ю, ты можешь держать врага и этот корабль под контролем?
– Да, – кивнул молодой солдат.
Тогда Ясу повернулся к Кеншину, и его губы растянулись в ухмылке, в нехорошей ухмылке – пугающей, жуткой, обещающей боль и смерть.
– Сынок, сейчас от меня немного пользы, – он указал на свою раненую ногу. – Черт, я думаю, что ты окончательно спятил, что решил попробовать. Это самоубийство, самое простое и быстрое, а любой трезвомыслящий человек вроде меня знает, что нет ничего героического в смерти. Но ты прав… Этот корабль и в самом деле является угрозой. Так что меньшее, что я могу для тебя сделать, это доставить тебя туда.
Миллион мыслей промелькнул в его голове, пока Кеншин смотрел на мужчину, но в конце концов, у него был только один ответ на это предложение, так что он кивнул, закрепляя их сделку.
У них почти не было времени – приближался рассвет, а когда взойдет солнце, шансы добраться незамеченными к последнему кораблю упадут до нуля. Военное судно уже бросило якорь возле первого взятого ими корабля, далеко вне досягаемости полевых орудий Чоушуу. Кажется, люди были очень заняты, шлюпки сновали между кораблями, экипаж на обеих палубах суетился. Принимая во внимание их отвлеченность, был реальный шанс, что они не заметят того, кто подберется к ним со стороны открытого моря.
Ясу со сломанной ногой с трудом спустился к шлюпке, которая оставалась привязанной к борту четвертого военного судна.
Кеншину было не намного проще – его левая рука была почти бесполезной, и каждое движение отдавалось пульсирующей болью в животе. Он прекрасно видел, как ее бледно-голубая шаль с каждой минутой все больше пропитывалась кровью.
Первое, что он сделал, когда добрался до лодки, это сел и попытался поставить палец на место. Тот продолжал болеть самым раздражающим образом. А, ну конечно – сустав выскочил. Кеншин затаил дыхание и потянул. Палец качнулся и встал на место. Да, так лучше. Странно, как такая простая вещь сразу сделала все лучше. Было даже не очень больно, по сравнению со всем остальным.
Судя по выражению лица Ясу, с которым тот смотрел на него, он думал, что Кеншин сошел с ума.
Может, так и есть.
Это многое бы объяснило. Кеншин тихо вздохнул и откинулся назад, пользуясь моментом передышки, чтобы перебинтовать левую руку. У него возникло плохое предчувствие, что большой палец никогда не заживет по-настоящему, но сейчас нужно сделать все возможное, чтобы сустав мог выдержать хоть какие-нибудь нагрузки. Хотя бы чтоб залезть по веревке наверх.
Ясу греб вперед сильными рывками, мышцы на его массивных руках вздувались при каждом движении весел. В его движениях не было ни неуверенности, ни неловкости. Здесь и сейчас он был похож на важного господина, вышедшего на прогулку по своим владениям.
Удивительно.
Как мог простой фермер быть в таком согласии с самим собой, со своими решениями? Неужели в этом человеке совсем нет страха?
Военное судно маячило перед ними, как гора. Неслышные и маленькие, как пара мышей, они подошли к нему сзади. Кеншин изо всех сил пытался прощупать присутствия ки на палубе, но его собственная ки вела себя странно. Трудно было разобраться в беспорядке нетренированных вспышек, особенно когда они так торопятся и волнуются. Добавляло этой атмосфере смятения то, что судно не было поставлено на якорь, но и двигатели не работали.
Кеншин подал сигнал Ясу подтянуться к корме, ближе к отверстиям для выпуска пара. Мужчина поднял бровь, но не стал комментировать – просто бросил веревку через поручни. Крюк упал с таким громким стуком, что Кеншин мог поклясться, его сердце чуть не выскочило из груди. Он поднял палец к губам и изо всех сил постарался замаскировать свою ки под что-то подобное размытым присутствиям членов экипажа, но никто не пришел с проверкой.
