На берегу несколько мужчин засмеялись над выражением смущения на лице Кеншина.

– Ясу в своем репертуаре… Смотри, парень! Даже знаменитый Баттосай…

Кеншин медленно моргнул. Что это было? Очевидно, что он сумел разозлить Ясу-сана, но… он же еще ничего не сделал! Совсем наоборот! Он сделал все возможное, чтобы быть вежливым! Да, он мог бы понять, если этот мужчина сомневался в его мастерстве, но Ясу-сан чуть было не обвинил его в ожидании, что к нему будут относиться как к отпрыску богатого клана. Какая проблема в том, как он говорит? Его формулировки были вполне приемлемыми для обращения к самому себе!

Прежде чем он успел все обдумать, посыльный Кихетай промчался вниз по склону, как сумасшедший размахивая руками в сторону залива. Шепот и негромкие возгласы прокатились по группе, когда черный корабль скользнул в поле зрения, идя мимо острова, виднеющегося в заливе.

Они здесь.

Сердце Кеншина екнуло, ужас потек по жилам.

Все в Японии слышали о черных кораблях. В детстве, блуждая по провинции с Мастером, он слушал, как люди говорили о них со смешанной со страхом ненавистью, как о демонах из сказок. Было невозможно противостоять дождю из огня и железа, разрушению, принесенному рукой иностранцев.

Объективно Кеншин знал, что это всего лишь инструмент войны, но в этот момент он понял, гораздо больше, чем хотел бы, почему обычные люди видели в них чудовищ. Грузная мощная нездешняя форма, быстрое и ровное движение, не зависящее от течения или ветра. Что-то почти волшебное. Жуткое. Неестественное. Механическое чудо, движимое силой паровых двигателей, как объяснил ему однажды Кацура-сан. Хотя как пар мог обеспечить такое жуткое движение, он сказать не мог.

Другие корабли следовали за первым. Как может что-то настолько большое двигаться так быстро?

Даже издали Кеншин мог определить, что каждый из них был по крайней мере вдвое больше того корабля, на котором он и Кацура-сан прибыли из Осаки в Хаги. Честно говоря, он никогда не видел ничего столь же устрашающего. Он сухо сглотнул, пытаясь успокоить свое бьющееся сердце.

Нам придется идти против этого?

От этой мысли голова закружилась, словно в кошмаре наяву.

Нет!

Прекрати!

Сделай глубокий вдох и соберись, сказал он сам себе. Речь не о кораблях, а о людях, управляющих ими. А люди… Ты знаешь людей. Ты точно знаешь, насколько они хрупкие, и как мало нужно, чтобы их убить.

Это помогло, немного. По крайней мере, достаточно, чтобы он сумел услышать голос Ясу-сана.

– Хорошо, ребята! Давайте приготовимся! – Чуть более насмешливо он продолжил, – и помните, если они заметят наше приближение, то будут стрелять. Так что давайте сделаем все тихо и красиво, как ниндзя из легенды!

Люди поднялись на ноги и закинули винтовки на плечи. Кеншин проверил, есть ли у него все, что нужно – оба меча, шаль, и да, его левая рука перебинтована как следует.

А потом люди забрались в лодки. Для них были приготовлены две шлюпки, значит, по восемь человек в каждой. Кеншин раздумывал, в какую лодку сесть: ни одна не выглядела особенно привлекательной, и оба судна были такими маленькими и хрупкими. Небольшая волна – и они упадут в воду, а в начале лета морская вода еще холодна.

Кеншин недовольно поморщился. К счастью, он умел плавать.

Однако прежде чем он успел решить, Ясу-сан появился рядом.

– Последнее, мальчики. Не стреляйте, пока не станет совсем дерьмово. Мы должны дать нашей яркой звезде шанс проявить себя, не так ли?

Замечание вызвало смех среди мужчин.

Кеншин сделал бы шаг назад, чтобы избежать внимания, в которое его с такой неизбежностью толкали, но его слишком занимали руки Ясу-сана, толстые, как стволы деревьев. Боги, этот человек может поднять его одной рукой и швырнуть туда, куда захочет!

– А ты, сынок, – Ясу-сан обнажил зубы, – идешь со мной.

Так оно и случилось, несмотря на то, как Кеншину хотелось этого избежать.

Удивительно, как хорошо сработал план, придуманный Кацурой-саном – они взяли первые два корабля без особых проблем. Очевидно, что Бакуфу не ожидали, что повстанцы начнут контратаку так быстро. Точнее, они не думали, что кто-то окажется настолько безумным, чтобы подплыть в темноте, подняться на борт и перерезать ничего не подозревающую команду, прежде чем кто-то смог поднять тревогу.

Следует признать, что сражение не было тихим – но когда они забрались на борт, первые корабли уже открыли огонь по берегу, так что грохот выстрелов заглушил шум потасовки позади.

С ускорением при помощи ки у Кеншина не было никакой проблемы вырезать вооруженную охрану в рекордно короткие сроки. Он принял к сведению совет Ито-сана и сосредоточился на эффективности, поражая трех-четырех человек одним молниеносным косым ударом. Это было далеко от его обычного стиля, но хорошо подчеркивало утверждение Мастера о том, что Хитен Мицуруги самый мощный стиль в стране, созданный для противостояния одного многим. Даже сражение с целыми боевыми отрядами в Киото было не похоже на этот бой. На узких улочках Киото он мог убежать, заставляя его противников гнаться за ним, а затем убирать одного за другим. Здесь враги окружали его со всех сторон и нападали, не ожидая своей очереди, просто увидев возможность и пользуясь ею.

Для такого боя баттодзюцу не слишком подходящий прием, поэтому он использовал его только тогда, когда замечал признаки неуверенности своих противников, получал малейший перерыв, чтобы смахнуть кровь с клинка и подготовиться.

После нейтрализации охранников на палубе Кеншин немедленно отпускал ки и давал возможность людям Кихетай разобраться с остальной частью экипажа – матросами, инженерами и артиллеристами под палубой.

Откровенно говоря, он был рад, что ему не нужно участвовать в убийстве безоружных.

После двух схваток знакомая пульсация возникла за глазами. Да, передышка в этот момент была бы разумным решением. Он остановился возле поручней, стараясь выровнять дыхание, вдох и выдох, глубоко и сильно, чтобы успокоить бьющееся сердце. Третий корабль скользил недалеко от берега, торопясь присоединиться к остальным двум, обстреливающим берег.

Два взяты, три на очереди.

Кеншин лениво потер лоб, пытаясь прогнать вспышки боли.

– Теперь я понимаю, что ты имел в виду под скоростью, – заметил низкий грохочущий голос за его спиной.

Кеншин замер и повернулся, чтобы посмотреть через плечо. О, Ясу-сан. Ну конечно. Ни один другой человек из Кихетай не был готов разговаривать с ним. Он отбросил ошеломляющие его мысли, сосредоточившись на настоящем.

– Артиллеристы и матросы нейтрализованы?

Он надеялся получить еще немного времени, чтобы свести к минимуму его проблему с ки… но в действительности его не было. Вскоре на оставшихся кораблях зададутся вопросом, почему два судна, которые они уже взяли, не приступили к бомбардировке, и, что еще хуже, каждая минута, проведенная здесь, оборачивалась увечьями и смертью для тех, кто был на берегу.

– Держу пари, что все сделано. Мы должны приготовиться к захвату третьего корабля, – прогрохотал Ясу-сан, и, прежде чем продолжить, посмотрел на него, и его обветренное морщинистое лицо приобрело странное выражение. – Скажи, сынок… как ты можешь так убивать людей? Твоя скорость… почти божественна. Когда ты идешь и убиваешь, это не бой… ты сметаешь их. Я имею в виду… Я солдат. Я видел смерть, чертовски уродливую смерть, но то, что ты делаешь… – Он ошеломленно покачал головой.

Кеншин отвел глаза. То, о чем сказал Ясу-сан, было правдой, и он ненавидел это. Он всегда это ненавидел. Он чувствовал себя грязным, залитым кровью. Нет, хуже, он был насквозь пропитан кровью. Кеншин стиснул зубы – сейчас не время для чувства вины и сожалений.

Он повернулся к Ясу-сану.

– Сей недостойный…

Однако прежде, чем он смог сказать больше, корабль потряс взрыв, жуткий грохот раздался откуда-то из-под палубы. Кеншин схватился за поручень, чтобы удержать равновесие. Черт! Черт, черт, черт! Не было никаких шансов, что взрыв остался незамеченным на кораблях Бакуфу! А потом бойцы Кихетай высыпали на палубу, как крысы из туннеля, перекрикивая друг друга: