А еще были поединки с Окитой Соджи-сан и Сайто Хаджиме-сан.

Каждый раз, когда Кеншин скрещивал с ними клинки, их схватки не заканчивались ничем. К концу сражения они задыхались, а довольная ухмылка освещала лица… но ни одна из сторон не воспользовалась бесчестными приемами, несмотря на имевшиеся возможности. Это особенно беспокоило Сайто-сана.

– Почему ты не используешь свое преимущество? – спросил Сайто-сан однажды вечером.

Кеншин только усмехнулся, но даже не попытался объяснить. Правда заключалась в том, что хотя технически он должен был пытаться убить Сайто-сана и Окито-сана… он этого не хотел. Если бы он постарался изо всех сил и позабыл все манеры мечника, то, возможно, смог бы нанести смертельный удар, но… он совершенствовался, просто сражаясь с ними. Сайто-сан и Окита-сан были блестящими мечниками и постоянно толкали его к своему пределу. Сражения на таком высоком уровне заставляли его использовать фирменные приемы Хитен Мицуруги более изобретательно, укрепляли его личный стиль, стирали все наслоения и вредные привычки, что накопились за эти годы.

И дело в том… что ему была не нужна их смерть. Он просто выигрывал время.

Однако однажды вечером Ито-сан отвел его в сторону на заднем дворе, чтобы побеседовать лично.

– Химура-кун, у меня к тебе два вопроса.

Первый, как оказалось, заключался в том, почему он до сих пор не убил ни одного из известных Шинсенгуми. После некоторого колебания Кеншин решил сказать правду и объяснил.

– Просто… наш враг не Шинсенгуми, а Бакуфу. – Он запнулся. – Как и мы, они борются за свои убеждения. Они полиция города и охраняют мир на благо простых людей. Сему недостойному нет необходимости их убивать, вот что.

Ито-сан бросил на него такой взгляд…

– Убийство этого маленького демона Окиты или волка Мибу Сайто принесло бы хитокири Баттосаю большую славу.

– О… – Кеншин покраснел. – Эээ, это так. Но Баттосая уже боятся. Больше нет необходимости, вот что.

– Негодник, – ласково усмехнулся Ито-сан и поднял руку, словно хотел потрепать его волосы, как мальчишке, или похлопать по плечу, как уже делал десятки раз. Но, не сделав этого, опустил руку и покачал головой. – Отвлечемся от этого вопроса. До сих пор твоя работа была замечательной. Что значат один или два имени известных самураев среди умерших от руки Баттосая сторонников Бакуфу?

Кеншин отвел глаза, чувствуя, как румянец расползается по щекам и спускается ниже, к шее и ушам. Какое ясное предостережение он получил от Ито-сана. Однако, если он и сделал что-то вроде привычки из стычек с лучшими из Шинсенгуми, это не означает, что при этом не случалось неприятностей или травм. Он получил несколько порезов, а его ножны сломались в прошлом месяце. Кузнец, Шакку Араи-сан, опять был недоволен, впрочем, как всегда.

Так что в словах Ито-сана была своя правда.

Но дело в том, что, несмотря на то, каким глупым и безрассудным это было, Кеншину нравилось, каким живым он ощущал себя в этих поединках. Он чувствовал блаженство, почти опьянение.

– О другом вопросе я также хотел поговорить с тобой сегодня… – Ито-сан неловко откашлялся.

Кеншин замер, несколько опешив. Он никогда не видел, чтобы мужчина выглядел так неуверенно, и в его глазах было что-то… странное, если не сказать больше.

– Ты конечно в курсе слухов, что ходят среди людей, что я твой наставник? – медленно спросил Ито-сан и посмотрел на него, прищурив глаза.

– Разве нет? – Кеншин с любопытством склонил голову. В конце концов, старик всегда давал ему хорошие советы, увещевал его за глупость, то есть взял его под свое крыло, почти как Мастер. Разве это не то, что называют наставничеством?

Но вместо того, чтобы ответить, Ито-сан поднял руку и медленно, очень медленно, провел пальцами по левой щеке Кеншина, точно так же, как делала она. Нежное прикосновение заставило все волоски на теле подняться, и не в хорошем смысле. Дрожь пробежала по позвоночнику, глаза распахнулись, сердце замерло… Кеншин отпрянул назад, пока не уперся спиной в деревянный забор, окружавший двор.

Тяжело дыша, с дикими глазами, он не мог ничего, кроме как смотреть.

Какого черта? Что это вообще было, черт побери?

А Ито-сан кивнул, потом покачал головой и посмотрел на него, улыбаясь несколько осуждающе.

– Химура-кун… Я, конечно, подозревал и раньше, но теперь это яснее ясного – ты родился не в классе самураев.

Кеншин замер.

– Ты абсолютно не понимаешь, о чем все эти разговоры, не так ли, мальчик?

Кеншин в оцепенении покачал головой, пребывая в шоке.

Ито-сан по-доброму улыбнулся.

– Какой ужас, – сказал он и коротко засмеялся. – Ну, что ж, это довольно простой вопрос, на самом деле. Среди самураев есть старая общепринятая практика, когда юных самураев-подростков наставляет пожилой человек. Наставничество позволяет юноше учиться на примере всему, что от него требуется – боевым искусствам, этикету, кодексу чести и многому другому… но от молодого человека, в свою очередь ожидают, что он примет физические желания своего наставника из чувства преданности и уважения.

Желания? Кеншин распахнул глаза и вдруг с изумлением понял, что это значит.

– Вижу, ты понял, – склонил голову Ито-сан, а затем вздохнул, поглядев в сторону. – Другим аспектом этой практики является то, что наставничество должно закончиться, когда мальчик становится совершеннолетним… это касается всех сексуальных обязательств. Однако некоторые молодые люди решают продолжать подобные отношения даже после достижения взрослого возраста. Это не распространено, но принято до тех пор, пока мальчик сохраняет соответствующую юную внешность.

Кеншин почувствовал, как уничтожающий румянец заливает его лицо, когда Ито-сан бросил на него острый взгляд. Он дрожал, прислонившись к стене, ощущая головокружение. Люди Чоушуу, с которыми он делил комнату… Фудзивара-сан и остальные… все они думали, что он спит с Ито-саном? Что он хочет таких отношений? И он даже признался, что состоит в таких отношениях с Ито-саном?

Но я не знал, что означает этот вопрос!

Но разве Фудзивара-сан тоже не интересовался? Кеншин побледнел. О боги…

– Ну, на сегодняшний день с этими слухами не так уж много можно сделать, и это не так уж и плохо, – пробормотал Ито-сан. – Я не против. И, честно говоря, мне даже лестно, что они так говорят. – Он усмехнулся с нежностью. – Знаешь, Химура-кун, ты весьма недурен собой. Если не обращать большого внимания на твои светлые глаза и яркие волосы, ты мог бы быть замечательным мальчиком для такого дела.

Можно ли провалиться поглубже под землю и никогда не возвращаться? Кеншин задался этим вопросом, совершенно и полностью раздавленный. Это было худшее, что люди когда-либо говорили о нем! Он же думал, что все взгляды и шепотки о нем как об убийце или об иностранце, как всегда! Но все это время они думали, что… что… о боги!

– Ну, оставляю тебя с твоими мыслями, – рассмеялся Ито-сан и попрощался, оставив его одного.

Это не помогло.

Все лето и продолжительную осень он не обращал внимания на слухи, потому что не думал, не беспокоился… как, возможно, должен был. О боги! Он закрыл лицо руками и пытался выровнять дыхание. Ноги не держали, и он сполз по стене, сев прямо в клумбу.

Какой ужас, и в самом деле.

После этого разговора Кеншин не мог не прислушиваться к тому, что говорят люди в гостинице за его спиной. Все было именно так, как утверждал Ито-сан, и что хуже всего, люди полагали, что он не просто хочет таких отношений с другими мужчинами, но и… ох, в общем, некоторые считали его привлекательным. Никого не волновали его иностранные цвета, и, по всей видимости, его лицо выглядело молодым и женственным. А тонкокостность и невысокий рост еще больше дополняли образ юного мальчика, похожего на девушку. А как же репутация жестокого Баттосая? О, так даже лучше! Переспать с такой известной личностью оказалось весьма желанным для многих!

Чем больше Кеншин слушал, тем более подавленным становился.