Ему хотелось сломать камень.

Это была не она.

Но он был недостоин ее… или того, что принадлежало ей. Он убил ее собственными руками. Прилив ненависти к себе оказался таким сильным, что чуть не поглотил его. Да, он убил ее. Какое он имеет право носить ее секреты с собой? Ее дневник был самой важной ее собственностью. Он прочитал его от корки до корки десятки раз, и все, что получал при этом, это краткие вспышки воспоминаний.

Он был недостоин даже их.

Он не имел права носить ее слова… они принадлежат только ей.

Его пальцы стиснули ткань хакама, и он сжал зубы. Это так больно. Ее дневник упал на землю рядом с ее надгробием – вернулся к ней.

Медленно он подобрал ноги под себя и встал.

Да, ее дневник должен быть с ней.

Кеншин нашел монаха и оставил дневник в храме на ответственное хранение. Так он будет так близко к ней, как только возможно. Честно говоря, он почувствовал облегчение не нести за него ответственность, но знать, что он здесь, в безопасном месте. Его сердцу стало немного светлее. Чуть-чуть, но так все равно лучше.

Кеншин повернул лицо к солнцу, чувствуя его тепло.

Цвела сакура. Буквально пару дней назад город отпраздновал Аои Мацури. Он не грустил оттого, что пропустил его, поскольку не особенно умел наслаждаться праздниками, особенно в эти дни, но он знаменовал течение времени. Скоро наступит лето.

Когда Кеншин шел обратно через город, то начал замечать острые мимолетные взгляды, которые люди бросали на него, а некоторые отшатывались от него, шепча «красные волосы!», «шрам в форме креста», и, наконец, «Баттосай».

Дрожь пробежала по спине. Эти люди, обычные горожане, узнали его?

А потом прямо перед ним возникла пара самураев Сацумы, клановые моны гордо красовались на их хаори. Переговоры Кацуры-сана, Сакамото-сана, Сайго-сана и Окубо-сана были строго засекречены. Официально Сацума все еще в союзе с Бакуфу и очень гордилась этим фактом.

А эти два самурая смотрели прямо на него.

Черт! Кеншин напрягся, и его рука упала на рукоять меча… и резкая боль скрутила его бедро. Сердце екнуло от понимания – он не может позволить себе ввязаться в драку, даже короткую. Малейшего напряжения будет достаточно, чтобы рана вскрылась, и если это случится, то ничего хорошего в этом нет. Разрез было достаточно сложно сшить в первый раз, не говоря уже о втором. И насколько дольше она будет заживать…

Так что он отпустил меч, опустил подбородок и, прихрамывая, поплелся вперед, стараясь делать вид, что не торопится.

– Эй… не у хитокири Баттосая рыжие волосы и приметный шрам на лице? – заметил вслух один из сацумцев.

– Да, так Шинсенгуми говорят, – ответил другой. – Что с того?

– Посмотри на того человека, вон там.

– Красные волосы? Не может быть!

– Да, и я заметил на его лице большой шрам.

– С чего бы демону-убийце Чоушуу ходить по улицам днем?

– А почему нет? – усмехнулся первый. – У всех мечников есть жизнь. Кто сказал, что повстанцы не ходят по улицам так же, как и мы? Давай просто проверим, ладно? – Затем он повысил голос. – Эй, рыжий, остановись!

О нет… Кеншин сглотнул. Что ему делать? Ему не сбежать с его раной, а драка почти неизбежна. Прикусив щеку изнутри, он остановился и сосредоточился на маскировке своей ки, пытаясь сделать ее настолько безобидной, насколько возможно. Эти сацумцы не могут читать ки, но осторожность не помешает…

Большая рука с силой схватила его за плечо и развернула так, что он пошатнулся. Кеншин ахнул от удивления, чувствуя себя беспомощным как никогда, когда он поднял голову и посмотрел в глаза высокого и агрессивно выглядящего мужчины.

– Чееерт, Танака, ты был прав, – громко воскликнул самурай. – Огромный крестообразный шрам, свежий и красный.

Кеншину пришлось заставлять себя не вырваться рывком из захвата, не сделать шага назад и не выхватить вакидзаси и не воткнуть его в открытый живот самурая. Его сердце билось так быстро, что он слышал шум крови в ушах… он просто стоял, глядя на человека широко открытыми глазами.

– Но этого не может быть, – заметил другой самурай. – Посмотри на него… это просто маленький ребенок. Он не старше моей дочери, лет двенадцать самое большее. Этот бродяжка истощен, ему даже поесть не на что. И посмотри на эти странные желтые глаза. Черт, малец болен.

– Но у него мечи…

– Сейчас в Киото у всех мечи. – Его напарник, Танака, покачал головой и повернулся к Кеншину. – Малыш, где ты получил этот шрам?

– О… – Тьфу, что мне сказать? Кеншин колебался. – Эээ… то есть… сей недостойный попал недавно в переделку, вот что.

– Держу пари. – Самурай, что держал его, нахмурился и оттолкнул его в отвращении. – Беги, дитя. Ты тратишь мое время.

Отчаянно пытаясь скрыть свою неловкость, Кеншин похромал от пары так быстро, как только посмел. На первом же отвороте он выскользнул с переполненной улицы и прислонился спиной к стене, чувствуя слабость в коленях.

Он медленно выдохнул. Это было… слишком далеко от комфорта.

Слава богам, он достаточно маленький, чтобы люди не смогли точно определить его возраст. Если бы он выглядел постарше, те мужчины, не колеблясь, напали бы на него. Но действительно ли речь шла о моем возрасте? Кеншин сузил глаза. Те самураи видели его волосы, его шрам, его мечи. Конечно, они знали так же, как и он, что ни один ребенок не станет носить мечи, для украшения или нет, без уважительной причины. Но тогда почему? Из-за того, что он хилый и тощий?

Но тот другой сравнил меня со своей дочерью.

Это же все не о нем, особенно сравнение с девочкой, не так ли? Кеншин нахмурился и посмотрел вниз на свою плоскую грудь, невзрачное зеленое кимоно, серые хакама, парные мечи. Он явно был мужчиной. Так почему они решили, что такой человек, как он, не мог быть знаменитым хитокири Баттосаем?

Он действительно показался им настолько безвредным?

Кеншин нахмурился. Он действительно не имел ни малейшего представления, что и думать. Однако, несмотря на то, что ситуация оказалась несколько смущающей… было бы неплохо выяснить, что к чему, хотя бы потому, что ему нужно посещать ее могилу.

Сейчас на улицах Киото полно людей Бакуфу, а слухи о хитокири Баттосае у всех на устах. И не имеет значения, насколько затруднительна и странна для него ситуация, для него становится очевидно опасным ходить в открытую. Он слышал предупреждения Кацуры-сана и леди Икумацу, но не до конца верил им. Всю свою жизнь он стремился быть незаметным. Он всегда работал тайно. Но тем не менее больше не был ронином среди прочих, не так ли?

Нет, к добру ли или к худу… он был хитокири Баттосаем.

Легендой для повстанцев.

Кеншин сглотнул раз, другой… прежде чем медленно кивнуть, придя к решению. С этого момента он будет осторожен, будет навещать ее только под покровом темноты или замаскировавшись. Это было неудобно, но он сделал свой выбор, несмотря на предупреждения, и теперь придется мириться с последствиями.

Здесь оставаться нет никакого резона.

Вздохнув устало, Кеншин выпрямился и, прихрамывая, поплелся в сторону своего безопасного дома, стараясь держаться тени и менее людных переулков.

* Застрельщик – 1) наиболее искусный в стрельбе солдат линейной или егерской пехоты, который действовал в рассыпном строю и первым встречался с противником; 2) тот, кому принадлежит почин в каком-либо деле

Комментарий к Глава 32. Слухи об обратном

Арты: https://vk.com/photo-128853700_456239060, https://vk.com/photo-128853700_456239056, https://vk.com/album-128853700_235968734

========== Глава 33. Ловушка собственного изготовления ==========

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: в главе упоминаются сексуальные отношения между мужчинами.

Несколько недель спустя Кеншина вернули к выполнению легких обязанностей. Так что все его время было занято сопровождением и охраной Кацуры-сана, и, если возникала необходимость, он выполнял разнообразные поручения. Он не нагружал раненую ногу так долго, как только смог, и врач наконец сказал, что рана заживает без осложнений. Кроме того, его анемия почти сошла на нет, и ему дали разрешение есть нормальную пищу. Ну, за исключением того, что ее всегда было много, и всегда рядом находился кто-то, кто напоминал ему есть побольше. Даже Кацура-сан комментировал его пищевые привычки, что было довольно неловко. Однако нашлось в этом и хорошее зерно – Кеншину удалось восстановить здоровый вес и нарастить определенную мышечную массу на руках и груди.