Часто экстаз очень полезен для нас. Во-первых, экстатические переживания могут быть невероятно исцеляющими. Стоицизм и когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) учат, что мы можем устранить негативные эмоции, применяя логические рассуждения для изучения и изменения наших мыслей и убеждений. Однако КПТ излечивает только 40–50 % случаев тревожности и депрессии – для многих она слишком рассудочна и умозрительна.

Существует и альтернативная модель эмоций и того, как можно их менять. Ее выдвинул американский философ и психолог Уильям Джеймс[26], а затем ее уточнили нейрофизиологи Антонио Дамасио и Стивен Порджес. В модели Джеймса эмоции вызываются не только мыслями, но и инстинктивными реакциями в нашей вегетативной нервной системе. При этом Джеймс утверждает, что можно изменить свои эмоции не только сверху вниз – применяя рациональность, но также снизу верх, через тело – регулируя свое дыхание, через физические нагрузки, пение, танцы, слушая музыку, занимаясь сексом, принимая пищу, опьяняющие вещества и т. д. Он также учил, что мы можем исцелить свою психику через нерациональные состояния сознания – состояния потока, духовные переживания, транс, сновидения, психоделические трипы. Такие переживания растворяют жесткие стены эго, позволяя людям получить доступ к исцеляющей силе подсознания. Это может освободить людей от глубоко укорененных психологических привычек, таких как депрессия, усталость или зависимость. В большинстве культур мира присутствуют ритуалы, в которых люди обретают исцеление через экстатическое освобождение. Аристотель, несмотря на то что был рационалистом, признавал, что такие ритуалы оказывают «возбуждающий эффект на души», благодаря которому люди «как будто бы проходят лечение и очищение»[27].

Во-вторых, экстатические переживания могут быть вдохновляющими – корни этого слова уходят в классические и христианские представления о духах, которые входят в нас с дыханием. Платон настаивал, что созидательное вдохновение происходит из «божественного безумия». Многие художники и ученые говорят, что некоторые из великих изобретений и творений пришли к ним из подсознания, и воспринимают их как подарок из «запредельности» (хотя они расходятся в том, что эта «запредельность» собой представляет).

В-третьих, экстатические переживания объединяют. Экстаз – это опыт прорыва за стены своего эго и переживание любви и соединенности с другими существами. Экстатические ритуалы вызывают чувство коммунитас, агапе – любви к ближнему, доброй воли или племенного единства. Светский современный мир превратил нас в отдельные «я», отгороженные стеной и утратившие связь со своим подсознанием, со своими телами, друг с другом, с природой и (возможно) Богом. Застрять в таком шатком старом укрытии – скучно и одиноко. Эмиль Дюркгейм предупреждал, что современное западное общество, в котором нет выхода для «коллективного возбуждения», рискует прийти к моральному разложению, одиночеству и психическим заболеваниям. Его предсказание оказалось провидческим – в исследовании 2010 года 35 % американцев в возрасте после 45 лет сказали, что большую часть времени чувствуют себя одинокими; две пятых пожилых людей в Великобритании отметили, что в основном компанию им составляет телевизор; 10 % британцев заявили, что у них нет ни одного близкого друга, пятая часть людей признались, что чувствуют себя нелюбимыми[28].

Нашему обществу не хватает пространств, где мы могли бы обрести большую экстатическую связь друг с другом, и в их отсутствии люди начинают объединяться в токсичные сообщества, такие как секты, банды и социальные сети, вызывающие зависимость. И наконец, мгновения экстаза могут подарить людям ощущение смысла жизни и надежду перед лицом смерти. Мы чувствуем связь с природой, со Вселенной, и, возможно, Богом, в той или иной форме. Это может подарить людям ощущение идентичности за пределами «я» и надежду на то, что, возможно, какая-то часть них продолжит существовать и после смерти. Я не собираюсь доказывать бессмертность души, но точно знаю, что люди в греческих или христианских экстатических сектах были способны «умирать с надеждой на лучшее», как говорил об этом Цицерон. Точно так же после выхода из состояния клинической смерти люди уже не столь сильно боятся настоящей смерти. Недавние исследования показывают, что психоделики, запуская мистические переживания, значительно снижают уровень депрессии и тревоги у больных в терминальной стадии. Если бы наше общество стало более экстатическим, это могло бы изменить наше отношение к смерти.

Но далеко не все так гладко. Экстаз несет в себе и серьезные риски. Когда вы растворяете эго, вас могут захватить подавляемые аспекты психики – то, что Юнг называл «тенью». Мы рассмотрим сложные переживания, которые могут возникнуть у людей в медитации или после приема психоделиков. Спонтанные духовные переживания также могут быть рискованны – люди могут стать амбициозными, их эго может раздуться, и они вообразят себя мессиями.

Когда мы находимся в состоянии глубокого сосредоточения, наша критическая рациональность подавлена, и мы в этот момент становимся очень внушаемы. Это может быть исцеляющим опытом, если вы находитесь в безопасной и заботливой среде, и не столь исцеляющим, если вы оказались в секте. Как я уже упоминал раньше, духовная сверхновая 1960-х привела к распространению сект: от «Храма народов» Джима Джонса до семьи Чарльза Мэнсона. ИГИЛ обладает многими чертами харизматического культа смерти. Обратная сторона экстатического чувства соединенности: параноидальная демонизация чужаков – мы начинаем жестко разделять мир на «Мы» против «Они». В самой экстремальной форме ощущение мировой битвы может привести к темному катарсису кровавой жертвы – демонические чужаки становятся жертвенными агнцами, чья кровь искупит вину правящей элиты.

Но в нашей культуре самая распространенная опасность заключается в том, что у нас появляется нездоровая одержимость экстазом. Современная духовность может свести все к кульминации, блаженству, «богоподобным моментам». Духовность легко превращается в товар, в индустрию экстатических переживаний; спонсор этого мгновения трансцендентности – Red Bull. Одержимость состоянием эйфории может привести к непривлекательному духовному проявлению – вам всего будет мало, пока вы не начнете говорить на языках / не примете аяуаску / не посетите Burning Man.

И мы можем так никогда и не приложить усилий, чтобы превратить моменты озарения в устойчивые привычки. Абрахам Маслоу предупреждал: «Пиковые эмоции могут приходить без какого-либо дальнейшего роста или пользы любого рода, за исключением эффекта удовольствия. Эйфория может быть очень глубокой, но бессодержательной»[29].

Я задумал эту книгу в виде фестиваля, где каждая глава – это отдельная палатка или зона. Каждая палатка на празднике представляет один из способов, к которым прибегают западные люди для достижения экстаза. Как и на фестивале, где-то вы чувствуете себя как дома, другие палатки покажутся вам странными, но просто зайдите в них и посмотрите, что произойдет. Не все, кого вы встретите, заслуживают доверия, но я попробую указать вам на подозрительных типов. Надеюсь, книга послужит хорошим путеводителем по фестивалю, который поможет найти что-то достойное и при этом избежать опасностей.

Что мы должны все время держать в уме, пока находимся на фестивале, так это совет психоделического гуру шестидесятых Тимоти Лири про «установку и обстановку». «Установка» – это настрой ума или намерение, с которым человек погружается в экстатический опыт. В путешествии за пределы эго вы можете столкнуться как с эйфорическими, так и с пугающими переживаниями, и очень важно сохранять спокойствие и не поддаваться ни одержимости, ни панике. В настоящий момент западная культура подвержена тому, что религиовед Карен Армстронг называет «несбалансированным экстазом»: мы или ужасаемся ему, и такое отношение – это последствие Просвещения, или же маниакально привязываемся к нему, как это происходит в христианских харизматических церквях и в духовности нью-эйдж. Нам нужно научиться встречать все происходящее со спокойствием. Также важно развивать скромность и сострадание. Когда вы выходите за обычные границы своего эго, есть серьезный риск, что вы поддадитесь гордости, и ваше эго станет еще больше. Смиренность поможет нам «заземлить» экстаз, как об этом говорит Армстронг, не даст нам «стать эгоистичными и потакающими своим желаниям и задаст нравственное направление»[30].