И почти на самом пике, почти…. он сжал мой член, замедлился и почти отстранился.

-М-м-мелифаро, ты… я… - я не знал, как объяснить, страшно стеснялся и снова целовал его, целовал.

Одну руку он положил мне на живот, второй поглаживал отверстие ануса. Медленно. Это было настолько чувственно, что я едва мог дышать. Никто и никогда не дотрагивался до меня там. Я и понятия не имел, как же там всё чувствительно и нежно.

- Если будет больно, скажи, Макс, хорошо?

- Угу, - откликнулся я, - иди ко мне. Будь со мной.

- Просто расслабься, доверься мне, - шептал он, - всё будет хорошо.

Моя дрожь вдруг прекратилась. Я обнял его крепко-крепко - и почувствовал, как он входит в меня пальцами, медленно и аккуратно. И увидел, как он напряжённо вглядывается мне в лицо, как он сам дрожит - и ждёт.

Я притягивал его к себе, врываясь в его рот поцелуем, мне было горячо и невозможно, кружилась голова, и я немел в ожидании.

Он легко положил мои ноги себе на плечи. Я смотрел на него - прямо в его бездонные чёрные глаза, пока он входил в меня. Аккуратными медленными толчками. Это было странно, это было… В какой-то момент тянущее чувство стало болезненным, я закрыл глаза, и он тут же остановился.

- Всё… всё хорошо, - запинаясь, бормотал я, мне хотелось его успокоить, хотя кто из нас больше волновался – тот ещё вопрос.

Я видел его напряжённое лицо, видел, как пот струится у него по вискам, и знал, что он хочет сделать всё так, чтобы мне не было больно. Он заботился обо мне. Всегда.

Он вошёл до конца и замер, давая мне привыкнуть.

- Я в тебе, Макс, - шептал он, и в глазах его светилось счастье. Полновесное, совершенное, абсолютное счастье.

Я видел, как глаза его увлажнились. И он снова улыбался. И эта улыбка была – само солнце.

А я запрокинул голову и закрыл глаза. Мне хотелось почувствовать его внутри себя, почувствовать всем своим существом, узнать, как это – отдаваться другому человеку, отдавать всё, что у тебя есть, всего себя. Доверять и доверяться…

Легко-легко он начал покачиваться. Я вскрикнул, но не от боли. Это было настолько яркое ощущение… Я взял Мелифаро за бёдра и медленно притянул ещё ближе.

Прав был Шурф – толика боли делала ощущения ещё острее и ярче.

- Макс! – он наклонился ко мне - и целовал. В губы, в щёки, в шею.

И я, я сам начал двигаться, попадая в его ритм. Ещё чуть быстрее, ещё…

- Ещё, - я всё-таки не выдержал и простонал это вслух,- да, ещё.

Лёгкий гладкий ритм. Он коснулся моего подрагивающего члена, обхватил головку.

Я больше не мог, я выгибался и дрожал, мне было невозможно, мне казалось, что ещё чуть-чуть - и я просто взорвусь, разлечусь на тысячи звёзд, рассыплюсь на песчинки. Меня не стало, остался только жар, огненное пламя, которое сжигало изнутри, захватывало меня всего целиком.

Я хватал его за плечи и притягивал к себе, кажется, я поцарапал ему плечо, нет, спину, нет… не знаю, не важно… Я целовал его, прикусывал губу, что-то шептал - и огонь, разгоравшийся внутри меня, становился белым светом, плотным, заполняющим собой нас обоих, нестерпимо ярким. Я слышал его прерывистое жадное дыхание, слышал его стоны, срывающиеся на крик. Я прижался к нему лбом, когда он глубоко вошёл в меня и застыл. Я видел вздувшиеся на его шее вены, и как он прикусил свою губу, прокусывая её.

- Ещё, - прошептал я.

Он был во мне. Мне было жарко и тесно, он бился во мне горячей жизнью, доходя до предела и чуть-чуть за. Я впился ему в спину, выгибаясь, кончая ему в ладонь, кончая вместе с ним, содрогаясь всем телом. Мне казалось, что мир вот-вот разлетится на тысячи осколков, и останемся только мы. Ещё немного…

Но Мир, хвала Магистрам, не разлетелся. И это было правильно.

- Ма-а-акс, - он почти упал на меня, тщетно пытаясь удержаться на ослабевших дрожащих руках.

Я прижимал его к себе, обнимая. Моя Дневная Грёза. Сладчайшая Дневная Грёза.

========== Часть 4 ==========

Часть 4

Через несколько мгновений он легко поцеловал меня, аккуратно вышел из моего тела и лёг рядом, плечо-в-плечо. Повернул голову, посмотрел на меня. Его глаза, ещё затуманенные остывающей страстью, глаза, в которых закатным солнцем отражалось счастье, были сейчас так близко. Он обнял меня, зарылся в волосы, уткнулся куда-то в шею, отчего мне стало немного щекотно.

- Ты же… - я с трудом разбирал его слова, - ты… а, Грешные магистры! – он опять повернулся на спину. - Знаешь, я ведь даже и не думал, что когда-то это станет возможным.

- Я тоже, - теперь уже я повернулся к нему и глядел, опершись на локоть.

Он потянул меня на себя, так, что я оказался сверху.

- Ты же этого хотел, Макс? – он затаил дыхание, ожидая ответа.

- А ты думаешь, что смог бы добиться от меня чего-то подобного без моего добровольного согласия? Или без моего желания? – спросил я.

- Я просто всё ещё не могу поверить в то, что это на самом деле. Нам же это не снится, да? - он взъерошил мне волосы.

- Вроде не снится, хотя ты же знаешь - со мной ничего нельзя знать наверняка.

- Надо будет сказать Джуффину, что я его обожаю, - многозначительно изрёк Мелифаро.

- Да-а-а-а?! – я сделал очень удивлённое лицо.

- Ага. Он так своевременно дал нам два Дня Свободы от забот! Причём нам обоим. Ведь правда?

- Правда, правда, - я улыбался, - ещё один день не успел закончиться…

- Вот-вот, - Мелифаро потянулся ко мне, медленно провёл тыльной стороной ладони по щеке, чуть съехал вниз, по шее, между ключиц, по груди, задевая сосок. - У нас ещё целый день впереди, - мечтательно сказал он, - це-е-елый день и це-е-елая ночь…

- Две, – прошептал я, прикусывая ему ухо, - ночи – две.

- Вот поэтому я нашего шефа и обожаю, - закончил он, лениво потягиваясь, поворачиваясь ко мне, целуя…

Мы полежали - молча, расслабленно, остывая от всего, что с нами случилось.

Я пытался уложить это у себя в голове, и единственное, чего я добился - стукнувшая из подсознания мысль: «Потом, потом, как-нибудь потом».

- У меня есть ещё одно дело, которым я хотел бы заняться, - я немного отстранился и натянул на нас тонкий клетчатый плед - отчего-то нагота стала стеснять меня. - Ты точно сможешь в этом помочь, потому что в делах расследования тебе просто нет равных.

- Ого, расследование! – у него тут же загорелись глаза. Всё-таки Мелифаро был прирождённым сыщиком.

- Ты читал последние выпуски «Суеты Ехо»? - я спросил это легко, но он вдруг внимательно посмотрел на меня.

- Ты же знаешь, я не особо люблю газеты, - в его голосе появилась странная настороженность. Или мне это примерещилось? – А что? В них есть что-то особенное?

- В последнее время - именно что особенное. У Рогро появился совершенно уникальный автор, - я вспомнил свои впечатления от статей и ещё больше захотел увлечь этим Мелифаро. - Знаешь, тебе нужно почитать, правда. Уж не знаю, кто их пишет, но это автор совершенно восхитительный!

- Отлично, - он зевнул, - пусть пишет, тебе-то он зачем?

- Да я и сам не знаю, просто захотелось увидеть этого человека, поговорить с ним, поблагодарить за отличную работу. Ну, предложить ему выпить бомборокки или камры, просто поболтать, если получится. А если он окажется нелюдимым затворником - просто высказать свою благодарность и восхищение. Хотя затворником он явно быть не может: человек, который пишет такие тексты, в курсе событий нашего города, - я говорил и всё больше убеждался в том, что действительно хочу увидеться с этим автором, кем бы он ни был, даже если это сморщенная старуха с бельмом на глазу и клюкой, мне было всё равно. - Так ты поможешь мне отыскать этого автора?

- А что, его местонахождение - тайна за семью печатями? – Мелифаро скривился, будто бы уксуса хлебнул. - И стоит ли этим заниматься в выходной?

- Да я и правда хотел твоего содействия в этом деле, - я недоумевал.

Всегда такой азартный до расследований, Мелифаро отнёсся к моему предложению с явной прохладцей. Может, он рассчитывал, что мы займёмся чем-то более интересным? Я бы даже не возражал… наверное, хотя мне сложно было так быстро перестроиться. Я, как и он, не очень-то мог поверить, что всё, что между нами было – было на самом деле, что я и Мелифаро… что мы… Как только я начинал думать об этом, тут же заливался краской. Как он дотрагивался до меня, медленно разводил мне колени в стороны, как…