А тут подчинился тебе даже не задумываясь. Я просто тогда очень испугался за тебя. Испугался, что этот мерзкий коротышка успеет вытащить из тебя всю энергию.

Я помню этот страх до сих пор, он заставил меня действовать иррационально. Да, конечно, всё обошлось, хвала магистрам, и даже потом всем было весело слушать наш совместный рассказ о произошедшем, но, вот тогда я понял, что пропал.

Я даже злился на себя, да и на тебя. Кто ты такой? И откуда взялся? Ворвался в мой спокойный размеренный мир непредсказуемым ураганом и поломал всё в моей, но тот момент вполне выстроенной и выверенной, жизни. Мальчишка, баловень судьбы, выпрыгнувший из какого-то неведомого мира, зачем-то так понадобившийся шефу. Ты с такой невероятной лёгкостью получил ключи от всех моих городов, при всём при том, что тебе эти ключи были не нужны вовсе.

Сначала ты сходил с ума по Меламори, потом, когда она укатила на Арварох – появилась Теххи. Тогда в Кеттари, выпустив на волю Рыбника, я сбежал от тебя не столько потому что мне хотелось поиграть в карты, сколько я просто боялся поддаться соблазну. Я боялся просто наброситься и смять тебя, напугать, сделать что-то против твоей воли, а поверь, вероятность этого была очень высока, потому что я безумно желал тебя!

Но, всё-таки у меня хватило выдержки и воли Лонли-Локли хотя бы просто убраться от тебя подальше, пока действие твоей курительной палочки не закончилось.

После этого я понял, что единственное что мне остаётся – это попробовать стать тебе другом, присматривать за тобой, учить чему-нибудь полезному, да той же дыхательной гимнастике, и по возможности оберегать и защищать. И, смею надеяться, мне это удалось.

Он снова замолчал, глядя как волны облизывают белый мокрый песок, прихлёбывал уже остывший чай… Меня пробирал озноб от его откровения, в нём было столько безысходности и печали.

- А потом, когда ты попал в Тихий Город, Макс…

Нет, пожалуйста, Шурф, нет! я обхватываю его руками за спину, укладываю калачиком себе в руки и обнимаю, прижимаюсь к нему животом, губами к затылку, потому что в его голосе столько боли… разве можно чтобы одному человеку давалось так много… неужели он по-прежнему её чувствует?

Как он может с ней жить?

- Не надо, Шурф, если тебе больно это вспоминать, просто это же не обязательно, – мне хочется укачать и убаюкать его, избавить от этой непомерной ноши, которую он по-прежнему носит на себе, за собой.

И если вот сейчас, когда он мне об этом рассказывает, вот тут, в нашем пустынном мире, лёжа рядом со мной у него ТАКОЙ голос, то что же он чувствовал ТОГДА?

Через пару минут он поворачивается ко мне и продолжает:

- Я был на столько зол на Джуффина, что только данные ему обязательства, и личина Лонли-Локли удерживали меня от того чтобы не убить его. Я думаю, что оно и к лучшему, потому что в дуэли с сэром Хали, шансы выйти живым в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят, да и то, я бы сказал тридцать на семьдесят, не в мою пользу, так что хорошо, что я так и не исполнил своих намерений. Полагаю, Джуффин об этом знал и тоже был настороже, потому что он совершено не хотел меня убивать. Отношения в тот период у нас с ним были очень натянутые. Меня злило даже то, что он подбадривал и сочувствовал мне. При этом я очень верил в тебя, верил в то, что ты как-нибудь да выкрутишься. Ты ведь очень живучий. И я искал способ хоть как-то связаться с тобой, попробовать быть рядом.

- Когда я вернулся в Мир Паука, ты начал мне сниться, – продолжаю я.

- Да, это был единственный способ поддерживать хоть какую-то связь с тобой и знать, что ты жив. Мне в этом повезло, я неплохой медиум, а взяв пару уроков у леди Сотофы Ханнемер, так и вовсе стал вполне ничего себе.

- Ты занимался с леди Сотофой? – удивился я.

- А что в этом такого? – в свою очередь удивился Шурф, – знаешь, как-то раз, когда мы с ней вот только познакомились, она мне сказала, что очень жалеет, что я не родился девчонкой, иначе она бы быстро прибрала меня к рукам. А в её устах это весомый такой комплимент. И, конечно, она знала про мои чувства к тебе. И помогала чем могла, за что я ей до сих пор очень благодарен.

И потом, когда ты объявился в Шамхуме… когда это был ещё зыбкий недосотвоённый безымянный Мир, а ты – юным демиургом… почти таким же зыбким, как он сам. И я был так счастлив быть причастным к этому.

Я ходил по твоему новенькому Миру, просто так, гуляя, куда глаза глядят. Бродил, мимоходом что-то сотворяя, просто присутствовал в нём, потому что, дыша этим городом, я дышал тобой. Мне казалось, что, создавая что-то с тобой, мы делаем это вместе, это связывает нас, становится нашим общим, чем-то, что поделено на двоих.

- Знал бы ты, как я любил, когда ты приходил к Франку! – я вспомнил время Шамхума и улыбнулся, – помнишь, как в саду после твоего появления сами собой возникли качели? Ну не совсем сами собой, но до тебя их точно не было. И я усаживался на них всякий раз, когда думал о тебе или, когда мне приходилось размышлять о чём-нибудь важном или, когда я просто скучал по тебе.

- А ты скучал? – он легко взъерошил мне волосы.

- Ужасно скучал, даже больше чем по Меламори, – и тут я осёкся, понимая, что сморозил глупость, – эгм… прости, я не то хотел сказать.

- Всё в порядке Макс, – успокоил меня Шурф, – я вообще-то в курсе что Вы с Мастером Преследования затаившихся и бегущих были близки. И я совершенно ничего не имею против леди Блимм. Как ты помнишь, мы с ней даже были хорошими друзьями.

- Да, помню, кстати, это вот и странно. Особенно в свете того что ты только что мне рассказал.

- Почему? – искренне удивился Шурф, – ведь мы с ней были знакомы сильно за долго до того, как появился ты в Тайном Сыске и в наших жизнях, так что ничего в этом нет странного. Ну, и понимаешь, ли, я знал, что Вы с ней не пара.

- Откуда? Неужели ты тоже суеверен? – я подозрительно посмотрел на своего друга.

- А это не суеверия, Макс, это просто знаки судьбы.

Шанс встретить её в «Квартале Свиданий» был один на тысячу как минимум, но тем не менее, ты её там встретил. Ну не чудо ли? Каким-то странным удивительным способом, судьба нашла возможность сказать вам обоим что вы не пара. Поэтому, ты не поверишь, – он даже усмехнулся, – я тебя к ней не очень-то и ревновал, потому что знал, что рано или поздно мудрая жизнь всё равно возьмёт своё и разведёт вас в стороны. Оставалось надеяться, что обойдётся без жертв.

- А леди Хельна, твоя жена? – осторожно спросил я, – если я лезу не в своё дело…

- Ну отчего же не в своё? – Шурф сел, немного поёжился, натягивая на плечи плед, – знаешь, я не вижу смысла ни что-то скрывать, ни в чём-то тебя или себя обманывать. Зачем?

Хельна… Когда-то давно у нас с ней был короткий роман, она писала прекрасные стихи, да и пишет до сих пор, я надеюсь. На тот момент, её отец знал, что скоро умрёт и настаивал на том чтобы дочь успела выйти замуж до его кончины. Хельна же была с этим не согласна, тогда этот славный человек поставил ей условие, что, либо она выходит замуж до конца года, либо он лишает её наследства. Вот в этом промежутке времени и подвернулся я. Я отлично знал на что иду, у меня не было иллюзий относительно её или моих чувств, но мы с ней хорошо ладили, понимали друг друга и не тяготились взаимным обществом. В таком случае, отчего бы и нет? Я был рад ей помочь. Поговорив со мной, её отец убедился, что дочь остаётся в хороших руках и успокоенный и умиротворённый отправился на погост.

С тех пор наши с Хельной отношения не претерпели существенных изменений. Мне и сейчас нравятся её стихи и в моём лице она всегда находит благодарного слушателя. Я так же не возражал против её немногочисленных романов на стороне, как и она не возражала против моих, которых в сущности-то и не было никогда. Когда я вступил в должность Великого Магистра, по законам Ордена, нам пришлось развестись. И мы это сделали легко, отпустив друг друга на все четыре стороны, потому что никогда друг друга и не держали.