А через полчаса это был уже совершенно другой человек. Я всегда удивлялся, как же мало этому потрясающему парню нужно для счастья. Мне всегда казалось, что жизнь его устроена как-то удивительно просто и прозрачно. Он умел радоваться от души и так же огорчаться. Хороший обед и прекрасная новость о том, что сегодня он будет ночевать в доме у своих родителей, которых действительно давно не навещал, сделали из хмурого раздражительного брюзги совершенно сияющего счастливого человека.

— Ну, что, Ночная Задница, — язвил повеселевший Мелифаро, — мы отправимся к моим дражайшим предками Тёмным Путём? Или по старинке, ты нас прокатишь с ветерком? Мы заедем за нашим длинным магистром или он потом к нам присоединится?

Я задумался. Ну что, как говорится, гулять так гулять, а помирать, так с музыкой.

— Шеф обещал поговорить с леди Сотофой, дабы выторговать для Шурфа пару дней свободы от забот, только я вот не знаю, когда он освободится…

— Ну так за чем дело стало? — удивился Мелифаро. — Пошли ему зов. Или, хочешь, я у него спрошу?

Я ухватился за эту идею, как за спасательный круг, и горячо закивал:

— Да-да, давай, ты с ним договоришься, когда его забрать, а я пока смотаюсь домой, заодно отыщу какой-нибудь из своих амобилеров — и прокачу вас обоих сегодня. А то всё Тёмным Путём да Тёмным Путём, совсем уже обленились.

Мой друг хмыкнул:

— С таким шефом, пожалуй, обленишься, да…

— Это точно, — в тон ему ответил я, но Мелифаро меня уже не слушал. Он уставился в одну точку, из чего я сделал вывод, что он разговаривает с Шурфом.

— Через час, — сказал мой коллега по прошествии пары минут, поднимаясь из-за стола, — Шурф нас будет ждать возле явных ворот Иафаха через час, — и мечтательно улыбаясь, добавил:

— А родители-то как будут рады! Матушка давно мечтала познакомиться с нашим грозным Великим Магистром, а уж в гости его заполучить… Эх, жаль, Анчифа в рейде, думаю, он бы тоже обрадовался нашему визиту.

— Да, и я бы не отказался поболтать с твоим средним братцем, — сказал я, вспоминая крепкого невысокого парня, который слыл одним из самых грозных пиратов всего Средиземноморья, если не Мира в целом. И, при всей его доброжелательности, которая распространялась на друзей его брата, вполне оправдывал это звание.

— Ну, придётся вам довольствоваться Бахбой, — хохотнул мой друг, потому что старший его брат, высокорослый здоровяк Бахба, был необычайно застенчив и молчалив, любил одиночество, покой и предпочитал общество собратьев наших меньших обществу людей, поэтому жил в отдельно стоящем флигеле, поближе к хозяйству и подальше от докучливых гостей.

Мой друг расплатился за обед, совершенно довольный таким положением дел, сказал, что в кои-то веки я не поглумился над заработавшимся человеком, и угощал он меня более чем заслуженно. Мы договорились встретиться через час, там же, где будет ждать нас Шурф, у явных ворот Иафаха. Я подъеду на амобилере, а Мелифаро придет Тёмным Путём. На этом мы, собственно, и расстались.

Но вместо того, чтобы отправиться домой, как и планировал, я неспешно пошёл по улицам своего любимого города, размышляя о том, что сегодня вечером мне предстоит увидеться со своим другом. Что я ему скажу? Как объясню своё длительное молчание? А если… Если всё повторится? Да что повторится-то? Ну, вот это вот… Прекрасный и сияющий Шурф в закатном солнце… Тьфу ты, драные вурдалаки! А ведь когда мы будем мчать по направлению к поместью родителей моего коллеги, будет как раз вечер. Ну да, и закат… Мне стало смешно. Веду себя как дурак! Может, просто объяснить всё Шурфу напрямую? А что именно? Что именно объяснять? Да может быть, это всё вообще мне примерещилось?

Я не понимал, что со мной творится, а оттого нервничал ещё больше, потому что не понимать я не любил совершенно. Ну не влюблён же я в него, в самом-то деле! Нет, нет и нет. Бред вообще какой-то. Я же не Нумминорих. Хотя… Разве мой друг и коллега-нюхач как-то изменился для меня с тех пор, как рассказал о том, что у него бывали отношения с представителями нашего пола? Нет. Я даже об этом и не думал. Он остался для меня всё тем же Нумминорихом - весёлым человеком с добрым нравом и светлой головой, сильным магом и моим другом.

И, помнится мне, тот же Нумминорих сказал, что однополые отношения в Соединённом Королевстве - весьма обычное дело. Интересно, а вот Мелифаро… Могли ли у него быть отношения с мужчиной? Он же настолько любопытный, что такая возможность вполне допустима. Ну, а Кофа? На этом месте я заржал так, что от меня шарахнулись прохожие. Наш мастер Кушающий-Слушающий, сэр Кофа Йох… Ну, не-е-ет! И моя воспалённая мысль побежала дальше. Джуффин? Этого я представить себе не мог просто категорически - мозг начинал скручиваться спиралью и отчаянно протестовать против такого насилия над собой. Я смеялся до колик в животе и слёз в глазах. Это ж надо до такого додуматься! Я у шефа и спрашивать не буду. Никогда и ни за что, потому что, если он вдруг ответит мне, что у него случались романы с мужчинами, моя картина мира навсегда пошатнётся. Дикость какая!

Вот так, совершенно незаметно, я оказался на Гребне Ехо - стоящим у перил моста и глядящим вдаль. Я так увлёкся своими измышлениями об однополых отношениях, что напрочь забыл, куда шёл, зачем, и что мне вообще нужно делать дальше. Оглядевшись по сторонам и недоумевая, как тут оказался, я, наконец, вспомнил, что вообще-то примерно минут через пятнадцать должен быть, как штык, возле ворот Шурфовой резиденции, причём добраться туда нужно не Тёмным Путём, а на амобилере.

Я хлопнул себя ладонью по лбу, обозвал дураком и быстро шагнул - Тёмным путём, конечно - к себе домой. Там, призвав на помощь Базилио, которая знала местонахождение абсолютно любой вещи в этом доме, я собрался в считанные минуты, вскочил в свой новенький амобилер и был на месте даже раньше моих попутчиков. Гулко хлопнув дверцей, я стал лениво прохаживаться возле амобилера, покуривая и изображая утомлённое ожидание.

Но вот ворота Иафаха распахнулись, и появился Шурф. Он шёл плавной легкой походкой, в развевающейся белой мантии, из-под его белого с голубой каймой тюрбана снова выбилась непокорная смоляная прядь волос… И проклятое закатное солнце снова светило ему в спину. Я чертыхнулся и пнул ни в чём не повинный амобилер, который жалобно скрипнул от такого обращения. Хорошо хоть не развалился.

Шурф подошёл ближе:

— Макс, с тобой всё в порядке? — он взволнованно смотрел на меня. — Что-то случилось?

Он был деликатен, вежлив и заботлив. Впрочем, как и всегда. Абсолютно безупречен, само совершенство. Я нервно хохотнул и машинально пнул амобилер ещё раз.

— Если ты хочешь найти некий предмет, на котором сможешь выместить свой, я полагаю, не совсем беспричинный гнев, — монотонно проговорил Шурф, — то я бы предпочёл, чтобы это был не тот амобилер, на котором мы собираемся перемещаться в поместье четы Мелифаро. Зная тебя, я могу предположить, что ты вряд ли захватил с собой запасное средство передвижения. А ехать нам больше не на чём. Хотя мы всегда можем отправиться куда бы то ни было Тёмным Путём.

Я рассмеялся:

— Да, Шурф, ты меня знаешь очень хорошо. Конечно, я не захватил никакого запасного средства… а уж тем более - передвижения.

После того, как я услышал его спокойный голос и попинал ни в чём не повинный амобилер, мне стало легче. Я снова посмотрел на него — Шурф был самым обыкновенным Шурфом, педантичным занудой, моим давним другом, самым близким человеком в этом мире. А закатное солнце пусть светит себе, куда хочет!

Возле нас появился всклоченный и слегка запыхавшийся Мелифаро:

— Ну что, чего стоим? Почему никуда не едем?

Я махнул рукой:

— Залезайте.

А через полчаса, когда мы миновали границу города, я наконец дал себе волю. Я так давно не ездил на амобилере, предпочитая ходить Тёмным Путём, что уже и забыл, как это может быть здорово! Мы летели по ночным просёлочным дорогам практически в буквальном смысле слова — то есть порой мне казалось, что колёса этого, как выразился Шурф, транспортного средства едва касаются земли. Я наслаждался скоростью и свистящим в ушах ветром. Я был один на один с дорогой и расстоянием, которое сокращалось ежесекундно, и это было почти физическое ощущение. Вот оно — настоящее могущество, не то что там всякие другие Миры…