— Рады видеть вас среди клиентов нашего банка. Счастливого дня, — равнодушно пробубнил он дежурную фразу.

— Да чтоб у тебя каждый день был таким счастливым, — огрызнулся я шепотом на ни в чем не повинного клерка и вылетел из банка.

Странно было бы ожидать, что вместо зимы на Диагон аллее наступило лето. Теперь ветер дул мне в лицо, заползая под очки мерзкими струйками, и глаза сразу заслезились. Этого еще не хватало! Я несся по аллее, на ходу растрепывая волосы, чтобы прикрыть шрам. Краем глаза углядел полутемную мрачную витрину с тяжелой мантией чудовищно старомодного покроя, и ноги отказались нести меня дальше. Я распахнул низкую дверь, выдавившую всхлип из дверного колокольчика. Внутри было не намного теплее, чем снаружи.

— Иду, иду, уже иду, — услышал я надтреснутый голос, а вслед за ним шаркающие шаги. В дальнем углу взметнулась вверх портьера, и в комнату выкатился шар мантий, накинутых одна на другую. Из ткани торчал гигантский нос и пара густых седых бровей.

— Тэк-с, тэк-с, тэк-с, — прошуршал клубок мантий неприветливо, — что же тут у нас?

— Мне б одежду какую-нибудь, — сдерживая дрожь, проговорил я.

Клубок кивнул и вновь уполз за портьеру. Из-за плотной ткани послышался звон стекла и неясное бормотание.

— Вот вам, молодой человек, — старик выполз в лавку, держа в руке дымящуюся глиняную кружку. — Пейте немедленно. В противном случае, хе-хе-хе, лучшие гробы у мистера Каллистера через три лавки вправо. Крайне рекомендую.

От чашки исходило успокаивающее тепло, и я без колебаний выпил горячий, пахнущий медом и травами напиток до дна.

— Вот так-то лучше, — проскрипел старик. — Харви Хунгариан к вашим услугам.

— Холодно очень. Было. Спасибо за питье, мистер Хунгариан. Хочу купить у вас одежду. И обувь, — добавил я, пошевелив пальцами ног.

Он покопался в складках одной из мантий и извлек на свет пенсне с треснутым стеклом. Внимательно оглядев меня, он пробормотал под нос: — Жаль, жаль, молодой человек не питает пристрастия к классике.

И вновь ушаркал куда-то вглубь лавки, оставив меня наслаждаться ласкающими волнами тепла, разливающимися по телу. Я присел на сомнительной крепости стул и — неудивительно! — нахальный и любопытный докси тут же опустился на мое плечо.

— Кш-ш-ш, — шикнул я, и докси, скривив обиженную рожицу, скрылся в темном углу.

Из-за пыльной портьеры выплыла куча вещей, ловко удерживаемая в воздухе палочкой хозяина лавки.

— Вот вам, — ворчливо произнес он, опуская вещи к моим ногам. — Выбирайте.

Да продли Мерлин твои дни, Харви Хунгариан, в груде тряпья оказалась пара кроссовок по размеру и теплые носки! Покопавшись еще немного, я отыскал кофту с глубоким капюшоном, длинный полосатый шарф и вполне сносную куртку. Стоит ли придираться к прожженной на кармане дырочке, если я по сей день шляюсь в чужих обносках?

— Перчатки бесплатно, — просипел лавочник и протянул мне простую вязаную пару.

— Спасибо, мистер Хунгариан. Большое спасибо. Вы спасли меня,— еще раз искренне поблагодарил я. — Пяти галлеонов достаточно?

— Легко спасти того, кому не суждено умереть, — прошелестел он в ответ и ловко сунул монеты куда-то вглубь клубка мантий.

— Могу я попросить у вас совета, мистер? — спросил я осторожно.

— До полнолуния мои советы бесплатны,— то ли захихикал, то ли закашлялся старик.

— Я не хотел бы останавливаться в «Дырявом котле». Может быть, порекомендуете мне спокойное место?

— Ноктюрн аллея принимает всех без разбора, молодой человек, — проговорил он важно и скрылся с моих глаз.

В лавке воцарилась тишина. Я выскользнул на улицу, не потревожив дверной колокольчик.

«Ноктюрн аллея принимает всех без разбора». Так когда-то сказал мне Рон, выслушивая мой рассказ о том, как я в детстве заплутал в темных закоулках. Почему бы и нет? Я добрел до хорошо знакомой лавки письменных принадлежностей и свернул в темную арку. Ноктюрн аллея принимает всех, примет и меня.

***

Сейчас, когда я согрелся, а лицо было надежно скрыто капюшоном и толстым шарфом, мысли, напрочь вынесенные из головы морозным ветром, вернулись и зашипели наперебой, словно клубок трехголовых змей.

… Тоже мне подруга! А он-то… А еще смотрел так… А в прошлую пятницу он вернулся заполночь, не притронулся к остывшему ужину. И долго молчаливо тянул скотч у камина. А мне даже не предложил. А она… ну она же не могла знать… не могла не знать… Я и сам не знал. Ну и пусть. Конечно, она умная, а я… Мистер Поттер, вы не способны. Мистер Поттер, вы неуклюжи. Вы не понимаете, мистер Поттер. А сам дрочил мне, и целовал, и он хотел меня, хотел, я уверен. Потому что, когда не хотят, так не целуют. Снейп, блядь, Северус, ну какого хрена ты оказался жив?! Я бы пострадал немного и тихо сдох, никого не напрягая. Но сейчас, нет, правда, для чего все это? Почему ты всегда усложняешь мне жизнь? Я не умею, как ты играть в игры за обе команды сразу. Ну зачем, зачем, почему? Почему ты позволил мне уйти, бессердечная сволочь? Я был так счастлив. И если я тебе не нужен, то мог бы так и сказать, а не кормить задушевными разговорами и обещаниями. «Не сегодня, мистер Поттер», — это ты сказал. «Не сегодня» — сказал я Гермионе. И моё «не сегодня» значило «никогда». А твоё, что значило твоё? Твоё привело меня сюда.

Я застонал, стиснув зубы, и прислонился к холодной кирпичной стене, осознавая, что я ни на шаг не продвинулся вдоль аллеи, а так и стою возле арки, размахивая руками и разговаривая сам с собой.

— Скучаешь, красавчик? — раздался над ухом хрипловатый женский голос.

Я вздрогнул, выхватил палочку, и голос отозвался заливистым смехом. Я обернулся и уставился на невысокую черноволосую ведьму в сползающей с одного плеча теплой мантии. Круглое лицо обрамляли мелкие кудряшки, она улыбалась призывно и хищно, словно уже прикидывала, какое блюдо приготовит из меня на ужин. Одной рукой она придерживала край юбки и нетерпеливо пристукивала обутой в шнурованный сапожок ногой. Оборка на юбке была кружевной и грязно-белой.

— Ищешь кого-то? — спросила она, хихикнув.

— Да, мадам, — вежливо отозвался я. — Ищу какую-нибудь гостиницу.

— И комнату, и компанию, — подмигнула мне ведьма и покачала бедрами, — ты уже нашел.

И, вцепившись в мою руку, настойчиво потащила вперед по полутемной улице.

— Боюсь, мадам, вы неверно меня поняли, — прошипел я, стараясь вырвать руку. Но мелкая дамочка держала меня цепко словно дьявольские силки. — Только гостиницу.

— Туда я тебя и веду.

— Только гостиницу. Без компании.

Она остановилась как вкопанная, я почти врезался в нее на ходу.

—Пф-ф-ф, — фыркнула она, критично оглядев меня, — так бы и сказал сразу.

— Так я и говорю. Мне нужно место, где меня никто не побеспокоит. Никто. Это понятно?

— Лучшие номера в «Ведьмином башмачке», — равнодушно процедила она, потеряв ко мне всякий интерес, отвернулась и поплыла, покачивая бедрами, обратно к арке. — Если у тебя, конечно, есть деньги.

Я счел за благо промолчать, благодарно кивнув ей вслед. «Ведьмин башмачок», что-то знакомое… Морганову мать, опять Северус! Я вспомнил наш самый первый, самый замечательный вечер, и чуть не завыл. Именно тогда он упомянул это название. Что ж, пусть будет «Башмачок». Уверен, искать меня там никто не будет.

Я поднял глаза, пытаясь в сумерках разглядеть нужную вывеску. Интересно, на Ноктюрн аллее всегда сумерки или это какая-то специальная магия? Как у Снейпа под куполом всегда то ли поздняя весна, то ли раннее лето. Снова он! Пошел к дракклам! Тут есть кое-что поинтересней, чем воспоминания и сожаления.