— Это мамино, — сказала она так, словно это должно было все объяснить, и нервно провела руками по бедрам, расправляя складки длинной юбки.

— Должно быть, ты не меня ждала сегодняшним вечером, — констатировал я, водружая пакет с зельем на стол. Петля соскользнула с моей руки и растворилась в воздухе.

— Поразительно верная догадка, — процедила она, критически меня оглядывая. — А ты выглядишь неплохо.

— Ты тоже, — примирительно улыбнулся я, не желая ссоры. — Просто… непривычно слишком.

— Я собираюсь в оперу, — пояснила она, и я почувствовал, как напряжение между нами исчезло. В конце концов, она не могла предполагать, что я вернусь именно сегодня. Я и сам не предполагал.

— А-а-а… — протянул я и тут же потерял интерес к ее словам. Опера, что может быть скучнее? Разве что уроки по истории магии.

— Вторая спальня по-прежнему в твоем распоряжении, — сказала Гермиона, беспокойно оглядываясь на часы. — Поговорим завтра, ладно?

— Конечно,— кивнул я. И в этот момент раздался стук в дверь. Гермиона подскочила, словно от выстрела.

— Пока-пока, Гарри, — заспешила она, когда стук повторился. Одной рукой она взлохматила мои волосы, другой потянулась за грудой меха, валявшейся на столе.

— Тоже мамина, — быстро сказала она, накидывая шубку на плечи. — Дождись меня обязательно.

И пулей вылетела за дверь, с треском ее захлопнув. Я кинулся к окну, но успел увидеть только обтянутое черным плечо ее спутника прежде, чем Гермиона, цепляясь за выставленный им локоть, легким движением наложила дезиллюминационные чары.

В том, что это был не Рон, я не сомневался. Рон и опера? Это несовместимые вещи.

— Ну-ну, подруга, ты точно зря времени не теряешь, — ухмыльнулся я и потопал на кухню в поисках чего-то согревающего.

Не найдя в пустой кухне Гермионы ничего подходящего, кроме сомнительно выглядящего пакета молока, я вскипятил его в кастрюльке и с обжигающим пальцы стаканом поднялся в знакомую третью комнату по коридору. У кровати валялся запыленный томик детективных рассказов, недочитанный мною две недели назад. «Всего лишь две недели? Четырнадцать гребаных дней, а так все изменилось» — удивился я, заворачиваясь в одеяло и прихлебывая теплое молоко. Понемногу я согрелся и вялотекущие события с участием умного, но занудного служителя церкви, погрузили меня в глубокий сон.

***

— Смешные создания люди, — сказал Том, сидя в любимом снейповском кресле лицом к камину. Из-за спинки виднелся только затылок с жесткой короткой прядью, торчащей из прилизанной прически. — Тысячу лет наступают на те же грабли, оценивая окружающих только по собственным меркам. Так просто, что даже скучно.

Мне показалось, что он сладко зевнул.

— Помнишь легенду про крысолова, Гарри? Каждый, каждый, Гарри, — его голос был ровен и спокоен, даже чуточку зануден, — идет на свою дудочку. И лишь от умения музыканта зависит, сможет ли он подобрать нужный мотив. Я опытный крысолов, Гарри. Ты еще услышишь мою мелодию.

И он плеснул в горящий камин из стакана, который держал в руке. Волшебный огонь Северуса погас, выплюнув в комнату густые клубы черного удушливого дыма. Не в силах сопротивляться, я вдыхал это темное липкое облако, пока где-то далеко не завыла пожарная сирена.

Звук исходил с первого этажа дома. Мерзкий, бьющий по барабанным перепонкам вой, нарастал и становился невыносимо громким. Путаясь в одеяле, я скатился с лестницы, застав посреди гостиной растрепанную Гермиону, так и не снявшую вечернее платье, с недоумением взирающую на пакет на столе. Мантикора тебя дери в ста позах, Северус Снейп! Я проспал утренний прием зелья.

***

Мы старательно делали вид, что нас ничего не интересует. Ее — что за зелья я влил в себя, привычно поморщившись, меня — с кем таким, показавшимся мне смутно знакомым, она провела вчерашний вечер и, судя по всему, ночь и утро. Ну вот совсем-совсем не интересует. По крайней мере, пока один из нас не начнет разговор. Из кухни я наблюдал, как Гермиона нарезает круги вокруг стола и, вытянув шею, старается заглянуть в пакет с флаконами, не прикасаясь к нему.

— Кофе будешь? — крикнул я, когда нос подруги оказался в опасной близости от свертка. Даже Мерлину неизвестно, чего можно ожидать от Снейпа. Может, обертка ядовита или пакет зачарован только на меня.

— Уже пила, — отозвалась подруга, с трудом отрывая взгляд от свертка и отправляясь в душ.

— Надеюсь, ты позавтракала там же, — под нос проворчал я.

Раскопал в ее холодильнике упаковку с какой-то замороженной едой, вскрыл и тяжело вздохнул, глядя на неоднородные, криво слепленные куски мясного фарша. Вспомнил спокойные уверенные движения Снейпа, монотонный стук ножа о деревянную доску, аккуратные квадратики пахучего свежего хлеба, и есть почему-то расхотелось окончательно. Подхватив чашку, я вернулся в комнату, где устроившаяся с ногами на диване Гермиона тут же вперила в меня вопросительный взгляд.

— И? — наконец нарушила она молчание. С кончиков ее волос капала вода, оставляя на розовом махровом халате темные разводы. Я пошарил по столу, и протянул ей резинку. Она удивленно пожала плечами, но подобрала волосы в узел и вновь уставилась на меня.

— Ну… — протянул я и снова замолчал.

Очень отчетливо я понял, что не могу (не хочу!) рассказать ей даже трети того, что случилось со мной за это время. Поэтому я внимательно изучал маслянистую, с легкой рябью, жидкость в чашке. Слева пена прилипла к краю и уже начинала подсыхать неаппетитной корочкой. Десяток крупинок выступил на поверхности, образуя узор, в котором я без труда различил букву С. На ободке намечалась микроскопическая трещинка. Ручка была ядовито-зеленого цвета. Взгляд Гермионы вполне мог оставить мне очередной шрам прямо между глаз.

— Я не знаю, что сказать, Герм, — промямлил я, глядя в чашку. — И не понимаю, почему чувствую себя при этом виноватым.

Гермиона вздохнула, отобрала у меня чашку и придвинулась поближе. Мы так и сидели молча рядом, ощущая тепло тел друг друга, и ее влажные волосы пахли осенними листьями и почти неуловимо чем-то сладким.

— А почему ты не на занятиях? — наконец спросил я.

Она вскинула голову и посмотрела так испуганно, словно я замахнулся, чтобы отвесить ей пощечину.

— Учеба еще не всё, что есть у меня в жизни, Гарри, — торопливо, словно оправдываясь, проговорила она.

— Да ты что? — шутливо поразился я. — Невиданное чудо. Срочно известите «Ежедневный пророк». Мисс Гермиона «Заучка» Грейнджер прогуляла лекции после бурной ночи с неизвестным мужчиной.

— Клоун, — презрительно сморщила нос Гермиона и передразнила меня. — Воскресный выпуск. Жирный красный шрифт. Первая страница. «Бывшая знаменитость магического мира, Гарри «Мальчик-Который-Выжил» Поттер провел две недели в гостях у бывшего Пожирателя Смерти, известного своей сомнительной репутацией, Северуса Снейпа. Принуждение или тайный роман? Подробности на третьей странице».

— Ладно, считай, что поймала снитч, — улыбнулся я, и Гермиона вскинула руку вверх в победном жесте. — Послушай, Герм, все, правда, не слишком просто…

— Можно подумать, у тебя когда-то было просто, — фыркнула она, но по лицу было ясно — злиться подруга перестала.

— Есть вещи, о которых мне сложно рассказать. А есть те, которые Северус, — тут брови подруги взмыли прямо к центру лба, — Северус, — повторил я, — не хотел рассказывать даже мне. Я не могу тебе всего рассказать. Не сегодня. Прости.

— Но ты его любишь, да? — неожиданный вопрос Гермионы выбил из легких воздух похлеще невидимого кнута. Я отдышался и ответил: — Он утверждает, что да. А он никогда не ошибается.