Если верить его календарю, в котором время от времени появлялись уж совсем непонятные мне знаки, сегодня было воскресенье, 24 января. А значит, я провел у него две недели из четырех. В этот день вновь явилась рыжая сова с пачкой «Пророка», и мы сидели каждый на своем любимом месте, изучая не очень свежие новости.

«Пушки» неожиданно и разгромно проиграли «Уимбурнским Осам». Про себя я порадовался за Рона, который, должно быть, неплохо на этом заработал.

Мистер Сибелиус Сэллинджер обещал гигантское вознаграждение за поимку сбежавшей от него самки карликового пушистика редкого золотого окраса.

Лавка мадам Габор дарила кулон с настоящим индийским сапфиром каждой блондинке, доказавшей натуральность цвета своих волос.

Больше я не заметил ничего интересного. Северус, как обычно, изучил газеты с первого до последнего листа и, саркастически хмыкнув, отправил пачку на самую верхнюю полку, в компанию предыдущих.

— Интересная штука, — беспокойно сказал он чуть погодя куда-то в воздух. — Я все никак не мог понять, почему, судя по записям, на изготовление зелья у египетской ведьмы ушло гораздо меньше времени, чем у меня. Даже если предположить, что она имела под рукой все составляющие, большая часть из которых сегодня числится в списке запрещенных. Универсальная основа, Поттер! Вот что вызревает сегодня в моем котле! Ты понимаешь, что это значит? — с горящими глазами он обернулся ко мне, ожидая реакции.

Я ничего не понял, но на всякий случай кивнул.

Снейп быстрым жестом призвал пачку сигарет и, не вставая с места, закурил. Его пальцы дрожали, огонек сигареты выписывал опасные зигзаги вокруг губ.

Я шевельнул рукой, распахивая окно, и вечерний ветерок, подхватив терпкий дым, понес его наружу. Черт знает, что имел в виду Снейп, но, похоже, это было действительно очень важно.

— Сотни лет, — продолжал он горячо, обращаясь не ко мне, а к какому-то невидимому собеседнику, — перед самым носом Гильдии валялся рецепт универсальной основы, но никто не взял на себя труд пошевелить заплесневевшими мозгами! Конечно! Кому сейчас интересен рецепт излечения мулов от скарабейной чумки или способ выведения жалящих клешнеусов из непроветриваемых домов. У нас-то и клешнеусов в жизни не водилось!

Я смотрел во все глаза и только и мог открывать рот, пытаясь поддакнуть его речи.

— Универсальное, это значит, что его можно использовать… ну для всего, что ли? Как моющее средство, — наконец выдавил я.

Он слетел с кресла, на ходу испепеляя окурок, и уселся рядом, задевая мое бедро своим.

— Именно так, Гарри! — почти прокричал он мне, хватая за плечи. — Ты понимаешь? Ты понимаешь? — лихорадочно переспрашивал Снейп и его глаза блуждали, словно у безумного.

— Н…не очень, — признался я нехотя. Длинные пальцы ухватили меня за подбородок и притянули мое лицо поближе.

Я никогда еще не видел Снейпа таким… возбужденным, да? На секунду я даже испугался, настолько непохож он был на угрюмого профессора, которого я знал долгие годы. Да и на спокойного, уравновешенного Снейпа, к которому я привык за пару недель, тоже не сильно смахивал.

— Все дело в финальных ингредиентах, — зашептал он, задыхаясь от эмоций. — Добавь панцири скарабея и получишь обычный Костерост. Перья джоббернолла для Веритасерума. Для живой смерти — бобы и асфодель. Для любой цели всего лишь один-два основных компонента. Даже для ликантропного. Даже для… Это же так просто. Почему никто никогда не… — и тут он поцеловал меня.

Мне не было дела до трудов древней алхимистки, но в этот момент, прижавшись как можно теснее к желанному телу и раскрыв навстречу губы, я благословил ее и всю ее долгую жизнь.

Не знаю, сколько времени прошло, пока Снейп, выпутав пальцы из моей шевелюры, отстранился и хриплым голосом прошептал:

— Прости, Гарри, не представляю, что на меня нашло.

— Ты же знаешь, что я не против, — отчаянно застонал я, подаваясь к нему поближе.

— Слишком хорошо знаю, — дернул уголком губ он.

— Тогда почему же? — взвыл я и потянулся к его губам.

— Потому что, — отрезал он и, на ходу сдвигая полку заклинанием, скрылся в темном ходе в подвал, захлопнув дверь перед самым моим носом.

Я заколотил по полке из всех сил. Бесполезно. С таким же успехом я мог биться о гранитную плиту.

Северус Снейп, как же я тебя ненавижу!

========== Глава 35 ==========

Я рванулся прочь из комнаты, изо всех сил пнув ни в чем неповинную дверь. Гребаный садист. Если ты и дальше намерен мучить меня, Северус, после всего, что мне обещал, то к гоблиновым предкам такую помощь! Я не хочу больше видеть тебя, слышать твой гипнотизирующий голос, принимать из твоих рук еду. Мне ничего от тебя не нужно! Пусть ты хоть сгниешь в своей лаборатории у вонючих котлов. Не хочу больше знать тебя, слышать о тебе! Выпусти меня, выпусти отсюда!!!

Точно так же, как книжную полку, я долбил защитный барьер, осознавая, что я ловушке, точно редкий жабокролик.

— Выпусти меня! Немедленно! — заорал я, оборачиваясь к дому.

Дверь открылась и из нее, покачиваясь, выплыл небольшой сверток, накрытый куском ткани. При ближайшем рассмотрении ткань оказалась зимней курткой. В тот же момент невидимая петля захлестнула мое запястье, намертво приковав к свертку.

— Потрудись принимать зелье в надлежащее время, — зазвучал у меня в голове холодный и равнодушный голос Снейпа. — Следующую порцию я отправлю совой на имя мисс Грейнджер через три дня.

— Обойдусь как-нибудь, — проворчал я, лихорадочно отряхиваясь, словно на руку мне заползла смертельно ядовитая тварь.

Едкий сухой смешок Снейпа раздался в моей голове, и одновременно с этим часть невидимой стены рассыпалась цветными искрами, освобождая проход. Я кинулся наружу, на ходу представляя хаотически заросший кустами двор Гермионы.

***

Я стучал, стучал, стучал в запертую дверь, чувствуя, как ледяной ветер пробирает меня до костей. Январь, мать его, отвратительный месяц. Куртка, рванувшись, словно птица, попыталась умоститься мне на плечи, но затихла, припечатанная к крыльцу ногой. Не очень-то мне нужна твоя забота, Снейп! Я стучал, должно быть, целую вечность, пока не послышались торопливые шаги, и дверь не распахнулась, пропуская меня в полутемный коридор.

— Это ты? — удивленно вытаращила глаза Гермиона, и ее лучезарная улыбка мигом исчезла.

— Нет, три тролля и шлюха-инфернал, — клацая зубами, огрызнулся я.

Она смутилась и торопливо простучала каблуками в гостиную, зажигая по дороге свет. Простучала каблуками? Гермиона? Я сдернул с носа и протер запотевшие очки. Надел их вновь и с удивлением присвистнул.

На Гермионе красовалось синее вечернее платье, тщательно расчесанные волосы падали на открытые плечи. И, кажется, она что-то сделала с лицом, потому что еще ни разу я не видел у нее таких длинных ресниц и таких ярких, припухших, будто после жалящего заклинания, губ.

Подруга смутилась так, словно я поймал ее за самым непристойным занятием. Например, за списыванием чужой работы, о чем даже подумать было смешно и неприлично.

— Как тебе? — непривычно робко спросила она.

— Выглядишь лет на двадцать старше, — отвесил я неуклюжий комплимент.