— Гермиона говорит, что все писатели немного маги.
— И поэты, — расслабленно добавил Снейп. — И музыканты тоже. Все, кто владеет умением проникать в человеческую душу. Это магия особого рода. Именно по этой причине, я думаю, в магическом мире их так мало. Нас больше интересует разум.
Я улыбнулся, заворожено глядя на смягчившиеся черты лица, печальный излом верхней губы, на отблески негреющего огня, делавшие глубокие черные глаза мягкими и лучистыми. Я потянулся, заворочавшись в кресле, и тихо прошептал:
— Мне так хорошо здесь. Так хорошо с вами.
Он криво усмехнулся и тут же ответил:
— Завтра, Гарри. Завтра ты возьмешь свои слова обратно. И я очень удивлюсь, если у тебя не возникнет желания проклясть своего бывшего профессора. Настолько плохо тебе будет.
— Я никогда не заглядываю так далеко, мистер Снейп. Образ жизни не выработал подобной привычки, — сказал я, стараясь подражать язвительному тону и словам Снейпа.
— К тому же всегда находятся люди, способные думать наперед за тебя, — отрезал Снейп и вновь потянулся к медальону. — Давай насладимся еще раз и отправимся спать. Даже не знаю, что мне нравится меньше — перспектива быть твоей сиделкой или необходимость серьезно поговорить с тобой. Впрочем, и то, и другое — весьма умеренная плата за спокойно проведенный вечер.
И он откинулся в кресле, закрыв глаза и слегка покачивая рукой в такт мелодии.
«Сейчас или никогда!», — решил я молниеносно, не успели еще и отзвучать слова первого куплета на загадочном языке. Я сорвался с кресла и в один длинный шаг оказался возле Снейпа, нагибаясь и впиваясь поцелуем в сомкнутые, сладкие от вина губы. Он распахнул веки и медленно, словно под действием замедляющего заклинания, запустил руку в мои волосы. Не успело мое сердце гулко ухнуть в груди, ожидая ответа на поцелуй, как он, с силой вцепившись в корни моих волос, оторвал мое лицо от своего. Показалось или все же его губы слегка разомкнулись под моим натиском? Наверное, показалось. Потому что тон его был холоднее снегов на горных вершинах.
— Достаточно, мистер Поттер. Нам обоим необходимо отдохнуть.
— Вы уже называли меня Гарри, — обиженно всхлипнул я, отлетая на свое место. — И я прекрасно выспался.
— Иди спать… Гарри, — на сей раз мое имя прозвучало не менее официально и холодно, чем Гарри Джеймс Поттер на заседании Визенгамота.
— И вот это… — он скривил привычную мину, ткнув пальцем в направлении своего халата, бесформенной кучей лежавшего на тахте. — Это можешь оставить себе. Вряд ли я рискну надеть его вновь, — и он брезгливо поморщился.
— Спокойной ночи, мистер Снейп, — пробормотал я сквозь зубы, но от последней провокации удержаться не смог. Очень медленно, словно на колдографии из «Взглядов и вздохов», я расстегнул и стянул с себя джинсы, стоя лицом к тахте и спиной к нему. Затем, изгибая позвоночник, двумя руками стащил футболку. За моей спиной Снейп невозмутимо позвякивал посудой, убирая со стола. Я нагнулся как можно ниже, подбирая с пола сброшенные штаны, аккуратно уложил их на тахту и, опершись одним коленом на край, медленно расправил складки. Свернув футболку, я пристроил ее в изголовье, и, слегка покачивая бедрами — весьма эротично на мой взгляд — потянулся за палочкой и трансфигурировал одежду в постельное белье. Забравшись на тахту, я демонстративно укутался зеленым халатом и отвернулся в сторону, свернувшись калачиком.
— Два сикля, — холодно произнес Снейп. — Все ваше шоу не стоит дороже. К вашему сведению, даже шлюхи Ноктюрн аллеи берут не меньше трех.
И нагруженный поднос, позвякивая, поплыл в сторону кухни.
— Доверяю вашему опыту, профессор, — зло процедил я.
— И вам спокойной ночи, Поттер, — быстро проговорил он, взлетая по ступеньками на второй этаж.
Дверь спальни с треском захлопнулась и я, последний раз глубоко вдохнув запах шелкового халата, закрыл глаза.
В моем сне он был гораздо сговорчивее.
========== Глава 32 ==========
Утро явно не задалось, как и многие утра в моей жизни. Снейп не преувеличил. Пожалуй, даже приуменьшил, потому что у меня болело всё от ногтей на пальцах ног до самых кончиков волос. В голове бухали гигантские барабаны, глаза застилала мутная красноватая дымка, а каждый сустав выворачивало так, словно я был подвешен сразу на четыре дыбы, растягивающие меня в разных направлениях. Ровно одну секунду я радовался накатившей боли, но только потому, что память не к месту подбросила мне воспоминание о том, каково это — не чувствовать ее вовсе. Спустя мгновение я пошевелился и ощутил, как мышцы пронзило миллиардом тонких игл. Я закусил губу, силясь не застонать, и кровь хлынула прямо на язык. И словно этого всего было недостаточно, комок пульсирующего огня у меня в паху отчетливо свидетельствовал о том, что если не разум, то тело все еще помнило о сновидении. Эрекция была такая, будто я хлебнул тройную дозу «Кентавровой радости». Вдобавок ко всему меня мутило, как после десятка аппараций подряд. Все еще терзая нижнюю губу и по ощущениям подозревая, что за ночь у меня отросли клыки похлеще василисковых, я слегка шевельнул правой рукой, стараясь дотянуться до воспаленного члена. Если я не сделаю что-то прямо сейчас — плевать, что посреди гостиной Снейпа! — то, уверен, тончайшая кожа головки треснет и разлезется на клочья под ужасным давлением крови. Движение рукой подарило мне очередную порцию ощущений, по сравнению с которыми три Круцио подряд — забава для первокурсников. Не в силах сдержаться, я застонал в голос и заметался на мятой простыне.
— Раздери тебя фестрал, Поттер, еще и это, — услышал я то ли вздох, то ли стон над самым ухом.
— Что-нибудь, прошу, сделайте хоть что-нибудь, — прошептал я истерзанными губами.
Не знаю уж, что он там сделал, но мое тело словно окутал ледяной туман. Только помогло это не сильно, всего лишь ненадолго сняв поверхностную боль. А когда влажная, прохладная рука обхватила мой, готовый разорваться от напряжения, член, я, не сдерживаясь, застонал от жгучей смеси облегчения и боли.
— Вот уж не думал, что тебе понадобится именно такая помощь, — сквозь стук крови в ушах долетел до меня низкий успокаивающий голос. — Лежи смирно, не дергайся. Иначе будет очень больно.
Я поерзал, раздвигая колени, позволяя прохладным пальцам поглаживать мою мошонку.
— Ради Мерлина, ну почему этого нельзя было сделать вчера? — очень тихо прошептал я, преодолевая комок в горле.
— Это медицинская процедура, Поттер, что бы ты там себе не возомнил, — сухо отозвался тот, чьи влажные пальцы порхали, едва касаясь моего члена.
Он может говорить все, что ему вздумается, мне все равно, ведь это же Снейп! Снейп сейчас отдрачивает мне так, что… О-о-ох! — я попытался податься бедрами чуть вперед и громко всхлипнул от накатившей волны. Чего в ней было больше — муки или наслаждения? Я бы не поручился за верный ответ.
Полный туман в голове и разбегающиеся по телу всполохи боли не давали мне полностью сосредоточиться на приятных ощущениях. Я даже глаза толком раскрыть не мог, хотя, пожалуй, больше всего хотел бы увидеть эту картину: длинные тонкие пальцы, сомкнувшиеся в кольцо вокруг моего стоящего члена. И когда один из них — я не видел, я так думаю! — задел очень чувствительную точку прямо под головкой, и что-то, может быть пальцы другой руки, легко надавили где-то пониже яиц, я застонал и выгнулся так, словно меня обдало Адским пламенем. Мерлин, мне было так больно! Мерлин, мне было так сладко, словно в венах вместо крови текла карамельная патока! Она рванула наружу снопом разноцветных искр перед глазами, и сквозь собственный стон я уловил тихий, явно не предназначавшийся для моих ушей, выдох и горячее касание дрожащих губ на обнаженной коже живота. Надеюсь, что это все же не было полусонным бредом, потому что я тут же впал в забытье, ощущая лишь прохладу вокруг горящего тела. Кажется, были еще поспешно удаляющиеся шаги и громкий стук двери. Но это уж точно могло мне присниться.
