— Кыш отсюда! — шикнул я на него, но смелый бельчонок, покосившись блестящим глазом с темно-синим отливом, нагло уселся рядом и, захватив в обе лапки мою палочку, нацелил на нее два выступающих острых зуба.

— Пошел вон!— закричал я и кинулся отнимать у наглого захватчика палочку.

Бельчонок ошалело поглядел на меня и, мотнув хвостом, скрылся в лесу. «Наверное, никогда не видел людей», — подумал я. Привычный вес палочки в руке окончательно разбудил меня. Я огляделся и за собственной спиной, там, где не видимые без особого заклинания чары сплетали тугую сеть, я увидел дом. Дом Снейпа.

Если я и потерял способность ощущать боль, то только не сердечную. Горло перехватило до невозможности вдоха, а то самое сердце, может быть, единственное, что осталось во мне живого — да-да, некоторые отдельные органы, как мне стало достоверно известно после позавчерашней ночи, с сердцем не взаимосвязаны никак — колотилось так, словно хотело разорвать невидимый поводок и кинуться сквозь преграду прямо к небольшому двухэтажному домику с покатой зеркальной крышей. Как бы вы ни прятались, мистер Снейп, но вот он я. И ни на мгновение не сомневаюсь, что этот столь не похожий на мрачные подземелья дом именно ваш.

Должно быть, за щитом довольно жарко. Потому что не могу вспомнить ни одного растения, цветущего в январе такими яркими тяжелыми гроздьями, как то, что обвивает эту террасу. Да и снаружи не так прохладно, как в величественных и мрачных горах Шотландии или у бурных серверных морей, где я, признаться, собирался искать вас первым делом. Южная страна? Но вот какая именно? Да так ли это важно? Важнее то, что при ярком свете солнца я наблюдал все ту же картину, что и при едва освещающей округу убывающей луне — защитные чары, сотканные с ювелирным мастерством, проникнуть сквозь которые мне было не под силу ни магией, ни хитрым маневром. Это же не какой-то Гринготтс, Мерлин его забери, а дом Снейпа. И я его вижу. Одно из двух: либо мне все же вчера удалось ослабить силу какой-то части защиты, либо Снейп, по своей давней привычке, опять ткнул меня носом в грязь, позволив увидеть желаемое, но не достичь его. И ко второму варианту я склонялся больше.

Оставалось все еще надеяться на собственное везение или извращенную милость хозяина, который снизойдет до незваного гостя и не испепелит его на месте, а предварительно скажет пару-тройку неласковых слов. Но хозяина дома за барьером не наблюдалось. Как, впрочем, и признаков других живых существ.

Я обошел купол по окружности, все еще слабо надеясь обнаружить хоть микроскопическую брешь, и внимательно вглядываясь в окна небольшого дома. Может быть, Снейп отлучился куда-то по делам? За барьером не наблюдалось никакого движения, зато вовсю цвели цветы и какие-то неведомые мне растения в саду позади дома. Некоторые из них я узнал. Прямые стебли с мелкими лиловыми и красными цветами звались матиолой. Они цвели на маленьком газоне перед домом Дурслей и по ночам источали приторный аромат, долетавший даже до моего окна. О, я был уверен, что не найду здесь огородных грядок с нелепо торчащей брюквенной ботвой или следов забав садовых гномов, как в саду миссис Уизли. И на запущенное, заваленное камнями и хаотично растущими кустами подобие сада Гермионы это тоже не было похоже. Хотя Гермиона утверждала, что у нее под окнами «настоящий английский пейзажный парк». Может быть. Я никогда не отличался глубокими познаниями в гербологии, да и в маггловской ботанике тоже. Розу от кактуса, конечно, отличу, но только не в период цветения последних.

Разглядывая цветущие, уже отцветшие и плодоносящие растения и деревья, рассаженные в одному хозяину известном порядке, я обошел круг и вновь вернулся к террасе. Что ж, ничего лучшего, чем выбрать одну точку и бить в нее, покуда хватит сил, я так и не придумал. Поэтому, выбрав светящийся зеленоватым узелок, где сходились воедино Протего и Репелло, связанные еще каким-то неизвестным заклятием, я направил на него палочку и монотонно начал долбить его Фините Инкантатем. Не знаю, как долго я продержался, прежде, чем рука, державшая палочку бессильно повисла. Кажется, зеленоватый огонек стал чуточку светлее.

«Всего лишь вопрос времени», — подбодрил я себя. Если верить некоему сеньору Лучиано, умершему за сто миллионов лет до моего рождения, пара недель у меня в запасе есть. Передохну, пожалуй. Я опустил палочку, потер уставшие глаза, кинул взгляд на дом и обомлел от удивления. Как я пропустил момент? Не представляю.

На террасе, облокотившись спиной о дверной косяк, скрестив руки на груди и скривив лицо в давно запатентованной саркастической усмешке, ломающей контур тонких губ, стоял ОН. Прежде, чем отключиться, я успел удивиться, что впервые вижу Снейпа не в привычной черной мантии, в чем-то безупречно-белом.

***

Не знаю, сколько я провалялся без памяти, но, придя в себя, увидел все ту же черно-белую фигуру на террасе. Или я был в отключке всего несколько секунд, или Снейп не поменял позы за все это время. Сквозь полуприкрытые веки я рассматривал того, чей поиск на несколько дней стал главной целью моей жизни. Что-то не сходилось, и сразу я даже не мог понять что именно.

Память и мое безудержное воображение наделили его высоким ростом, широким разворотом плеч, нервным подергиванием левого уголка глаза и длинными, обрамляющими лицо прядями. И непременно в развевающейся при каждом движении черной мантией. Стоящий у двери человек был другим: не таким высоким, слишком худым, с гладко зачесанными волосами. Да и к тому же одетым в совершенно обычные джинсы и белоснежную рубашку. Он был безмятежно спокоен и, казалось, никогда не испытывал ни страданий, ни боли. На один миг я засомневался. Ровно на секунду.

Через секунду я скорее угадал, чем увидел, давно знакомое движение тонкой брови, и мой бывший профессор зельеварения, мой школьный кошмар, мой самый худший враг после Волдеморта и человек, которого я сейчас хотел видеть больше, чем кого-либо из живых и мертвых, шутовски поклонился и взмахом руки указал на распахнувшуюся входную дверь.

Я вскочил, преодолевая слабость в коленках, и вновь ударил по светло-зеленому узелку чар. Вместо того, чтобы посветлеть еще немного, он приобрел багровый оттенок, заискрил и, взорвавшись, отбросил меня на несколько шагов от барьера. Отряхиваясь и мотая головой, я поднялся с земли, и решительно кинулся вперед. Прежде, чем я вновь поднял палочку, из сгустка, опасно мерцающего красным, выстрелила тонкая золотая линия с внушительной, явно карикатурной стрелкой, похожей на дорожный указатель «Съезд с трассы» и побежала куда-то в сторону от меня. Когда кончик стрелки, подрагивая, уперся в маленькую точку, отливающую лазурным свечением, я поднял глаза, и пристально посмотрел на Снейпа. Он стоял, все так же расслабленно прислонившись к косяку, и только кисть с тонкими пальцами выписывала концентрические круги, словно расширяя невидимое отверстие. Огонек на уровне моих коленей замерцал ярче, раскидывая лучи в стороны. Я не стал долго раздумывать и сунул в голубоватое свечение правую ногу в тяжелом ботинке.

— Каким чудом вам удалось дожить до сегодняшнего дня? — услышал я до боли знакомый голос, прежде чем окончательно потерять сознание.

***

Мне вновь снился сон. Я уже почти отвык от них.

Море, каким я представлял его по книгам и фильмам — бесконечно синее, сливающееся с таким же синим небом где-то вдали, и я, в огромной лодке, словно первокурсник, прибывающий в Хогвартс, качаюсь на легкой волне.

— Хорошо здесь, правда? — спросила появившаяся ниоткуда фигура, завернутая в темный плащ.

— Мне нравится, — осторожно ответил я, разглядывая собеседника. Плащ был запахнут наглухо, а капюшон надвинут на лицо так, что разглядеть его было невозможно.

— Я бы хотел здесь остаться, — со вздохом сказал собеседник. — А ты?