— Вау, больно же! — я дернулся от мощного тычка и жжения в ране.
— Ты слышал, о чем я говорила?
— Конечно, конечно.
— Повтори! — профессорским голосом скомандовала Гермиона.
— Эм-м-м…
— Неудивительно, что ты соглашаешься Мерлин знает на что. Минуту назад ты был готов завербоваться в Саскачеван на ферму по разведению мини-йети. На три года.
— Правда? Почему бы и нет?
— Правда, — серьезно кивнула она, обрабатывая рану смесью, подозрительно воняющей дегтем.
— А может быть это не худший вариант, — ухмыльнулся я. — Да прекрати ты квохтать, как наседка, над этой царапиной. До боли напоминаешь миссис Уизли.
Лицо подруги перекосило от явно неприятного сравнения, и она наконец-то оставила мою грудь в покое. Потянулась за палочкой и в один миг превратила залитый кровью свитер в груду пепла.
— Все не так уж плохо, — успокоил я ее, рассматривая багровеющие полосы чуть выше левого соска. — Шрамом больше, шрамом меньше — какая разница!
— Шрамов могло и не быть, — категорично заявила Гермиона. — Если бы кое-кто был чуть внимательней. Где вообще твоя палочка?
— Дома, — ответил я и ничуть не удивился. — Какого я должен таскать ее с собой?
— Да чтобы не было как сейчас.
— Двадцать минут назад я и подумать не мог, что мне есть чего опасаться, кроме внезапного нашествия гостей или очередной стадии ремонта.
— Результат очевиден, не так ли?
— Не всякий бой можно выиграть. Помпей проиграл какую-то битву, а король Франциск Первый, который тоже был не промах — что-то в Италии.*
Гермиона расхохоталась от души:
— Страшный сон — Гарри Поттер, цитирующий французские романы. Ущипните меня кто-нибудь.
— Сама же мне его и подсунула, — огрызнулся я и ущипнул ее за бедро так, что подруга взвизгнула, но тут же переключилась на обычную поучительную интонацию.
— Ладно, ради такого случая повторю. Сейчас сюда придет Рон. Ты расскажешь нам все, что случилось после того, как ты ушел от меня. Это понятно?
Я кивнул.
— Ты ни-че-го не будешь говорить ему о нашем с тобой предыдущем разговоре. Особенно о наших догадках и несовпадении воспоминаний. Это понятно? Не кивай, отвечай!
— Да, но почему? — удивился я.
— Да потому, что нам нужен взгляд с другой стороны поля. Неужели не ясно?
— Ладно, не буду.
Гермиона критично оглядела так называемую гостиную.
— Рон опять будет стонать, что здесь ужасный беспорядок, — вздохнула она и в три взмаха палочки испепелила всю грязную посуду, отправила груду вещей у камина куда-то на второй этаж и сложила книги в аккуратную стопку у ножки стола.
— Великолепно, — поддержал я подругу, и незаметным движением кисти послал невербальное Тергео, убирая пыль и пепел со всех горизонтальных поверхностей.
— Мне, например, это ничуть не мешало, — проворчала Гермиона, опускаясь на колени перед камином.
«Мне тоже», — подумал я.
Она бросила в огонь несколько слов и, спустя мгновенье оттуда выскочил Рон, взволнованный, в мятой футболке с надписью «Пушкам некуда спешить», на ходу дожевывающий кусок булки.
— Шестнадцать к двум, — бросил он кому-то через плечо, — гарантированный подъем, информация проверена.
И тут же вопросительно уставился на меня.
— Что значит «ранен»? Сестрица моя постаралась, что ли?
Я беспомощно развел руками.
— Понятия не имею. Но не похоже, что она. Скорее всего, кто-то другой.
— Понимаю, что в твоем доме можно спрятать сотню бронебрюхов, но ты не мог бы рассказать подробней?
— Ну вот примерно они и были, — согласился я и быстро изложил то немногое, что мог рассказать о сегодняшнем вечере, не нарушая запретов Гермионы и не углубляясь в собственные переживания. И нет, имени спутницы Пэнси я не назвал.
— Значит, это мог быть кто угодно?
— Из пришедших я не узнал никого, кроме Паркинсон. А уж ее я бы заметил. Платье было как из кошмарного сна.
— К тому же не исключено Оборотное, — серьезно сказала Гермиона.
— Проклятие ты хоть опознал? — поинтересовался Рон. И тут же добавил: — Так у вас есть, что пожрать? Весь день проторчал на стадионе, продрог как пушистик в проруби, а ты меня прямо из-за стола вытащила.
Гермиона закатила глаза и кивнула в сторону притащенной мной сумки.
— Я не понял, — после недолгого раздумья проговорил я и горько рассмеялся. — Уж точно не Авада.
— Тогда не о чем и беспокоиться, — резюмировал Рон, извлекая на свет нарезанное тонкими ломтями мясо, свежий хлеб и три бутылки темного эля. — Шрамы украшают мужчину.
— Я, оказывается, жутко голодная, — смущаясь, сказала Гермиона, выхватывая у него из рук пакет с мясом.
— И мне! — подал я голос, привставая с дивана.
— Странная рана, — проговорил, уставившись на меня Рон. — На эмблему Крыльев Карасьока очень похожа.
И тут Гермиона закашлялась, подавившись куском нежнейшего бекона.
— Что? — заорали мы в один голос с Роном, когда подруга, отхлебнув немалый глоток эля, стремительно кинулась к книжным полкам.
__________________
*Гарри неточно цитирует «Трех мушкетеров».
========== Глава 17 ==========
Рон и я машинально уничтожали кулинарные шедевры Кричера, пока Гермиона, усевшись на пол в углу, призывала с полки тома один за другим. При этом она бормотала под нос и периодически освещала палочкой некоторые страницы.
— Сдается, она утащила домой половину хогвартской библиотеки, — громким шепотом сказал Рон, и мы дружно захихикали.
— Кое-кто и слова “библиотека” до первого курса не знал, — парировала из темного угла подруга.
— Ну уж куда уж нам, — буркнул Рон, ничуть не обидевшись.
— Вот оно! — спустя пару минут провозгласила Гермиона. Впрочем, в ее голосе я не уловил той триумфальной нотки, которая всегда значила “я знаю, а вы, олухи, нет”. Скорее, в нем сквозило беспокойство. И от этого мне стало чуток не по себе.
— Ч-ч-что там? — заикаясь, поинтересовался я, и подруга выступила из темноты с толстенным фолиантом в обложке из зеленой кожи.
— “Семьсот проклятий, о которых тебе не расскажет наставник, собранных Фрезией Галл в память о предках и в назидание потомкам”, — громко прочел Рон золотые буквы тиснения. — Ни хера ж себе, дружище. Во что ты опять ухитрился вляпаться?
Наша мисс “я знаю, а вы пока нет” тяжело вздохнула и сунула нам под нос раскрытую страницу.
— Glaciala moritifera Lavinis, — запинаясь, разобрал Рон.
Под заголовком красовалась гравюра, точь-в-точь повторяющая мое новое приобретение — очертание двух перекрещенных в основании широких крыльев.
— Mo-ri-ti-fe-ra, — по слогам повторил я. — Но я все еще жив.
Почему-то сей факт ничуть меня не удивил.
— Не все так просто, мальчики, — тихо сказала Гермиона и, легко разбирая старинную вязь, принялась читать нараспев.
«Счастливейшим из смертных был Сибелиус Брукс, сын почтенного Аурелия, богатейшего из горожан Неаполя, города славного и благословенного, и не было равных ему по благородству во всем герцогстве неаполитанском. Силой ума и красотой лица блистал наследник богатого рода. Достигнув возраста соответствующего, задумал он связать себя узами брака, дабы дать роду продолжение, а себе жизнь во благе и счастии. Но не выбрал Сибелиус деву надменную, каменьями да шелками украшенную, на льстивые речи и доброе имя падкую. Сердце юноши похитила медновласая Лавиния, дочь человека честного, но бедного. И покорил он деву прекрасную не звоном дукатов, а сердцем чистым и любовью искренней. Аурелий, горожанин почтенный, за чашей вина повздыхавши, порешил, что сына счастье важнее дукатов золотых, да потерзавшись сомненьями, дал согласие на брак. Возрадовался Неаполь шумный, свадьбы пышной ожидаючи. Прекрасная дева закаты считала до дня заветного, когда вступит она под полог мужа возлюбленного женою законною.
