Я предпочел прикусить до крови язык, но промолчать.

***

Глотая крепчайший кофе, принесенный Кричером по просьбе Джинни, слегка морщась и хрустя печеньем, подсунутым эльфом по личной инициативе, я пытался привести мысли в порядок.

«Фред жив. Фред жив! Фред жив?!» — на разные лады повторял я про себя. Я видел, как губы Джинни шевелятся. Она что-то взахлеб говорила, но я не слышал. Ее лицо расплылось, и я увидел Большой зал Хогвартса.

До мелочей помню, как я шел по залу сквозь слепящие лучи солнца, и вокруг стоял шум и крики, слезы и смех. Заплаканное лицо Молли и почти неживое Джорджа. Я помнил это, знал так ясно, как-то, что меня зовут Гарри. Тут я почувствовал, что Джинни трясет меня за плечо.

— Проверка связи! Как слышимость?

— Слышу отлично, — машинально отозвался я на привычную шутку.

— Так ты согласен?

— Да-да, конечно, — автоматически кивнул я.

Лицо Джинни просияло, и она бросилась мне на шею.

— Спасибо, Гарри. Я не буду тебе слишком надоедать. Если, конечно, ты сам не захочешь, — кокетливо мурлыкнула она и, как большой котенок, игриво потерлась о мою щеку своей. Я обнял ее, притянув ближе, и коснулся губами волос.

Так мы и сидели рядышком, не разрывая объятий — впрочем, совсем не страстных — до тех пор, пока в моей голове не осталась одна мысль. Четкая, бьющая изнутри прямо в висок и отдающаяся болью в шраме. «Мне нужно поговорить с Гермионой. Мне нужно, нужно, нужно, нужно с ней поговорить». И ясно услышал уверенный голос подруги: «Ты съехал с катушек, Гарри Поттер. Ты решительно сошел с ума».

Я выпустил Джинни из кольца своих рук, и она, счастливая и очень довольная, чмокнув меня в нос и проворковав: — До завтра, Гарри! — в два счета разблокировала камин и скрылась в зеленом пламени.

Я откинулся назад и пару раз сознательно и ощутимо приложился затылком к резной ножке кресла. Не то, чтобы сильно помогло, но часть мыслей улеглась на какие-то лично для них предназначенные полочки.

— Кричер! — громко позвал я.

***

Спустя полчаса я, нагруженный плотным бумажным пакетом, от которого шел вызывающий слюну аромат, и вдбавок торчала длинная шея игрушечного гиппогрифа, вступил в камин и нетерпеливо проорал: «Дом Андромеды Тонкс!»

Вывалившись из небольшого камина в пустой столовой, я чудом ухитрился перевернуться на спину, сохранив нетронутым блюдо с рождественским пирогом на дне пакета.

— Гарри, как замечательно, что ты навестил нас, — радостно улыбнулась стремительно влетевшая в комнату Андромеда, на ходу цепляясь носком домашней туфли за угол ковра.

— Твой будущий крестник сегодня сделал три шага, — гордо похвасталась она.

— С Рождеством, — заулыбался я ей в ответ. — Могу я увидеть Тедди?

— Он сейчас спит. Давай-ка пить чай.

Кухня их дома больше походила на маггловскую, чем все виданные мной за последние годы. Если бы не парящие над столом чайник с молочником, ловко разливающие жидкость по чашкам в нужной пропорции, я бы поклялся, что нахожусь в доме мисс Фригг, только более уютном и прибранном. И, конечно же, тут не воняло кошками.

— Что нового, Гарри? Как ты себя чувствуешь?

Я неопределенно пожал плечами:

— Как будто очнулся в новом мире.

— Так бывает, — кивнула Андромеда, разрезая пирог на три равных части. — У меня каждый день открытия. Позавчера Тедди трансформировал одно ухо в эльфийское. Только одно, представляешь. А неделю назад совершенно четко сказал «Акцио». Берти, наша няня, говорит, что он очень быстро растет. Представь, как удивятся Дора и Ремус, когда вернутся. Ведь он был совсем крошкой, когда они видели его в последний раз.

Кусок изумительного пирога встал у меня поперек горла. Я закашлялся, хлебнул обжигающего чая и снова закашлялся. Андромеда засуетилась вокруг как миниатюрное торнадо, подсовывая то салфетку, то стакан холодной воды, роняя со стола приборы и пытаясь постучать меня по спине.

— А где они сейчас? — очень осторожно спросил я, прокашлявшись. — Они что-нибудь писали, связывались с вами?

— Очень давно, — вздохнула Андромеда. — Я уже начала беспокоиться. Но я уверена, что с ними все в порядке. Я чувствую. Мне все время кажется, что они рядом с Тедди, не забывают о нем ни на минуту.

— Когда они… гм… уехали?

— Постой-ка, — она прикрыла глаза, вспоминая. — В самом начале мая. Как раз после Белтайна. Ремус еще так долго носил малыша на руках, пока Дора не напомнила ему, что им предстоит очень важное дело. Да, с тех пор я их не видела.

— Спасибо, Андромеда. Я, пожалуй, пойду, — выдавил из себя я и, пошатываясь, поднялся.

— Жаль, что малыш спит.

— Да, но я зайду в другой раз. Как-нибудь. Когда будет свободное время, — быстро сказал я, заскакивая в камин.

========== Глава 10 ==========

Я с трудом сконцентрировался, представляя пригород Лондона, где находился дом родителей Гермионы. Теперь уже ее дом, конечно. И, понадеявшись, что быстро найду однажды виденное издали здание, с усилием аппарировал. Память не подвела. Я приземлился задницей на чей-то газон и, повертевшись, увидел дом Гермионы с приметным почтовым ящиком в форме кошки с поднятым хвостом у дороги. Долетел до крыльца в считанные секунды и нажал кнопку домофона.

— Кто? — отозвался в динамике недовольный и сонный — за своими переживаниями я и не заметил, что недавно перевалило за полночь — голос подруги.

— Герм, это я, Гарри.

— Пошел вон! — проворчала она и отключилась.

Я неистово вдавливал кнопку и слышал, как сигнал гулко разносится по дому. Но подруга не реагировала. Я заколотил в дверь руками, ногами и даже головой, намереваясь достучаться, даже если разобью в кровь все, что можно разбить. А в крайнем случае влезть в окно второго этажа, не закрытое ставнями.

— Герм, Гермиона, открой! Это очень, очень важно. Пожалуйста!

Я успел измазать кровью из разбитого кулака дверь, когда рама верхнего этажа поднялась, и Гермиона высунула в щель растрепанную голову.

— Убирайся, Гарри Джеймс Поттер! Если я не вызову полицию, это сделают соседи.

— Гермиона, пожалуйста, прошу, прости меня! — я отбежал от крыльца, чтобы увидеть подругу, маячившую в темном окне. И даже бухнулся на колени в лужу липкой холодной грязи, в летнее время, похоже, бывшую цветочной клумбой.

— Я идиот. Я последний дурак. Может быть, я самый последний человек в обоих мирах, которого ты хочешь видеть. Прости меня, прошу! Что-то очень странное происходит. Мне просто необходимо тебе рассказать. Умоляю, впусти! Иначе я подниму на ноги весь… как, к черту, называется это место?

Я завывал, как кентавр в брачный сезон, и, кажется, пытался удариться головой о ближайший камень.

— Хрен с тобой, входи, — вздохнула она, заправляя за ухо растрепанный клок волос. — Только заткнись.

Я услышал зуммер открывающегося замка и рванул к крыльцу.

***

— Эм… тебе не кажется, что здесь несколько…эм-м… неухожено, — протянул я, пробравшись через темноту небольшой прихожей в то, что Гермиона называла гостиной.

— Тебе не кажется, что твой вид как нельзя более соответствует?

Гермиона критически оглядела мои измазанные бурой жижей джинсы, слипшиеся от грязи волосы и неровные подтеки, струящиеся по лицу. Картину довершали сбитые костяшки пальцев и отошедшая в пылу сражения с дверью подошва ботинка.

— Ну…— я оглядел заваленный ворохом чего-то бумажного письменный стол, явно перекочевавший сюда из рабочего кабинета, и вплотную придвинутый к дивану, заваленному подушками и пледами. На столе красовалась батарея разнокалиберных чашек. В одной из них, судя по виду и запаху, должны были уже гнездиться докси. Посреди стола возвышался огромный, как скала, монитор компьютера.