Сейчас глаза Снейпа уже должны были оставить ожог на его голой спине. Но, обернувшись, Гарри наткнулся на застывший равнодушный взгляд. Флоббер-червь под разделочным ножом вызывал у Снейпа куда больше эмоций.

— Я готов, — прошептал Гарри, — раз за разом показывать тебе свои воспоминания. До тех пор, пока ты действительно не вспомнишь. Или не решишь, что вспомнил.

— Похвальная настойчивость. Будь я на двадцать лет моложе, вы могли бы заинтересовать меня.

— Северус! У тебя на руке должен быть точно такой узор, — Гарри вскинул руку с широким браслетом. — Неужели ты ни разу не задавался вопросом, откуда он у тебя?

— Увы… — его лицо действительно изобразило крайнюю степень разочарования. — Ничего подобного у меня нет.

— Ты лжешь!

Гарри очень нужно было видеть его глаза. Близко, настолько близко, чтобы различить в них малейший отблеск эмоций. Чтобы уловить хоть каплю интереса. Если не к себе, хотя бы к своим словам. Снейп порывисто отступил на шаг. Ещё на шаг и ещё, пока не уперся спиной в каменную кладку. Он размеренно дышал и был сосредоточен, словно перед атакой. Гарри застыл, не в силах поверить: неделю назад ему нужно было привстать на цыпочки, чтобы дотянуться до губ Северуса. Сейчас стоило лишь приподнять голову и…

— Я что… вырос? Постарел?

— Повзрослели, мистер Гарри. Должно быть, сказывается долгое пребывание в Мунго. В ваших видениях у вас…

Северус неловко дернул рукой, словно удерживаясь от жеста, затем достал из рукава знакомую палочку — черную, с резной ручкой и смещенным центром тяжести — и осторожно коснулся его щеки. Вдоль позвоночника Гарри проползла липкая змейка пота, и он едва удержался, чтобы не отстраниться.

— … у вас нежная кожа, подернутая легчайшим пушком, — палочка поползла вниз. — Светло-розовые соски… Да не дергайтесь так, я не причиню вам вреда! Ни единого волоса вот здесь… — палочка прочертила зигзаг на груди. — И здесь…

— Я сейчас с ума сойду, — прошептал Гарри онемевшими губами.

Снейп только фыркнул и опустил палочку ниже, указывая на дорожку волос от пупка под резинку трусов:

— Их было совсем мало. Думаю, по вашим внутренним ощущениям, вам всё ещё шестнадцать. Очевидно, и… — кончик палочки погладил член под тканью и, стремительно взлетев, уперся ему в лоб, — и здесь вы ощущаете себя на тот же возраст. Печально наблюдать… А в тех бурных подростковых фантазиях вы вот такого роста.

Палочка разрезала воздух где-то на уровне губ Гарри.

— Как жаль… вы были по-своему очаровательны в отрочестве.

— А ты почти не изменился, — выдавил Гарри, когда опасный предмет вернулся в рукав.

— Лесть — не лучший способ заслужить доверие, мистер Гарри. Если вы хотите передать что-нибудь своим друзьям и близким, я окажу вам эту услугу. Но это всё, на что вы можете рассчитывать.

— Ты, ты сейчас самый близкий мне человек! Ты… был… был тогда… и сейчас…

Гарри почувствовал странное жжение под ограничивающим артефактом, словно наружу рвались не слова, а магия:

— У меня никого нет. Ни дома, ни друзей, ни семьи. Я никому здесь не нужен и никто не заинтересуется моей судьбой.

— Что ж, это прекрасно! — Северус скользнул вдоль стены и в два шага оказался у двери. — В сложившейся ситуации подвал Аврората — самое безопасное для вас место. Постарайтесь не покидать его как можно дольше. Даже если стены министерства внезапно обрушатся, вы останетесь живы под завалами. Последуйте моему совету.

Дверь с грохотом захлопнулась.

— Черта с два, Северус! — проорал вслед Гарри. — Я выберусь отсюда и тогда…

Что тогда, он еще не решил.

Воздух в камере был тошнотворным и липким, как расплавленные карамельные тянучки. Хотелось есть, а больше всего пить, смочить потрескавшиеся губы хоть каплей влаги. Поначалу он до изнеможения колотил в глухую дверь руками и пятками, но, похоже, узника охраняли глухие. Либо не охранял никто. Ситуация — хуже некуда. Рассчитывать на побег не приходилось: браслеты надежно сковывали магию, сотня попыток зажечь Люмос и наколдовать воду обернулась ничем. Будь у него, скажем, ложка, он кинулся бы скрести землю вокруг одного из выступающих камней. Или заточил ее, чтобы атаковать первого вошедшего. Но время шло, силы и мысли иссякали, и теперь он только пялился в пространство, слегка раскачиваясь на лежанке. И громко, вслух, не боясь быть услышанным, костерил себя последними словами. Нужно было быть полным идиотом, чтобы не догадаться сразу: он изменил ход событий, только лишь оказавшись в прошлом. Но он — болван, пустоголовый кретин, недоделанный герой, тупая бестолочь с мозгами личинки! — был уверен, — осёл, мудак, самоуверенный дебил! — что ему необходимо вернуться. Дверь распахнулась как раз в тот момент, когда он прикидывал, о какой из камней лучше побиться головой.

Едва вспыхнувший огонек надежды моментально угас: на пороге в сопровождении грузного мрачного аврора стоял вовсе не Северус. Зато в руках у Люциуса Малфоя посверкивал холодными гранями стакан с водой.

— Сожалею, что о вас забыли, — вкрадчиво сказал Малфой. — Не держите обиды на авроров за сей досадный промах. У них сейчас слишком много забот.

Охранник за его спиной съежился и отступил на шаг.

— Что, всем составом ловят еще одного ненормального? — Гарри старался не смотреть на стакан, маячивший перед его носом.

— Что-то в этом роде, — Люциус натянуто улыбнулся. — Но мы же простим их, не так ли, мистер Поттер?

Он сделал едва заметный знак рукой, и охранник с неожиданной для его комплекции скоростью вылетел наружу.

— Вот так, мистер Поттер, теперь мы сможем поговорить спокойно.

Спокойный разговор с Малфоем не входил в планы Гарри ни в каком времени.

— Ну же, не бойтесь, пейте.

Стакан ткнулся холодным краем в губы.

— Опять Веритасерум?

— Как вы могли подумать такую чушь! Хотите, сам отопью? Вы знаете, кто я?

Гарри кивнул, мысленно плюнул и схватился за стакан. Да пусть он будет хоть полон Веритасерума, ничего нового этот гад не узнает. Не отравит же он его, в самом деле, собственноручно. Грязную работу Малфой предпочел бы спихнуть на других.

— Вот и прекрасно, только пейте не торопясь, а то икота нападет.

— Чего вам нужно? — не слишком вежливо, но стоило ли церемониться с Малфоем?

Тот откликнулся так небрежно, словно на досуге зашел в зоопарк покормить диковинную зверушку:

— О, ничего особенного. Обычно я не слежу за делами Аврората. Но в истории с вашим задержанием замешан мой сын, и кое-что из отчетов авроров показалось мне небезынтересным.

— Лучше б вы Хогвартсом с таким рвением занимались!

Люциус смолчал, потянулся за пустым стаканом и неожиданно крепко ухватил Гарри за левую руку.

— Вам не о чем беспокоиться, и я рассчитываю на ваше благоразумие, — быстро предупредил он, опускаясь рядом. — Вы же не хотите вернуться в Мунго? И, поверьте, я обездвижу вас раньше, чем вы успеете пошевелить пальцем.

Он прошептал слова заклинания и расстегнул широкий браслет, целиком скрывающий предплечье Гарри. Под низким потолком завис круглый шарик света. Луч падал ровно на метку.

Люциус Малфой долго изучал узор. Низко склонялся, осторожно проводил пальцами, задерживаясь в определенных точках. Гарри кривился. Округлые края полированных ногтей слегка царапали кожу, и это было так же противно, как засунуть руку в банку со слизнями.

— Глава Аврората поклялся, что в его семье нет никого по имени Гарри.

— У меня не редкая фамилия.

— Я сам знаком с тремя Эрскин-Беррингтонами и, представьте, они даже не родственники. Что уж говорить о Поттерах, — поддержал Малфой. — Северус Снейп объявил вас сумасшедшим. Вы доверяете мистеру Снейпу?

Гарри пожал плечами.

— Правильно. Доверять ему — все равно что доверять болотному фонарнику. Знаете, чем они опасны?

Если Малфой считал, что Гарри понятия не имеет о призраках, заводящих в трясину, то он ошибался. Но вряд ли он появился здесь ради лекции о темных существах.