Гарри невозмутимо прошлепал босыми ногами мимо говорящих. Сегодня с утра что-то не складывалось у него в голове. Что-то очень важное. Но, глядя на Северуса и Сириуса, сидящих за одним столом, он не мог сосредоточиться.

— Ты решил бы уж что-нибудь, — ехидно сказало запотевшее зеркало.

— А что решать? — огрызнулся Гарри. — У этих двоих и в моем времени странные отношения. Недаром они даже стоять рядом не могут — аж искры летят. Только дай им волю, то ли трахаться, то ли убивать друг друга начнут. Я здесь ненадолго. Надеюсь, что ненадолго. И мне совсем не хочется, чтобы Северус влюбился в меня. Когда я исчезну, ему будет слишком тяжело.

— Тебе не кажется, что ты забыл спросить его? — хмыкнуло зеркало с поразительно знакомой интонацией.

— Надо будет — спрошу. А если бы ты и в самом деле было волшебным, объяснило бы, почему я чувствую себя так странно.

— А как ты себя чувствуешь?

— Словно произошло что-то невероятно прекрасное, и больше не будет неприятностей, а только радость и счастье.

Зеркало хмыкнуло и помутнело. Гарри шлепнул по поверхности мокрой рукой:

— Бесполезная стекляшка!

Всерьез двинуть по серебряной глади мешало удивительное, ни с чем не сравнимое ощущение легкости. Он готов был оттолкнуться от пола и парить высоко над землей так долго и далеко пока… пока действительно не вернется домой. Ноги отрывались от скользких плиток, и тело, взмывая вверх, уносилось прочь из этого мира.

Настойчивый стук в дверь прервал эйфорию полета, и Гарри со всей силы приложился задницей о мраморный борт умывальника.

— Сидишь там целый час. Все в порядке? — послышался обеспокоенный голос Северуса

— Да, да, конечно, уже выхожу!

Гарри с шумом выдохнул, потер ушибленное место и распахнул дверь.

— Ты слишком возбужден, — от внимательного взгляда Северуса не могло укрыться его состояние, — и чересчур счастлив.

— Не хочешь считать это своей заслугой?

— Вряд ли, — хмыкнули ему в ответ.

— Тогда представь, что Темный Лорд вволю натрахался с твоим Сириусом, а теперь спит, и ему снятся радужные единороги в солнечном небе.

— Тоже маловероятно.

— Ну, я прямо не знаю, чем тебе помочь.

Гарри начал злиться. Но это была не привычная застилающая глаза и затмевающая разум злость. Холодная, словно металлическая, стена вырастала в его сознании, превращая радостную эйфорию в жестокую решимость.

— Это не я, — прошептал Гарри, осознавая. — Это его чувства. Волдеморт… Он был очень счастлив, а сейчас принял какое-то решение.

— Я же говорил, что дело не во мне, — ухмыльнулся Северус. — Счастлив, говоришь? А ведь Блэк-то давно здесь.

В дверь, не защищенную чарами, настойчиво постучали. Затем еще раз и, не получив ответа, распахнули ее. Первым ввалился Эванс с покрасневшими от бессонницы глазами, за ним встрепанный Люпин, настойчиво пытающийся вырвать руку из цепких пальцев Кассандры.

— Что случилось, Снейп?! — с порога завопил Эванс.

Гарри, Северус и Сириус обменялись непонимающими взглядами.

— У тебя сменился патронус? — спросил Люпин, застегивая рубашку. — Жуткая крылатая тварь. И что это значит: немедленно ко мне?

— Вы отыскали Джеймса? — встряла Касси. — Ремус мне все рассказал.

Троица в доме все еще не находила слов.

— И как же теперь выглядит мой патронус? — наконец нашелся Северус.

— Фестрал, — послышался ледяной голос, и Волдеморт материализовался посреди комнаты с тонкой фарфоровой чашкой в руках. — Здравствуйте, детки! Настало время поговорить.

Сириус уставился на холодный кулон, бесполезно сверкнувший золотым краем.

— Наблюдаю новые лица, — Лорд аккуратно расстегнул пуговицу пиджака и присел на возникший стул с узкой спинкой. — Вместо невоздержанного на язык юнца — очаровательная леди. Приветствую вас, мисс. Вы — нежеланная гостья в любом доме, чего уж скрывать, что и я не рад вас видеть.

Люпин тихо рыкнул и положил руку на плечо девушки, заслужив брезгливую ухмылку Волдеморта.

— Присаживайтесь, прошу вас, — пригласил он всех таким тоном, словно был английской королевой, ведущей церемониальное чаепитие.

На столе очень кстати появились такие же чашки с изящным голубым узором, сахарница и последним — молочник с золоченой крышкой. Эшли с опаской прикоснулся к хрупкой ручке кончиком пальца.

— Похвальный интерес, мистер Эванс. Однако небезопасный.

— Я не могу разобраться в вашей магии, — задумчиво проговорил Эшли, продолжая исследовать посуду. — Она принципиально другая. Не концентрирует намерение и не направляет энергию, как мы привыкли. Словно… словно изменяет структуру пространства или предмета, и в ней нет привычных отпечатков личности волшебника. Она совсем потусторонняя.

— Оу… Забавное определение. Если не ошибаюсь, именно вам, мистер Эванс, пришла в голову неразумная идея совершить глупость, причинившую мне столько неудобств.

Эшли, слегка зардевшись, кивнул. Темный Лорд картинно зааплодировал, и Гарри раскрыл рот от удивления. Он даже дернул Северуса за рукав, силясь привлечь его внимание. На пальце Лорда красовалось знакомое кольцо с простым черным камнем.

«Где ублюдок нашел эту проклятую дрянь, повредившую руку Дамблдора?»

— На развалинах отчего дома не более часа назад, — широко улыбнулся Волдеморт, и Гарри поспешил закрыть разум, так неосторожно оставленный без щита. Но было поздно — Лорд успел вихрем пронестись по его мыслям.

— Ты, без сомнения, самое странное существо из всех, что я когда-либо встречал, — вынес он вердикт. — Словно принадлежишь двум мирам сразу, как и я. Может, поэтому я ощущаю связь между нами. И как бы там ни было, она не может быть последствием детского ритуала, который так бездумно провели мои новые друзья. Я чувствую, что второй мир заявляет на тебя права не меньшие, чем этот. Он высасывает тебя по капле, — Лорд завывал не хуже банши, — заставляет разрываться между тем, что есть, и тем, что быть должно. Поздравляю, мистер Снейп, пройдет немного времени, и вы меня поймете. Вспомните меня, когда у вас отнимут то, чем вы действительно дорожите, и того, с кем будете связаны отныне и навсегда.

Северус, не моргая, смотрел на пустое блюдце. Остальные, казалось, окаменели, не в силах проронить ни слова. Комната вокруг них сжалась, стены подползли к самому столу, свечи погасли, а из окон потянуло сыростью и плесенью. Потолок медленно опускался, грозясь расплющить всех в лепешку. Гарри попытался было открыть рот, чтобы остановить Волдеморта, немедленно приказать оставить Северуса в покое и не причинять вреда. Но не мог даже пошевелиться или глотнуть воздуха полной грудью. Знакомая пульсирующая головная боль слилась с опьяняющим наслаждением происходящим. Лорд глумился над ними, как школьный хулиган, прижавший в углу стайку пугливых первоклассников.

— Вот так-то, мистер Снейп, — голос был до ужаса спокоен. Волдеморт не двинул и пальцем, только слегка прикрыл глаза, а Северуса с ног до головы уже окутало зеленоватое сияние. Длинный яркий пучок лучей как щупальце подполз к Гарри и обернулся вокруг запястья. По искаженному лицу Северуса заструился пот. Он кусал губы, не в силах остановить налагаемое проклятье. Запахло палеными нитками и жженой кожей. Открыв рот в беззвучном крике, Гарри наблюдал, как тлеет и обугливается ткань на бедре Северуса. Тот медленно сползал со стула от невыносимой боли.

— Хороший был амулет, — с притворным сочувствием вздохнул Лорд, — даже жаль, что пропал зря. Но я надеюсь, мистер Снейп, что впредь вы будете разумней. И прежде, чем прибегать к более сложным ритуалам, поинтересуетесь, хочет ли некто, тридцать лет имевший возможность возродиться, повидать вновь этот скучный и примитивный мир. Вам не приходило в голову, мистер Снейп, что смерть — далеко не самая неприятная вещь, которая может случиться с магом? Недаром Империус много веков считался непростительным закинанием. А смерть — всего лишь начало нового пути. Настолько захватывающего, что понадобилась чистая душа и древняя магия, чтобы оторвать меня от путешествия. Вы согласны со мной, мистер Эванс?