важное

, то я бы сумел остановить эс-Мирда на той дороге. Он посылал огонь на десяток шагов вперед, зажигая его прямо в воздухе! Сомневаюсь, что его перед этим тоже часами гоняли на тренировках или что он вообще имеет хоть какое-то отношение к воинам-ашареям.

– Способности эс-Мирда совсем другие. Зажигая огонь, ты его не победишь. Зато болтовней точно уморишь до смерти. Хватит трепать языком, продолжай тренировку.

Таш со вздохом надел шлем.

Это длилось еще с полчаса или даже больше. Поразмяться с утреца было хорошо, но бесконечные прыжки и взмахи скоро начали утомлять. Причем он не мог сказать точно, от чего устает больше – то ли от сложных упражнений на силу, которые его заставлял выполнять Реан, то ли от осознания, что все это не приведет к желанной цели. Оставалось положиться на учителя. Он же должен знать, что делает?

Или нет. Са Реан как-то признался, что до попадания к хранителям ему приходилось скрывать свои способности. В полной мере они открылись лишь здесь, среди людей, которые этому не удивлялись и не боялись этого. До сих пор Таш неплохо справлялся сам. Похоже, и дальше стоило рассчитывать только на себя.

Он все еще исполнял указания учителя, не переставая при этом слушать песню, которую ему пела кровь. Задания Реана как будто нарочно нарушали ее ритм, выбивались из пляски кружившихся вокруг огоньков. Каждый раз, когда немолодой шерд требовал остановиться и что-то подправить: положение щита, руки, направление удара, Таш чувствовал себя так, словно его вдруг вышвырнули из хоровода и повалили на пол, но танцующие в запале этого не заметили и продолжали топтать его ногами.

Лишь к концу тренировки он смог подстроиться и под ритм песни, и под выкрики Реана так, чтобы это не выбивало из равновесия. Учитель придирался все чаще, но и Таш научился понимать, как прекратить одно движение и начать другое, чтобы они все еще составляли единое целое.

Солнце поднималось все выше, и символов-огоньков вокруг становилось все больше. Хотя свет пока не залил площадку, в воздухе над землей уже подрагивали знакомые рыжие значки. Таш задевал их почти каждым движением. Сперва нечаянно, потом нарочно он сбивал их в маленькие группки, и те свивались в более сложные узоры вроде того, что однажды поджег соломенного болванчика в поместье эс-Мирдов.

Стало жарче. Было в этом виновато солнце или скопившиеся символы, которые теперь сильнее напоминали воронки, Таш не мог сказать. Реан хмурился. Он перестал останавливать ученика ударами палки и бросал в него камешки, звон которых при ударе о шлем почти не переставал гудеть в голове шерда.

«Если он так пытается сбить меня с ритма и прекратить танец огня, Урда с два у него это получится», – думал Таш.

И правда, его голос понемногу стихал, а фигура подернулась туманом. Зато в ушах становилось громче жадное желание огней, чтобы шерд двигался быстрее. На Реана Таш больше и не смотрел – его гораздо сильнее интересовали вихри символов. Они уже не просто кружились – бесновались, окружив упражняющегося на площадке молодого воина.

Кажется, Реан врезал ему по боку палкой. Таш не чувствовал.

Гори, гори

! – дышали ему в затылок загадочные символы, и шерд не замирал ни на мгновение. Щит, как и в драке с Рольтом на Пурпурной арене Тамин-Арвана, стал мешаться, и Таш его бросил. Рукой в кожаной перчатке было удобнее тянуться к весело подмигивающим огонькам, которые липли к нему, как к магниту.

На острие его клинка собрался целый пожар. Таш вдохнул, замер всего на долю мига и резко развернулся, очерчивая низко опущенным оружием круг возле себя.

По каменистой земле побежали «светлячки». Еще прежде, чем крохотные искры взмывали вверх, Таш видел, как между натами – а это не могло быть ничто иное – возникала тонкая связь, которую колыхал ветер. Одно, два мгновения – и замерцала вся поверхность площадки.

Первым объяло пламенем чахлый куст, который изображал противника – на его месте представлялся долговязый Эртанд. Ветер качнул ветки, посыпались искры, и над площадкой загорелись новые огни. Вихри! Это были они, как на арене, пускай и гораздо меньшие, чем тогда. Шерд взмахнул и закрутил мечом, помогая им разрастаться.

Больше, больше огня!

Он засмеялся. Впервые у него осознанно получилось зажечь огонь в воздухе. И какой!

Внезапно Таша отшвырнуло в сторону и опрокинуло на землю. От удара помутилось в глазах. Шлем сполз, и Таш раздраженно его стащил, отпихнув потом подальше.

Песня прервалась, туман развеялся, и наты исчезли. Остались только пламя и Реан в середине площадки. Теперь стремившиеся укусить, задеть рыжим хвостом и подпалить одежду вихри вызывали совсем не восторг – страх.

Пламя лизнуло за волосы, и Таш тут же пожалел, что сбросил шлем. Огонь жег кожу даже сквозь доспехи. А главное, от жара было не спрятаться, потому что Таш сам поджег всю площадку. Хлопнув по затлевшей пряди ладонью, он прикрыл лицо, быстро поднялся и отбежал подальше, где пекло не настолько сильно.

– Реан! Кровавый бог тебя подери, что ты там торчишь!

Учитель точно так же не откликался на зов, как и Таш недавно. Осторожно ступая на больную ногу, он водил руками, разворачивался, наклонялся и ловко уходил в сторону, огибая языки пламени. Смуглый и высокий шерд словно исполнял неведомый танец в сполохах огня.

Впрочем, Таш отлично знал, что это за танец. Почти тот же, что только что «сплясал» он, только чуть медленнее, точнее и с прямо противоположной целью – не разжечь огонь, а потушить его.

Пламя в самом деле угасало. Стихло гудение, перестали трещать искры, исчезли кусающие за пятки «светляки», похожие на горящие фитильки свечей. О пожаре вскоре напоминал лишь догорающий куст.

– Что у вас там происходит? – крикнули со стороны лагеря.

Седоволосый Птица приложил ладонь козырьком ко лбу и с тревогой оглядывал тренировочную площадку. За его спиной собралось еще несколько человек.

Реан ответил на шердском, что беспокоиться не о чем. Силанец с сомнением кивнул и махнул рукой остальным, чтобы они расходились и занимались делом. Развернулся и воин, тяжело зашагав к ученику.

Хотя туман давно отступил, сердце только начало замедлять бешеный ход, и, когда первый испуг по поводу размеров учиненного им пожара прошел, к Ташу вернулась радость.

Может ведь! Получилось ничуть не хуже, чем у Эртанда. Разве что медленнее, тот поджигал вообще в мгновение ока, но это дело тренировки.

– Я и без твоей помощи могу неплохо зажигать огонь! – с гордостью объявил Таш. – Будешь и дальше отпираться меня учить чему-то стоящему? Или пора признать, что я получше «мальчишек-ашареев», которых ты встречал…

Мощная оплеуха заставила его пошатнуться.

– Дурак! – рявкнул Реан. – Ты будешь еще похуже тех сопляков! Геройствовать захотелось? Показать, какой ты умелый сильный воин? Моаль! Ты хоть знаешь, сколько таких мальчишек погибло, заживо сожгло себя, не справившись с пожаром?

Едва удержавшийся на ногах Таш растерянно посмотрел на него.

– Да не было никакой опасности. До лагеря огонь не добрался бы. Я за всем следил.

– Следил? Еще скажи, что у тебя провалов в памяти не было!

– Не было.

– А это что?!

Он ткнул пальцем, указывая на покрытую подпалинами траву. Таш моргнул. В начале тренировки площадка была чистой от щебня, а сейчас и шагу не получилось бы сделать, чтобы на него не наступить. Некоторые камни оказались величиной с два кулака.

– Эшед Кешихиин! Семя Кровавого бога! – ругался Реан. – Я пытался тебя остановить, но ты бы не почувствовал, даже если бы по тебе прошелся ииргихи… тяжеловоз! Ты чуть не располовинил меня мечом, когда я подошел! Следил он, чтоб его!

– Но ведь ничего же не случилось, – робко возразил Таш.

И тут же пожалел, что открыл рот. По крайней мере, от второй оплеухи ему удалось увернуться.

– Арг грах! Тупица! Не случилось один раз, второй, а на третий обязательно бабахнет, потому что ты понятия не имеешь, что творишь! Ты окружил себя огнем, и хорошо, что его было не так много. Ты не успел ни задохнуться, ни поджечь одежду, чтобы ликез… валяться потом в постели с волдырями или закончить, как Орбин.