— Пойдём, я покажу твою спальню.

Голд подхватил пакеты, до которых не успела добраться Белль, и повёл её на второй этаж.

— Это моя комната?

— Да. Спать ты будешь здесь, — мистер Голд поставил пакеты у кровати. — Осваивайся, а мне нужно поработать. Встретимся за ужином?

Белль удивлённо уставилась на него, да Голд и сам не понял, зачем спросил. Как будто у неё был выбор. Но почему-то очень хотелось, чтобы он был — выбор или его иллюзия.

— Если ты проголодаешься к тому времени, — зачем-то добавил он и поторопился уйти.

Голд закрылся в рабочем кабинете, как будто вместо Белль в его доме засел её злой близнец. Он боялся её. Это была девушка с лицом Белль, даже с её пристрастиями, но в неё было привнесено много того, что казалось ему неуместным. Она боялась ему не угодить, боялась сделать что-то не так.

Работа совершенно не шла. Строчки в документах приходилось перечитывать по нескольку раз, чтобы понять, что там написано, хотя он почти каждый день видел эти бумажки. Одни и те же изо дня в день.

«О чём ты думаешь, Румпель? Она больше двадцати лет изо дня в день раздевалась перед множеством мужчин. И тебе лучше смириться с этим».

Вспомнился Чарминг, провожающий безжизненным взглядом Мэри-Маргарет и Вейла.

«Для кого-то снятие проклятия обернётся ещё большим кошмаром. И им придётся жить с этими воспоминаниями. Тебе ещё повезло. Впервые в жизни тебе повезло гораздо больше, чем остальным».

Ему всё-таки удалось плодотворно поработать. Он даже забыл о времени и очнулся, только когда заметил, что часовая стрелка приближается к десяти вечера.

«Белль наверняка уже легла спать».

Голд спустился в кухню и с удивлением обнаружил там Белль. Свет горел. На столе с его стороны стояла тарелка с остывшим ужином, а Белль уже клевала носом, но вместо того, чтобы пойти спать, упрямо продолжала сидеть над «Приключениями Гулливера».

— Такая интересная книжка, что невозможно оторваться?

Белль снова встрепенулась при его появлении и по привычке попыталась убрать книжку, но вовремя опомнилась.

— Я ждала, когда вы придёте, и решила пока почитать. И забылась. Вот…

Белль всё же убрала книгу со стола и положила на колени. На ней было аккуратное платье кремового цвета, на пуговицах. Голд старался подобрать ей гардероб, максимально отличающийся от униформы девушек из борделя.

— Ты сама приготовила? — Голд с готовностью взялся за столовые приборы.

— Только остыло всё.

— Ничего страшного. Мне случалось ужинать и более несъедобными вещами, чем остывшая запеканка.

Он с аппетитом принялся за еду, а Белль снова открыла книгу и углубилась в чтение. На какое-то время на кухне снова повисла тишина.

— А это правда? Всё, что о вас говорят?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что кусок запеканки пошёл не в то горло.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Голд, откашлявшись.

— Ничего, простите. Глупость сказала.

Белль снова боязливо втянула голову.

«Да что происходит?» Больше всего хотелось устроить ей допрос с пристрастием, чтобы он уже мог понять, как себя вести, но торопиться было нельзя. Сама расскажет, когда поймёт, что он не причинит ей вреда.

Голд доел запеканку и отодвинул тарелку.

— Я помою! А вы пока выпейте чаю. Я не запомнила, вы пьёте чай или кофе? Кофе, наверное, не надо на ночь… но, если хотите… Что вам налить? — она принялась суетливо убирать со стола.

— Налей мне крови невинных младенцев.

Тарелка упала на пол и со звоном разлетелась на мелкие кусочки. Почему-то это ещё больше развеселило его. Он засмеялся, и Белль непроизвольно подхватила его смех.

— Это уже превращается в традицию, — Голд утирал выступившие от смеха слёзы.

— Что?

— Да так, вспомнилось… — отмахнулся он. — Давай лучше помогу убраться.

Когда он пошёл спать, Белль ещё оставалась на кухне. Сказала, что немного почитает, на что он просил девушку не засиживаться допоздна.

Только рухнув на постель, Голд понял, как его вымотал этот день. Столько событий. Лотерея, покупки, незнакомая Белль, которую ещё предстояло узнать заново. Наверное, всё же так было честнее, ведь Белль, даже если бы она вдруг его вспомнила, он тоже показался бы незнакомцем. Проклятие изменило его, и эти перемены коснулись не только облика.

***

За окном светило солнце: начинался новый день. А мистеру Голду неотвратимо хотелось кого-нибудь убить. Просто так. Для успокоения.

Всю ночь Голду снились душные путаные кошмары. Будто бы он сначала шёл по улице вместе с Белль, а она ни с того ни с сего остановилась и начала раздеваться, и все люди смотрели, но почему-то на него, и в глазах их было осуждение. А потом он вдруг очутился в «Чёртовой мельнице», и Белль уже раздевалась на сцене и танцевала. Во сне он пытался прорваться к ней через толпу, чтобы увести оттуда, но, добравшись до сцены, упёрся в невидимую преграду. Он бил по перегородке кулаками, колотил набалдашником трости, но проклятое стекло не поддавалось. А за ним почему-то Чарминг уже уводил Белль в комнату, напоследок издевательски подмигнув Голду и шлёпнув девушку по заду.

Мистер Голд вздрогнул и проснулся мокрый как мышь, задыхаясь от ужаса. Он нацепил халат и сначала отправился в ванную. Пока стоял под душем, удалось привести в норму расшалившиеся нервы. Перед Белль нельзя было срываться.

Он постучал в дверь, прежде чем зайти в её комнату, но она не откликнулась, и Голд не стал её беспокоить. «Наверняка вчера зачиталась допоздна. Пускай сегодня поспит подольше». Только хотел заглянуть, чтобы убедиться, что всё в порядке, как обнаружил, что в спальне девушка не ночевала. Постель стояла не разобранной со вчерашнего дня, подушки всё так же дизайнерски точно лежали в изголовье. Сваленных вчера в кучу пакетов тоже на месте не наблюдалось.

«Ушла!»

Он кинулся обыскивать дом, уже готовый ехать к Мо Френчу, но обнаружил Белль на кухне, спящей прямо за обеденным столом, мирно посапывая на печатных страницах «Гулливера». На сердце отлегло.

Голд осторожно приблизился к ней и погладил по волосам. Белль вздрогнула и открыла глаза.

«Интересно, если я запрещу ей меня пугаться, это сработает?» — обречённо спросил он себя, помогая ей подняться с пола, когда она в очередной раз шарахнулась от своего хозяина, как от прокажённого.

— Простите, это не из-за вас! Просто незнакомое место… И я испугалась, — запинаясь, объяснила она.

— Давай договоримся, — Голд устало сел за стол, как будто совсем не спал ночью. — Если тебе захочется почитать интересную книгу, от которой невозможно оторваться, то ты будешь читать её у себя в спальне. Просто на случай, если всё-таки уснёшь в процессе. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула она, как провинившаяся школьница, которой нисколько не было стыдно за свой поступок, но неконтролируемо пугало возможное наказание.

— Ну, вот и славно. А то я чуть с ума не сошёл, когда не обнаружил тебя в комнате!

— Простите.

После завтрака Белль начала украдкой позёвывать, а потому Голд всё-таки отправил её в спальню.

— Иди поспи, а то ты так снова свалишься.

Белль послушно кивнула и пошла наверх. Голд хотел пока немного собраться с мыслями и уже придумать, как поговорить с девушкой по душам и выяснить, чего ей про него наговорили эти подружки из борделя. Наверняка ведь наплели гадостей. Другого объяснения ужасу в её глазах он придумать не мог.

Но план не удался. Из мэрии позвонил секретарь, нужно было срочно ехать в город, подписывать бумаги. Двадцать семь лет этой однообразной волокиты, а мистер Голд так и не мог понять, какого чёрта он делает в мэрии. Большую часть времени он подписывал одни и те же бумаги и просиживал штаны на заседаниях, обсуждая одни и те же темы изо для в день. Наверное, были какие-то плюсы в том, чтобы не понимать, что проживаешь каждый новый день, как предыдущий. Можно было не думать о будущем и не помнить о прошлом. И не жить настоящим.

Прав был Джефферсон. Тысячу раз прав. Пока не будет снято проклятье, ничто не проймёт этот городишко. Неужели с Белль будет так же? Чтобы он ни делал, она всё равно будет каждое утро смотреть на него с ужасом, как в первый день.