========== Часть 1 ==========
Добро пожаловать в славный город Сторибрук! Здесь ничего не происходит. Вернее, здесь не происходит ничего масштабного. Не бывает парадов в честь праздников. Не бывает забастовок рабочих. Не бывает катастроф. Всё идёт своим чередом изо дня в день. Если что-то происходит, то это касается только одного-двух человек и больше никого не волнует. Поэтому никому нет дела до чужих проблем.
Мистеру Голду тоже нет дела до чужих проблем, если, конечно, он не может извлечь из них выгоду.
Мистер Голд — мэр Сторибрука.
Если бы жители города могли выбрать самого ужасного мэра, то это был бы именно мистер Голд. Но жители никого не выбирали. Просто когда-то, давным-давно в сырой темнице дворца Белоснежки мистер Голд заключил самую выгодную сделку в своей жизни и теперь пожинал её плоды. Имел шикарный особняк на окраине города (подальше от любопытных глаз), респектабельный кабинет в здании мэрии, небольшой уютный дом неподалёку (для приватных встреч), а также неприлично огромную сумму на личном счёте и неограниченную власть в городе, где ему и так принадлежало всё и вся.
Кроме заведения мамочки Миллс. На её территории мистер Голд мог появляться лишь в качестве клиента.
Регина Миллс была владелицей стриптиз-клуба «Чёртова мельница», более известный среди горожан, как публичный дом. В «Чёртовой мельнице» Регина собрала самых лучших девочек на любой вкус и цвет. Голд захаживал туда время от времени — позлорадствовать. Посмотреть, как танцует у шеста милашка Агат, в прошлом Голубая Фея. Как старательно она приседает перед клиентами, чтобы те могли засунуть пару мятых мокрых купюр за резинку её тоненьких кружевных трусиков. Все феи при деле. Их можно было узнать по бутафорским крылышкам. К концу представлений, кроме этих крыльев, на них ничего и не оставалось.
Было в этом что-то извращённое — сделать из фей шлюх и стриптизёрш. Выдумке Регины стоило отдать должное.
Вот и сегодня Голубая Фея танцевала на подиуме. Если бы Румпельштильцхену в своё время сказали, что эта чопорная моль будет выгибаться у шеста под улюлюканье толпы похотливых мужиков, раздвигать для них ноги, и, слащаво улыбаясь, бросать в зрителей лифчик, демонстрируя свой бюст, он бы, наверное, скончался в припадке истерического хохота при одной только мысли об этом. Но смотри же, Голубая танцует — и Голд ещё не умер от смеха.
Сегодня в зале было и вовсе не протолкнуться. Кто-то из клиентов потягивал пиво у барной стойки, большинство же сидели вокруг подиума и тянули потные ладошки с зажатыми в них купюрами. Другие, как мистер Голд, расположились на небольших уютных диванчиках, расставленных в укромных нишах вдоль стен — для желающих заказать приватный танец. Справа от Голда Лерой как раз наслаждался таким танцем девушки с прозрачными розовыми крылышками и старательно складывал ей в лифчик весь свой месячный заработок. Вот уж кто должен быть счастлив оказаться под проклятием.
Агат тем временем уже закончила танец и ушла со сцены. На её место вышла другая фея, и шоу продолжилось. Посреди этой вакханалии красной стрелой между столиками, диванчиками и баром носилась Руби. На взгляд мистера Голда, она органичней всех вписалась в атмосферу «Чёртовой мельницы». Кричаще-красная помада, почти ничего не скрывающее красное латексное бельё и красные же ботфорты. Она единственная работала в клубе по своему желанию. По крайней мере, она так думала. Пристрастия Руби сильно огорчали вдову Лукас, которая хотела, чтобы внучка взялась за ум и пошла учиться. Но крошку Руби это совершенно не интересовало, она успевала днём разносить обеды в закусочной, а по вечерам подавала выпивку в «Чёртовой мельнице», время от времени цепляя клиентов, за что отдавала Регине половину выручки.
Руби была единственной из девушек, кто сам выбирал себе партнёров на ночь. Ею двигала то ли тяга к искусству, то ли, как подозревал Голд, банальная течка. Все остальные работницы клуба состояли у Регины буквально в рабстве. Они были ей должны, потому что когда-то, давным-давно, чем-то не угодили в Зачарованном Лесу. И даже не имели права покидать стен «Чёртовой мельницы» без её позволения. За этим строго следили вышибала Грэм со штатом охранников и личный подпевала Регины — Сидни Гласс. Первого сейчас не было видно на месте, вместо него дежурил другой охранник, а вот Сидни крутился неподалёку, высматривая что-то на лестнице, ведущей в личные покои хозяйки.
Не нужно было обладать великим умом, чтобы догадаться, где пропадает бывший охотник и почему так бесится джинн.
Голд только фыркнул. Сидевший слева, на таком же диванчике, Джефферсон ответил ему безумным смешком, прихлёбывая из чашки свой кофе с коньяком. В последнее время Джефферсон стал частенько захаживать в клуб, но мистер Голд ни разу не замечал, чтобы тот пользовался услугами девушек. Только сидел на диване или в баре, да разражался этими своими смешками, как будто что-то знал. Голд подозревал, что Джефферсон один из немногих в этом городе, кто сохранил воспоминания из прошлой жизни.
Безумцы всех умней?
Наверное, это было самым мудрым решением для любого горожанина Сторибрука. Сойти с ума и просто смеяться. Но проклятие загнало их в жёсткие рамки этого мира, принуждая подчиняться тем, кто в нём правил. Одни платили Голду, другие Регине. Все оказались так или иначе привязаны к городу и к «Чёртовой мельнице». Все, кто мог подумать, что сумеют просто уехать из Сторибрука, были ещё безумнее Джефферсона.
До прихода спасительницы оставался ровно год.
Голд уже допил виски и присматривал себе кого-нибудь из фей на эту ночь. Хотя не только фей можно было заметить среди девочек «Чёртовой мельницы» — были и другие. Например, блондинка в костюме горничной — простушка Эшли Бойд. Голд слышал её здешнюю историю: Эшли связалась с богатеньким сынком и залетела. Тот вполне предсказуемо её бросил, а злая мачеха выгнала из дома, как только заметила округлившийся живот. Бедняжке совершенно некуда было податься, и Регина — великодушная Регина! — дала ей приют. Эшли благополучно выносила и родила ребёнка, и на этом её спокойная жизнь закончилась. Нужно было отработать проживание и потраченные на неё средства. И как-то зарабатывать на содержание ребёнка, которого Эшли отказалась отдавать даже за все сокровища мира.
«Зато теперь она, кажется, научилась пользоваться контрацептивами», — отстранённо подумал Голд, видя, как блондинка уходит в комнату с новым клиентом.
Не избежала печальной участи и Белоснежка. Пожалуй, это была самая большая подлость, какую только могла придумать Злая Королева: сделать свою падчерицу шлюхой. Такое не прощают. Голд считал, что это слишком, но вмешаться не мог — по крайней мере, пока.
Тоскливо было смотреть на это. Если бы они знали…
Если бы Дэвид Нолан знал, что белокожая красотка Мэри-Маргарет, ради которой он посещает клуб тайком от своей горячо любимой жёнушки Кэтрин — его настоящая жена и истинная любовь. Голд знал, что бывший принц Чарминг каждую пятницу под видом ночных дежурств приходит в «Чёртову мельницу» и ждёт, когда освободится именно Мэри-Маргарет. Он платит Регине за свидания с собственной женой, а после ещё долго стоит в холле, глядя, как она уходит наверх под ручку с Вейлом или другим клиентом. В глазах Дэвида что-то проскальзывает в такие моменты — как будто он осознаёт всю неправильность происходящего, но не может понять, в чём она заключается. Мистер Голд у многих замечал такие взгляды.
Краем глаза Голд приметил оживление у бара. Это Сидни Гласс увидел, как в зал входит его королева. Мамочка Миллс, как за глаза прозвали её в клубе, и в этом мире сохранила пристрастие к кроваво-алой помаде на губах и траурным нарядам с глубоким декольте. Длинное платье в пол, чтобы, не дай бог, никто не спутал хозяйку с шлюхой. Мамочкой она стала относительно недавно, когда взяла на усыновление ребёнка. Голд скрыл кривую усмешку за приветственным кивком.
— Чудный вечер, мадам Миллс! Вы сегодня особенно очаровательны. Чем обязан вниманию?
