Белль нахмурилась, глядя в чашку, как будто могла увидеть там ответ.

— Почему бы и нет? — наконец ответила она, пожав плечами. Голос у неё всё ещё был тихим и чуть охрипшим. — Я видела, что ты можешь быть добрым, щедрым и просто невероятно терпеливым.

— Это когда же?

— Со мной, — Белль стрельнула глазами в его сторону, покраснела и снова уставилась в чашку. — И ещё с некоторыми людьми.

— Что-то я не помню таких, — Голд сложил пальцы в замок. Белль говорила какие-то странные вещи.

— Ну как же. Ты помогаешь Молли. Она сама говорила мне, что ты периодически переплачиваешь ей, хотя она считает, что ты просто рассеянный. Не думаю, что это так.

— Молли — моя домработница, и я адекватно оцениваю её работу. Вот и всё, — раздражённо объяснил Голд, стараясь не выходить из себя, хотя, чем спокойней говорила Белль, тем больше ему самому хотелось повысить голос.

— И ты помогал с повышением пенсии для её отца.

— Чего ты добиваешься?!

У мистера Голда было странное чувство. Как будто Белль вспоминала не его заслуги, а наоборот, вытаскивала на поверхность какие-то мерзкие грешки. Может быть, ощущение не проходило от того, что он уже привык быть именно таким ублюдком, от которого не ждёшь ничего хорошего?

— Ты столько можешь сделать для этого города. Почему тебе хотя бы иногда не проявлять великодушие?

— Великодушие? — переспросил он, взяв в руки чашку с уже остывшим кофе.

— Ну да. Просто потому, что это в твоих силах. Кто, если не ты? Может быть, ты и совершал когда-то страшные вещи, не мне судить, но почему-то кажется, что делал ты их из лучших побуждений. А это не пустяки! Раньше я бы ни за что не решилась говорить с тобой на такие темы, но ты способен быть лучше, чем думаешь о себе. Ну и, я не только о горожанах забочусь. Мне тоже скоро предстоит жить в этом городе и мне бы не хотелось, чтобы…

— Мне кажется, ты перечитала учебников по психологии, — перебил он её, залпом выпил кофе и направился к лестнице.

— Но мистер Голд!…

— Мы оба сегодня устали. Спокойной ночи.

— Спокойно ночи, — эхом отозвалась красавица и шумно отхлебнула свой чай.

Он снова бежал от неё, как от проклятия. Чёртов трус. Но что-то в её словах заставляло его сердце сжиматься от боли, и он не понимал, почему. Только времени разбираться в этом уже не оставалось.

До конца срока Белль оставался месяц — и считанные дни до прихода спасительницы.

========== Часть 3 ==========

Когда в Сторибрук приехала Эмма Свон, всё только усложнилось.

Её приезду Голд был обязан стараниям Генри. Тому удалось сбежать из города и найти свою непутёвую мать, а уж заманить её в город оказалось проще всего. Генри не пришлось рассказывать всю эту сомнительную историю с проклятием. Ему было достаточно сообщить, что его приёмная мать — хозяйка борделя, чтобы мисс Свон прямо посреди ночи сорвалась и поехала в Сторибрук.

Голд ликовал. Эмма осаждала «Чёртову мельницу», заставила Дэвида Нолана подобрать слюни, ведь он, чёрт побери, шериф этого города! Затребовала копии документов на усыновление. И всё это за один день. К вечеру стрелки часов над городской ратушей, которые неподвижно стояли вот уже двадцать восемь лет, сдвинулись с места, отмеряя полночь, и ради этого стоило открыть бутылку шампанского.

Когда до Регины дошло, что такими темпами Эмма отсудит у неё своего сына, она пришла к Голду требовать обещанную услугу.

— Я хочу, чтобы эта проныра Свон убралась из Сторибрука! — заявила она с порога, придя в его городскую квартиру, где он поселился на время пребывания в городе Эммы.

— Мадам Миллс, вы не ошиблись адресом? Мне кажется, вам необходимы услуги гипнотизёра, — ответствовал Голд с ядовитым смешком. — Из города мисс Свон уедет только вместе со своим сыном. Вы готовы пожертвовать Генри?

— А ты готов пожертвовать своей красавицей? Не прикидывайся, Румпель, — прошипела она сквозь зубы. — Ты выполнишь мою маленькую просьбу, иначе навсегда лишишься своей миленькой содержанки! Я не шучу.

— Я тоже не шучу, Регина. Но я выполню свою часть сделки, и ты больше никогда не тронешь Белль и пальцем.

Голд не привык отступать, и Эмма действительно уехала из города. Но ненадолго. Уже через неделю она триумфально въехала в город на байке в компании Августа Бута. Если бы в квартиру Голда снова ворвалась разъярённая Регина с претензиями: «Какого чёрта, Голд?», он бы, не моргнув глазом, ответил:

— Но ты же ничего не говорила о том, чтобы она не возвращалась!

Однако Регина ограничилась лишь смс-сообщением.

«Ты ещё пожалеешь об этом, Румпель».

Веселье продолжалось. Мисс Свон всё-таки добилась опеки над Генри, но этого ей показалось мало. Всё-таки она успела завязать знакомства и привязаться к многим жителям городка. Она добилась закрытия «Чёртовой мельницы» и свободы для всех её работниц. Всё шло более чем прекрасно, и Голд совершенно не понимал, а почему это он должен о чём-то жалеть?

Проклятие должно было вот-вот разрушиться, оставалось только подтолкнуть действующих лиц к решительным действиям.

Всё это время Голд мало виделся с Белль, приходилось большую часть времени проводить в городе, чтобы контролировать процесс, а вот финал этой затянувшейся пьесы он решил пропустить, согласившись на прогулку по лесу в компании со своей красавицей. Когда проклятие падёт, ему нужно быть рядом с ней.

— Ты уже месяц появляешься в доме только под вечер и запрещаешь мне выбираться в город, — попеняла она, — если бы не учебники, я бы умерла со скуки.

— Прости, в последнее время произошло слишком много перемен. Ты сама скоро всё увидишь, а пока давай прогуляемся. Я покажу тебе одно место.

Они шли, не торопясь. Белль сорвала сухую ветку и поворошила ею листья в подлеске.

— Послезавтра заканчивается мой срок у тебя, — заметила она.

— Я помню, — неохотно кивнул Голд.

— Знаешь, пока тебя не было, я успела всё хорошенько обдумать и разложить по полочкам. Я перееду в город. Я уже договорилась с Молли. Если что, первое время поживу у неё. Найду подработку и буду продолжать подготовку к поступлению, — беззаботно рассказывала она. — Я просмотрела несколько сайтов университетов. На следующий год попробую поступать. Так волнуюсь… даже страшно немного.

— Думаю, тебе не стоит из-за этого переживать, — задумчиво ответил Голд, уже приметив издалека знакомый колодец.

Когда его Белль всё вспомнит, ей не захочется поступать ни в какой университет и уж тем более уезжать из Сторибрука. Голд был уверен в этом, как никогда.

— Ух ты! — Белль тоже увидела колодец. — Почему ты раньше меня сюда не приводил? Это волшебный колодец, да? Здесь можно загадывать желания?

И тут он почувствовал эту волну. Мощный поток магии прошёл сквозь него, сообщая о том, что проклятие пало.

— Ты загадал желание? — спросила она.

— Да, — кивнул Голд. — Чтобы к тебе вернулась память.

— Зачем ты сказал? — Белль шутливо толкнула его в плечо. — Теперь оно не исполнится!

— Исполнится, — уверенно сказал он.

Голд медленно склонился к ней и поцеловал. Господи, как он раньше боялся её поцелуя, как желал, чтобы поцелуй снова совершил чудо.

Белль оттолкнула его и отвернулась.

— Белль…

— Мистер Голд, не делайте так больше, — холодно попросила она. — Я не хочу к вам привязываться. А всё идёт именно к этому. Вы неплохой человек, но я не хочу больше ни от кого зависеть. Я хочу сама решать, куда мне пойти, а с вами я не смогу быть свободной. Простите.

Она пошла обратно к дому, не оборачиваясь, а у Голда в голове уже не змея шипела, а отбойными молотками гремело: «Никогда не полюбит! Никогда не полюбит! Не любит — не любит — не любит!»

«Она ничего не вспомнила, — снова размышлял он, пытаясь найти выход, хватаясь за последнюю соломинку, — но проклятие пало, сейчас каждый житель города корчится в своей персональной агонии из воспоминаний о прошлой жизни. Так почему Белль всё ещё ничего не помнит?»

— Регина!