Она сообщила мне, что бабушка словно вновь ожила после всего и теперь почти вернула свой разум; сама же Герда, хоть и не говорила мне того, но я знаю — она очень ждала возвращения Ингольва. Также мама звала нас с Кристофером погостить некоторое время на Юге, однако понимающе не стала наседать: я пообещала посетить их немногим позже.
Северная стая, как ни странно, закатила совсем не свойственное своему духу празднество. Наверняка, они радовались как никогда, встречая уставших после долгих скитаний и драк волков. Как мне рассказывали, волчицы пели, танцевали, накрывали аппетитные столы; они веселились с таким надрывом, мне казалось, ради того лишь, чтобы окончательно сбить пыль грусти, отогнать всякий намёк на то, что подобное способно повториться вновь. Честно признаться, мне было весьма интересно посмотреть на тот праздник, который всё-таки способны устроить эти ледяные красавицы, было любопытно посмотреть на Уни и её малыша, что по словам Цирцеи родился весьма крепким мальчиком, ведь в будущем меня ждало подобное. И на этом, пожалуй, всё — интерес был невелик, и именно поэтому я, ничуть не сомневаясь, отклонила приглашение вмиг подобревших ко мне северянок. Я прекрасно помнила, что там мне места нет. Я оставила честь приглядывать за Уни и её ребёнком Ингрид, которая как никто подходила на эту роль и которая, без сомнений, и без моих подсказок именно за тем спешила возвратиться в Северный клан.
Неудивительно, что все воины очень пылко требовали присутствия на празднестве в Северном клане и Кристофера, однако он решительно отказался. Впрочем, до того как все разъехались, они успели отметить эту победу вместе с ним.
Восточные волки, пуще остальных разгулявшись на коротком, но насыщенном вечере, отбыли из западного края также скорее всех. На удивление, как по часам они встали и пошли прочь, эти волки, необыкновенно таинственные, как и их край.
Я так и не была больше в главном доме Западного клана, в её доме, и это не потому, что мне было страшно, неприятно, печально или больно возрождать в памяти что-либо, происходившее внутри, нет, просто я закрыла для себя ту страницу и больше не желала её вскрывать. Волчиц, детей и оставшихся воинов ждало не самое счастливое известие: клан было решено убрать. Вследствие такого жёсткого решения, кто-то из них решил умереть, кто-то нашёл куда уйти, а кто-то, их была не самая малая часть, без всякого неудовольствия решительно пошёл за Ингольвом. Скорее всего, то были беззащитные молодые волчицы с маленькими волчатами, и те волки, кто ещё помнил о том, что сделал для четырёх кланов отец.
Как и хотел Крис, Западного клана больше не было.
Когда вместе с захватом западных, окончательной зачисткой охотников и бродячих и исследованием деревни, северные также прошерстили округу и, отыскав неподалёку машины, обнаружили Блейна и ещё одного Западного, я была шокирована. Но не столько удивило меня их обнаружение — то, что щенок нашелся, было радостью — сколько шок был обусловлен другим. Вместе с воинами обнаружилась Лекса: вся в слезах, красная, продолжающая содрогаться от всхлипов и задыхающаяся от солёного кома в горле, она заплетающимися дрожащими ногами ступала по направлению к нам, сгорбившись от тяжести, а подле неё, опёршись на узкие плечи девушки, тяжело брёл волк со шрамом на лице. Я даже не догадываюсь, какое желание нужно было приложить, чтобы поднять его на ноги: тогда в машине он и вправду не выглядел живым. Надрываясь, Лекса можно сказать на себе тащила его, и только опомнившись, я побежала помогать ей, до тех пор, пока парочка воинов не переняли у нас ношу. Я стояла и бесконечно думала, как много произошло за такой короткий период, как много изменилось: не только во мне, но и в окружающих людях, мире.
Стояла и смотрела на то, как остервенело Лекса требовала от воинов, чтобы те ничего не сделали западнику — а я уверена, им она говорила это далеко не впервые — и волки, совершенно точно уяснив просьбу не вредили ему, хотя было видно, что очень того хотели. Как слёзно она просила у Цирцеи помощи; как та, не задавая лишних вопросов, принималась за исцеление.
В груди что-то больно защемило, теперь я точно знала, что мы все пойдём разными путями, и Алексия больше не будет той молодой волчицей, что всегда и везде следовала за мной, несмотря на это, я была рада за неё: она нашла не менее важную для себя персону.
Жизнь действительно хаотичная, непредсказуемая штука, редко когда что-то может строго соответствовать твоим ожиданиям, пускай когда-то я считала не совсем так. Прежде Кристофер говорил мне, что я делю всё на чёрное и белое, и только сейчас я поняла, что он был прав и как глупо это было с моей стороны. Теперь я готова согласиться с ним, вот только стоит вспомнить его дюже уверенное и самодовольное лицо…пожалуй, сохраню своё прозрение в тайне.
— Ты меня видела?! Видела, какой мощный я был? — не унимался по-ребячески зардевшийся идеей вытравить из Цирцеи хотя бы ещё парочку вдохновенных взглядов Ферокс.
Он не двигался, а любое его малейшее ворочание мешало ведьме корпеть над подлаживанием всех его ран, которое уже стало по наставлению Цирцеи регулярной процедурой со дня битвы, посему она то и дело одёргивала его, посмеиваясь. После того, как все стаи ушли, нашей небольшой компанией мы решили немного побыть вместе перед тем, как разойтись. Я и Крис сидели неподалёку от них, точнее сказать, я сидела, а он лежал рядом, уложив голову мне на колени.
С мастерством прожжённого афериста, Ферокс всё же вытянул из ведьмы несколько кокетливых взглядов, а затем и заветное «хорошо, но это в последний раз». Цирцея обсыпала его лицо рыжими волосами, склоняясь ближе, и одарила целомудренным поцелуем в лоб. Она говорила почти шёпотом.
Мы с Крисом переглянулись, улыбаясь, будто видели эту картину уже не первый раз, будто цикл неумолимо возвращался на круги своя, будто неизбежно их история начиналась снова.
«Лыко, мочало, начинай сначала!» — всплыло в голове любимое саркастическое выражение бабушки. Кристофер со смешком повернулся ко мне, словно смог прочитать эту мысль, а я лишь смущённо пожала плечами.
— Крис, ты не вернёшься на Север? — отвлекая нас, спросил Ферокс.
Супруг тяжело вздохнул, поднялся с моих колен и сел рядом, чуть более пристально оглядывая меня.
— После всей этой кутерьмы я надеюсь провести отличные выходные с одной интересной особой, — он улыбнулся ещё пуще, глядя на меня, и я едва сдержалась, чтобы не поцеловать Криса, в ответ на этот его вызывающий взгляд.
Я нашла его ладонь и крепко сжала, разглядывая на запястье тот самый браслет, который я протащила через всю западную степь от дома Астрид и обратно.
— А ты, Фер, вернёшься?
— Да, — он выдержал недолгую задумчивую паузу, а потом широко улыбнулся. — У меня там два молодых не до конца подготовленных воина отстаиваются, может и второй решит подтянуться вместе с ними, — решимость Алана и Стейна, кажется, поразила его в самое сердце.
— Ты тоже? — я посмотрела на Цирцею, и она несвойственно себе застенчиво кивнула.
— Да, мой домишко и так подкосился к весне, сейчас там наверно уже груда трухлявых досок на его месте: кому-то нужно его восстанавливать, — решила объяснить она. При словах о старом доме, её голос веял теплом.
— Ильва и Элеонора?..
— Они будут у меня, учить в ведьминском логове их будет гораздо проще, — она шутливо погримасничала, играя пугающей интонацией.
Наступила неловкая пауза, словно мы едва знакомы, а потом мы просто молчали, каждый думая о своём.
Когда же я и Кристофер остались наедине, он привлёк меня к себе, усаживая на колени лицом к нему, и задал вопрос:
— А куда отправимся мы? — он на секунду прикрыл глаза, носом касаясь моего подбородка.
— Только не в твой дом на севере, у меня от него мурашки по спине, — шутливо ответила я, рассматривая его умиротворённое лицо и проводя пальцем вдоль лба и щеки.
Он легко рассмеялся.
— Да что ты? — Крис перехватил и подмял меня под себя, целуя уже более раскованно.
