Уже в начале учебного года я мог дать свой верный ответ на любой вопрос по всему курсу. И неважно, сколько дней или недель пропустил по болезни, – они не влияли на результат. Учителя не поняли моей системы подготовки, но не удивлялись. Их беспокоили только средние показатели по предмету.

В итоге я получил столько свободного времени, сколько хотел. И заполнил его библиотеками в поисках ответа на главный вопрос, – где прячется мой тайный враг. Требовалось узнать, как устроен неуютный мир. И почему он такой враждебный.

Библиотечные полки источают магию глубинного, экзотического знания. Оказалось, звезды не одиноки, а живут галактическими семьями. Облака перемещаются в циклонах и антициклонах, которые крутятся не сами по себе. А мои любимые божьи коровки состоят не только из молекул и атомов, но прежде всего из микрочастиц. А все вместе взятое тонет в туманном море пустоты.

Школьные учителя знали меньше библиотечных книг и журналов. Другие люди – совсем ничего. Но и в библиотеках не нашлось указаний на место проживания моего врага. Следы его обнаруживались в истории древних империй и в становлении самого человека. Отвратительный призрак обезьяны, претендующий на роль моего предка, – явный родственник самого Нечто. Но тогда кто и откуда я?

Нет, и в науке нет ясности. И я обратился к сказкам, а затем к фантастике. Приоткрылась дверь во вместилище непознанных тайн, и задул сквозняк, еле ощутимый, но какой пьянящий!

От тетрадей для домашних заданий не отказался. Одну предназначил для мегамира, другую посвятил микрофизике. Завел отдельную по метеорологии. В другие записывал интересные цитаты из самых разных книг, даже художественных.

Отец и мачеха не умели ни читать, ни писать. Помочь в учении или контролировать домашние задания не могли. Так началось возведение круговой стены личной крепости. В свой мир помещал все, что хотел. И не пропускал никого нежеланного. В крепости установился культ Книги. Каждая имела свое место. Они ведь все непохожи, индивидуальны. У каждой свой запах, шорох или шелест, своя внешняя магия. Обложка – как лицо…

Прочитал все сказки в городских библиотеках. Хотелось узнать, откуда они взялись. И потом написать свою собственную, фантастическую сказку. И так, чтобы в ней была правда. И указание на место, где обитает злое Нечто. Оно не такое как ведьмы, колдуны и кощеи, – страшнее, сильнее и хитрее. Надо открыть всем его безобразное лицо, пусть люди увидят моего и своего заклятого врага.

Нет, напишу не одну сказку, несколько. И они будут сильнее любого колдовства. И многое объяснят. Та же метеорология не в состоянии сказать, почему облака над Нижне-Румском год от года тяжелеют. И постепенно снижают высоту пролета над землей, сантиметр за сантиметром… А дожди из них все холоднее. Никто не ответит: почему мне об этом известно, а больше никому?

Не с кем поговорить-посоветоваться… У людей дедушки-бабушки, у некоторых сразу по две пары. Вот отец своего деда знал хорошо. Тот был богатым купцом, но попал под раздачу во время очередного переворота. Они в моей стране случаются регулярно. Какой-то гегемон-комиссар реквизировал у прадеда последнюю роскошь, – бричку на мягком ходу. Осталась расписка. Так что я, как прямой наследник, имею право на коня с телегой. Но нет… Чтобы вернуть долг, надо самому стать комиссаром.

Но вначале предстоит научиться писать сказки. Пришлось и для этого дела выделить отдельную тетрадку. На первой странице поместилась инструкция, которой моментально поверил:

«Чтобы сочинять сказки, надо пойти в лес, где на всех деревьях растут прекраснейшие сказки. Они выглядывают из березовой листвы, висят на елях, ими усыпаны кусты можжевельника. Да так густо, что почти не видно ягод! В полях можно отыскать тысячи сказок. Качаются они и на волнах. Осенью голос сказки слышен в шуме гигантских сосен. Сколько сказок знает вереск! А еще больше пожелтевшая листва.

Зимой сказки рассказывают цветы инея на окнах и на ветках деревьев, а в любое время года – звезды. И горы, и камни, и деревья и цветы, и птицы и рыбы могут рассказать свои собственные истории».

Я списал эти слова у Захариаса Топелиуса, потомка ариев из Нордландии. Инструкция не помогла: звезды и деревья молчали. Надежда осталась одна – божьи коровки. Я приготовил листок, карандаш, и отправился к ним. Слетелось сразу десяток. Но получил я не то, чего ожидал. Со стороны сарая, в котором обитала мачехина свинья, донесся злой шепот, похожий на завывание ветра в печной трубе осенью:

– Мои глаза тебя не отпустят. Где и когда бы ты ни был… Нет такой сказки, в которой ты смог бы спрятаться. Запомни, – нет…

После таких слов стало не до сказок. И я снова заболел, – в четвертый или пятый раз, – воспалением легких. Случались и другие болезни, но они не повторялись. Но эта… Через месяц выздоровел. Но тот свинячий шепот не выходил из головы. Это было мучительно. И я стал искать человека, который знает, что с этим делать. Но все думали и говорили о домах или квартирах, работе, семье, деньгах и ценах.

Шепот пропал сам по себе. Пришла новая зима, холоднее и бураннее прежних. Серые облака плыли над крышами домов. На стеклах появился бесцветный непрозрачный узор. Луч Солнца сквозь него не проходит. Днем белого света не видно. За ночь металлическая Луна так остужает снег, что он делается горячим. Это не моя Луна, а имперская. Оказывается, и Луну можно подменить.

С подменой Луны в мои сны проникли кошмары. Особенно жутким стало повторяющееся нашествие в дом свиней. Они торжествующе хрюкали, скалились и презрительно не замечали меня; заполняли комнаты плотной массой и, чтобы спастись, я залезал на стол. Но они подгрызали ножки стола, а я, охваченный ужасом, звал на помощь. Кого? В доме я один, соседи не услышат…

Оборвать этот сон я не мог, он заканчивался сам, за секунду до обрушения стола. Он повторялся, как и другой, более жуткий, потому что совсем непонятный.

Я в пространстве, где нет ни земли, ни неба. Кругом скелеты, лишенные черепов. Они медленно движутся, приближаясь ко мне. Напрягая волю, пытаюсь отбросить их подальше. Но ни одна косточка не дается в руки. К ним нельзя даже прикоснуться, настолько они гладкие. Ненужное осязание покидает меня, руки делаются чужими, непослушными. Кости ускользают от захвата и продолжают медленное кружение. Скелеты всюду, я внутри их скопища.

Просыпаюсь от собственного крика. Этот сон внедрил отвращение к гладким и скользким поверхностям. Но позже из повторов получил знание: скелеты не человеческие. Они остались от тех, кто похож на людей. Их черепа спрятаны где-то далеко. Когда они были живыми, но чем-то не понравились тому же Нечто. Как не нравлюсь ему я. Он их связал, как ту рысь, а потом обезглавил.

От таких кошмаров укрыться можно только в сказках. Но в них обнаружились неясности и неточности. Пропадало доверие… Многие сурианские народные сказки начинаются с вопроса:

– А ты гой еси, добрый молодец?

Кто есть гой, чтобы его остерегаться? В библиотеках никто не знает. Сказки явно не сурианского происхождения. Но какого? В сказках, как и других книгах, много путаницы. Такой беспорядок не может не воздействовать на мир людей.

Арии из Нордландии создавали государство очень далеко отсюда, на западе. Империя появилась после. Она расширялась на восток. И тут остановилась. Не потому что натолкнулась на океан. А потому что время в Крайнестане оказалось густым и вязким. А еще из-за путаницы в мозгах и сказках.

Сопротивление тугого времени не позволяет мне исчезнуть отсюда. Болезни не помогают. Но оно же не дает взрослеть. У других не так. Все мои одноклассники и одногодки на улице сильные и независимые. Им никто не угрожает и не преследует. У них есть матери, бабушки, дедушки. Они знают, как будут жить через год и через сто лет. Крайнестанское время избирательно?

Радиоволны из черной тарелки объявляли, что жить становится все лучше и веселее. Но не в Нижне-Румске. Народ тут думает о том, как бы не помереть от голода. Империя не может дать всем нужное количество пищи. Потому во всех дворах коровы, куры, гуси… У мачехи – свинья. Она прожорливая, растет и съедает все больше и больше. Ей требуется комбикорм, который по спискам за малую цену выдает государство.