– Выбирай любое место. Я проверю посещаемость через минуту.

– Я новенький, – говорю я. Ей следовало бы догадаться, ведь меня не было на ее уроках в течение двух недель, но ничего.

– Ты тот студент по обмену из Мексики?

Не совсем. Это называется «студент по переводу», но я не думаю, что эту женщину заботят детали.

– Угу.

Я замечаю капельки пота на ее покрытой пушком верхней губе. Я уверен: есть люди, которые, ну, знаете, могут ей с этим помочь. У моей тети Консуэлы была такая же проблема, пока моя мама не взяла ее и немного горячего воска и не оставила их в одной комнате.

– Ты говоришь на испанском или на английском? – спрашивает Шевеленко.

Я даже не уверен, что это законный вопрос, но ладно.

– На обоих.

Она выгибает шею и оглядывает аудиторию.

– Рамиро, подойди сюда.

Парень-латиноамериканец подходит к ее столу.

Он – более высокая копия лучшего друга Алекса, Пако. Когда Алекс и Пако были в выпускном классе, они угодили в перестрелку, и вся наша жизнь после этого перевернулась с ног на голову. Пако умер. Я не знаю, оправится ли хоть кто-то из нас полностью от случившегося. Когда моего брата выписали из больницы, мы сразу перебрались в Мексику, поближе к родне. С того момента ничего уже не было как прежде.

– Рамиро, это… – Шевеленко смотрит на меня. – Как тебя зовут?

– Карлос.

Она смотрит на Рамиро.

– Он из Мексики, ты из Мексики. Будет лучше, если вы, двое испаноговорящих, будете в паре.

Я иду за Рамиро к одному из лабораторных столов.

– Она это серьезно? – спрашиваю я.

– Вполне. В прошлом году я слышал, как Трудная Шеви полгода называла парня Ивана «русским», прежде чем выучила его имя.

– Трудная Шеви? – переспрашиваю я.

– Не смотри на меня так, – говорит Рамиро. – Не я это придумал. Это прозвище у нее уже лет двадцать.

Звенит звонок, но все по-прежнему болтают. Трудная Шеви вернулась к своему компьютеру, все еще занятая своим письмом.

– Me llamo Ramiro[21], но это слишком по-иммигрантски, поэтому все зовут меня Рэм.

Мое имя тоже звучит по-иммигрантски, но я не чувствую необходимости наплевать на свои корни и представляться Карлом, только чтобы лучше вписаться. Глядя на меня, сразу можно понять: этот парень из Латинской Америки, так зачем притворяться? Я всегда обвинял Алекса в том, что он хочет быть белым. Он отказывался называться своим настоящим именем, Алехандро.

– Me llamo Carlos. Можешь звать меня Карлос.

Теперь, когда я внимательнее смотрю на него, я замечаю, что Рэм одет во что-то вроде футболки поло с дизайнерским логотипом. Может, его семья и из Мексики, но готов поспорить, что su familia[22] не живет рядом с моей.

– Так что у вас тут есть, чтобы повеселиться? – спрашиваю я его.

– Легче ответить, чего здесь нет, – говорит Рэм. – Можно тусоваться в торговом центре на Перл-стрит, ходить в кино, в походы, кататься на сноуборде, заниматься рафтингом и скалолазанием, ходить на вечеринки с девчонками из Ниуота и Лонгмонта.

Ничто из этого списка не соответствует моему пониманию веселья, разве что вечеринки.

За столом впереди нас сидит та горячая девчонка Мэдисон. Вдобавок к облегающим шмоткам у нее длинные мелированные светлые волосы, широкая улыбка и сиськи даже более внушительные, чем у Бриттани. Не то чтобы я заглядывался на девушку своего брата, но их довольно сложно было бы не заметить. Мэдисон наклоняется ко мне через стол.

– Слышала, ты новенький, – говорит она. – Я Мэдисон. А ты?..

– Карлос, – выпаливает Рэм, прежде чем я успеваю что-то ответить.

– Уверена, он и сам может представиться, Рэм, – шипит она, заправляя волосы за ухо, демонстрируя при этом бриллиантовые серьги, настолько сверкающие, что они могли бы ослепить кого-нибудь, преломись о них солнечный свет под нужным углом. Она снова наклоняется в мою сторону и закусывает нижнюю губу.

– Ты тот новенький из Ме-хии-ко?

Меня всегда раздражает, когда белые ребята пытаются говорить так, словно они из Мексики. Интересно, что еще она обо мне слышала?

– Sí[23], – говорю я.

Она игриво улыбается и придвигается еще ближе.

– Estás muy caliente[24]. – Думаю, она только что сказала, что я горяч. В Ме-хии-ко мы использовали бы другое слово, но в принципе я ее понял. – Мне бы не помешал хороший репетитор по испанскому. Мой последний оказался полным неудачником.

Рэм прочищает горло.

– Qué tipa![25] Если ты не догадался, я был ее последним репетитором.

Я все еще смотрю на Мэдисон. У нее определенно все на месте, и она не стесняется демонстрировать свою привлекательность. Хотя мой обычный типаж – загорелые, экзотичные мексиканские chicas, я не могу представить себе парня, который устоял бы перед Мэдисон. И она знает об этом.

Когда другая девчонка зовет ее за соседний стол, я поворачиваюсь к Рэму:

– Так вы двое занимались вместе или встречались?

– И то и другое. Иногда одновременно. Мы расстались месяц назад. Послушай мой совет и держись от нее подальше. Она кусается.

– В прямом смысле? – спрашиваю я, улыбаясь.

– Честно, вряд ли ты захочешь приблизиться к ней настолько, чтобы узнать ответ на свой вопрос. Просто прими к сведению, что к концу наших отношений я превратился в ученика, а она – в репетитора. И это я не об испанском говорю.

– Está sabrosa[26]. Я все-таки рискну.

– Тогда удачи, чувак, – говорит Рэм, пожимая плечами, в то время как Трудная Шеви встает и начинает урок. – Потом не говори, что я тебя не предупреждал.

В мои планы не входит становиться чьим-то парнем, но я не прочь буду привести девчонку-другую в квартиру Алекса, только чтобы доказать ему, что я – полная его противоположность. Я бросаю еще один взгляд на Мэдисон и получаю в ответ многообещающую улыбку. Да, она идеально подходит для того, чтобы вывести Алекса из себя. Она вылитая Бриттани, только без нимба над головой.

Настрадавшись на утренних занятиях, я определенно готов пообедать. После звонка я выхожу из класса и радуюсь, что Киара не ждет меня за дверью, как обещала. Я иду к своему шкафчику, чтобы взять еду, которую прихватил из холодильника Алекса. Может, мой гид от меня отказалась? Ничего не имею против, только вот я десять минут искал столовую. Оказавшись там, я уже готов пообедать в одиночестве за одним из небольших круглых столиков, но замечаю Рэма, машущего мне рукой.

– Спасибо, что забил на меня, – раздается из-за моей спины.

Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на своего гида.

– Я думал, ты отказалась от меня.

Она качает головой, как будто это самое глупое предположение, что она когда-либо слышала.

– Конечно нет, я просто не смогла пораньше уйти с урока.

– Как жаль, – говорю я, притворяясь сочувствующим. – Я бы подождал тебя, если б знал…

– Ага, конечно. – Она кивает в сторону стола, за которым сидит Рэм. – Иди сядь с Рэмом, я видела, как он махал тебе.

Я удивленно смотрю на нее.

– Ты что, и правда разрешаешь мне сесть с тем, с кем я хочу?

– Можешь сесть со мной, – говорит она, как будто я только и ждал этого приглашения.

– Нет, спасибо.

– Так я и думала.

Киара встает в очередь за горячим, а я подхожу к столу Рэма. Я ставлю стул спинкой к столу и усаживаюсь на него верхом, и Рэм представляет меня своим друзьям, белым парням, которые выглядят как копии друг друга. Они болтают о девушках, спорте и футбольных командах своей мечты. Сомневаюсь, что хоть кто-то из них способен пережить день на сахарном заводе в Мексике. Некоторые мои друзья получали меньше чем по пятнадцать баксов в сутки. Часы же ребят, сидящих напротив меня, должно быть, стоили больше, чем мои товарищи зарабатывали за год.