По пути эборет был разбит метеоритом, так что я взял другой.

На том месте, где вчера стояло здание театра, сейчас возвышалась дымящаяся груда развалин.

- Возвращаете вы деньги за билеты? - спросил я у стоявшего на улице кассира.

- Ничуть. Спектакль начнется нормально.

- Как так нормально? Ведь метеорит…

- Осталось еще двадцать минут, - указал мне кассир время по своим часам.

- Но…

- Может быть, вы будете любезны не занимать места у кассы? Мы хотим купить билеты! - закричали на меня из очереди, образовавшейся уже за мною. Пожав плечами, я отошел в сторону. Тем временем две большие машины забрали обломки и повезли их прочь. Через несколько минут площадь был очищена.

- Разве будут играть под открытым небом? - спросил я у одного из ожидающих, обмахивавшегося программой.

- Ничего подобного; полагаю, все будет, как всегда, - ответил он.

Рассердившись, я умолк, думая, что надо мной насмехаются.

На площадь приехала большая цистерна. Из не вылили смолистую, рубиново светящуюся массу, которая образовала большую груду; тотчас же в это пышущее жаром тесто всунули концы труб и начал нагнетать в него воздух. Тесто превратилось в пузырь, растущий с поразительной быстротой. Через минуту он превратился в точную копию театрального здания, только еще мягкую, колышущуюся от дуновения ветра. Еще через пять минут нововыдутое здание затвердело, в этот момент метеорит разбил часть его крыши. Поэтому пришлось выдуть новую крышу, и через широко открытые двери в здание хлынул поток зрителей. Занимая место, я заметил, что оно еще теплое - это было единственным свидетельством недавней катастрофы. Я спросил у соседа, что это за масса, из которой выдули театр, и узнал, что это и есть знаменитая ардритская гмазь.

Спектакль начался с опозданием на одну минуту. По звуку гонга зал потемнел, напомнив мне жаровню, полную тлеющих углей, зато артисты великолепно засверкали. Игралась символически-историческая пьеса, и я, по правде говоря, понял из нее немного, тем более что некоторые моменты изображались цветовой пантомимой.

Первый акт происходил в храме, группа молодых Ардриток венчала цветами статую Друмы и пела о своих возлюбленных. Вдруг появился янтарный жрец и разогнал всех девушек, кроме одной, прозрачной, как ключевая вода. Жрец запер ее внутри статуи. Пленница вызвала пением своего возлюбленного который вбежал и погасил старика. В этот момент упал метеорит, уничтожив крышу, часть декораций и примадонну, но из суфлерской будки немедленно подали резерв, да так ловко, что те, кто в этот момент откашливался или закрыл глаза, вообще ничего не заметили. В дальнейшем влюбленные решили основать семью. Акт кончился тем, что жреца столкнули в пропасть.

Когда после антракта занавес поднялся, я увидел таинственный шар, состоящий из родителей и детей и катавшийся под звуки музыки из стороны в сторону. Появился слуга, объявляя, что неизвестный благодетель прислал супругам комплект сепулек. Потом на сцену внесли огромный тюк, к раскрыванию которого я приглядывался затаив дыхание. Но едва его раскрыли, как что-то сильно ударило меня в темя, и я потерял сознание. Очнулся я на том же самом месте.

О сепульках на сцене уже не говорилось, там, среди трагически светящихся детей и родителей, метался погасший жрец, сыпля страшнейшими проклятиями. Я схватился за голову - шишки не было.

- Что со мною было? - шепотом спросил я у соседки.

- Простите? А, вас убил метеорит, но вы из пьесы ничего не потеряли, этот дуэт как раз был отвратительным. Другое дело - скандал: за вашим резервом пришлось посылать в «Галакс», - прошептала в ответ любезная Ардритка.

- За каким резервом? - спросил я, чувствуя, что в глазах у меня темнеет.

- Ну, за вашим же…

- А где я?

- Как где? В театре. Вам плохо?

- Значит, я резерв?

- Конечно.

- А где тот я, что был тут раньше?

Сидящие впереди нас громко зашикали, и моя соседка умолкла.

- Одно слово, умоляю вас, - тихо прошептал я. - Где те… ну… вы знаете…

- Тихо! Что такое! Не мешайте! - кричали все громче с разных сторон. Мой сосед, став от гнева оранжевым, начал вызывать капельдинеров. Вне себя я выбежал из театра, первым попавшимся эборетом вернулся в гостиницу и подробно рассмотрел себя в зеркало. Бодрость уже начала возвращаться ко мне, ибо я выглядел совершенно так, как и раньше, но при более подробном исследовании я сделал потрясающее открытие. А именно: рубашка у меня была надета наизнанку, а пуговицы перепутаны - явное доказательство, что те, кто одевал меня, не имели о земной одежде ни малейшего понятия. В довершение всего из носка я вытряхнул остатки забытой в спешке упаковки. Дыхание у меня перехватило, тут зазвонил телефон.

- Звоню вам уже в четвертый раз, - сказала барышня из ОКСК. - Профессор Зазул хотел бы повидаться с вами сегодня.

- Кто? Профессор? - переспросил я, с огромным усилием собираясь с мыслями. - Хорошо, а когда?

- Когда вам угодно, хоть сейчас.

- Так я сейчас же к нему поеду! - решил я вдруг. - И… попрошу приготовить мой счет.

- Вы уже уезжаете? - удивилась барышня из ОКСК.

- Да, я должен. Мне очень нездоровится, - объяснил я и бросил трубку на подставку.

Переодевшись, я сошел вниз. Недавние события так на меня подействовали, что я назвал адрес профессора, не дрогнув, хотя в ту минуту, когда я садился в эборет, все здание отеля рухнуло под ударом метеорита.

Профессор жил в пригородном районе, среди мягко серебрящихся гор. Я остановил эборет довольно далеко, так как рад был пройтись пешком после нервного напряжения последних часов. Идя по дороге, я увидел невысокого пожилого Ардрита, неторопливо катившего впереди себя что-то вроде крытой тележки. Он любезно поздоровался со мной, я ему ответил. Несколько времени мы шли вместе. Из-за поворота показалась живая изгородь, окружающая дом профессора; оттуда поднимались к небу клубы дыма. Ардрит, шедший со мною рядом, споткнулся, тотчас же из-под покрышки раздался голос.

- Уже?

- Нет еще, - ответил тот.

Я немного удивился, но ничего не сказал. Когда мы приблизились к изгороди, меня удивил дым, валивший с того места, где я ожидал увидеть дом профессора. Я обратил на это внимание возницы, он кивнул головой.

- Ну да, тут упал метеорит, вот уже с четверть часа.

- Что я слышу! - пораженно вскричал я. - Но это ужасно!

- Сейчас приедут гмазевцы, - возразил возница. - В пригородах они не так спешат, знаете ли. Не то, что мы.

- Уже? - снова послышался из повозки скрипучий голос.

- Нет еще, - ответил возница и обратился ко мне. - Может, будете так добры открыть мне калитку?

Я машинально сделал это и спросил:

- Так вы тоже к профессору?…

- Да, привез резерв, - ответил он, поднимая покрышку. Дух у меня занялся, когда я увидел большой, старательно увязанный тюк; в одном месте бумага была надорвана, и оттуда смотрел живой глаз.

- Вы ко мне… а… это вы… - заскрипел из тюка старческий голос. - Я сейчас… я сейчас… прошу вас в беседку…

- Д… да… бегу… - еле ответил я.

Возница потащил свой груз дальше; тогда я повернулся, перепрыгнул через изгородь и со всех ног бросился на космодром. Через час я уже мчался в звездных просторах. Надеюсь, профессор Зазул не рассердился на меня за это.

Я сейчас очень занят классификацией предметов, привезенных мною из путешествий в самые отдаленные закоулки Галактики. Давно уже я решил передать всю эту коллекцию, единственную в своем роде, в музей; недавно директор сообщил мне, что для этого подготавливается специальный зал.

Не все экспонаты мне одинаково близки: одни будят приятные воспоминания, другие напоминают о зловещих и страшных событиях, но все они свидетели, полностью подтверждающие подлинность моих путешествий.