Сердечно сожалею, что и на этот раз нам не удалось встретиться лично. Жму вашу доблестную руку, присовокупляя выражения высшего восхищения вами талантами и отвагой».

Я взял в конторе предназначенную мне посылку, велел отвезти ее в отель, а сам отправился в город. Он представляет довольно любопытное зрелище. Планета вращается так быстро, что время суток изменяется с каждым часом. Вследствие этого возникает центробежная сила, так что свободно висящий отвес не перпендикулярен грунту, как на Земле, а образует с ним угол в сорок пять градусов. Все дома, стены, башни - словом, все постройки стоят с наклоном в сорок пять градусов, что представляет собою довольно странное для земного глаза зрелище. Дома по одну сторону улицы словно ложатся навзничь, по другую - нависают над ней. Жители планеты, чтобы не упасть, приспособились естественным путем так, что одна нога у них короче другой. Земному же человеку приходится одну ногу поджимать, что с течением времени надоедает и утомляет.

Едва придя в отель, я распаковал посылку. В ней были звуковой киноаппарат, катушки, пленки и письмо следующего содержания:

«Дорогой коллега!

Конечно, вы не забыли нашего телефонного разговора, когда вы были на Малой Медведице, а я - на Большой. Я говорил вам тогда, что предполагаю наличие существ, способных жить при высоких температурах на горячих, полужидких планетах и что я намерен провести исследования в этом направлении. Вот вам доказательства. Выбрав раскаленную планету, я подошел к ней в ракете на возможно меньшее расстояние и тогда опустил на длинном асбестовом шнуре огнеупорный киноаппарат и микрофон; таким способом мне удалось получить очень интересные снимки. Позволяю себе приложить к этому письму кое-какие образцы.

Преданный вам Тарантога».

Жажда знаний сжигала меня до того, что, едва окончив читать, я вложил пленку в аппарат, повесил на двери сорванную с кровати простыню и, погасив свет, включил проектор. Сначала на импровизированном экране мелькали только цветные пятна, доносились хриплые звуки и треск, словно от щелкающих в печи поленьев, но затем картина прояснилась.

Солнце заходило за горизонт. Поверхность океана трепетала, по ней перебегали маленькие синие огоньки. Пламенные облака бледнели, мрак сгущался. Проглянули первые слабые звезды. Молодой Кралош только что сошел со своего стержня, чтобы насладиться вечерней прогулкой после целого дня утомительных занятий. Он не спешил никуда; мерно шевеля жабрами, он с наслаждением вдыхал ароматные струи раскаленного аммиака. Кто-то приближался, едва виднеясь в сгущающемся сумраке. Кралош напряг мембрану, но когда неизвестный подошел ближе, юноша узнал в нем своего друга.

- Какой прекрасный вечер, не правда ли? - сказал Кралош.

Его друг переступил с одного пучка щупалец на другой, до половины высунулся из огня и ответил:

- Да, действительно чудесный. Нашатырь уродился в этом году замечательно, знаешь?

- Да, урожай обещает быть великолепным.

Кралош лениво заколыхался, перевернулся на брюхо и, вытаращив все свои глаза, поглядел на звезды.

- Знаешь, дорогой, - сказал он через минуту, - каждый раз, когда я смотрю в ночное небо, как сейчас, я не могу отделаться от мысли, что там, далеко-далеко, есть иные миры, похожие на наш, точно так же населенные разумными существами…

- Кто говорит здесь о разуме?… - раздалось поблизости. Оба юноши повернулись в ту сторону спиной, чтобы разглядеть подошедшего; они увидели сучковатую, но еще крепкую фигуру Фламента. Седой ученый приближался к ним, а будущее потомство, похожее на виноградные кисти, уже поднималось и выпускало первые ростки на его развесистых плечах.

- Я говорил о разумных существах, обитающих на других планетах, - ответил Кралош, топорща чешую в знак почтительного приветствия.

- Кралош говорит о разумных существах на других планетах? - возразил ученый. - Поглядите на него! На других планетах!! Ах, Кралош,… Кралош! Что ты делаешь, юноша? Даешь волю фантазии? Конечно… одобряю… в такой прекрасный вечер можно… А правда, сильно похолодало, вы не чувствуете?

- Нет, - ответили оба юноши в один голос.

- Конечно, молодой огонь, я знаю. Однако сейчас стало едва восемьсот шестьдесят градусов, мне бы нужно было надеть плащ на двойной лаве. Ничего не поделаешь, старость… Так ты говоришь, - прибавил он, поворачиваясь к Кралошу, - что та других планетах есть разумные существа? И каковы же они, по-твоему?

- Точно знать этого нельзя, - ответил несмело юноша. - Я думаю, что они бывают разные. Не исключено также, что живые организмы могли бы образоваться и на более холодных планетах из вещества, называемого белком.

- От кого ты это слышал? - гневно воскликнул Фламент.

- От Имплоза. Это тот молодой студент-биолог, который…

- Молодой дурак, скажи лучше! - вспыхнул гневно Фламент. - Жизнь из белка! Живые белковые существа! И тебе не стыдно повторять такую чепуху в присутствии своего учителя? Вот плоды дерзости и неуважения, распространяющихся сейчас все шире! Знаешь, что нужно было бы сделать с твоим Имплозом? Обрызгать его водой, вот что!

- Но, уважаемый Фламент, - осмелился возразить друг Кралоша, - почему ты требуешь для Имплоза такой страшной казни? Не мог бы ты сам рассказать нам, как могут выглядеть существа на лругих планетах? И разве они не могли бы стоять вертикально и передвигаться на так называемых ногах?

- Кто тебе это сказал?

Кралош испуганно молчал.

- Имплоз, - прошептал его друг.

- А, да оставьте меня лучше в покое с вашим Имплозом и с его выдумками! - вскричал ученый. - Ноги! Вот уж, конечно! Как будто еще двадцать пять пламеней назад я не доказал вам математически, что живое существо, вставшее на две ноги, немедленно перевернется вверх тормашками, ибо оно слишком длинное! Я даже сделал соответствующую модель и схему, но что вы, лентяи, можете знать об этом? Как выглядят существа на других планетах? Я тебе не скажу, сообрази сам, научись мыслить! Прежде всего у них должны быть органы для усвоения аммиака, не так ли? А какой орган справится с этим лучше, чем жабры? И они должны двигаться в среде, умеренно теплой, умеренно плотной, как наша. Должны, верно? Вот видишь! А чем это делать, как не щупальцами? Так же должны быть устроены и органы мышления: глаза, чешуя, сяжки. И они должны быть подобны нам, Пятеричникам, не только по устройству тела, но и по общему образу жизни. Ибо известно, что пятерка - это основной элемент вашего семенного устройства, попробуй выдумай что-нибудь другое, мучь свое воображение сколько хочешь, и я тебе говорю, что останешься ни с чем! Да, для того чтобы основать семью, чтобы дать жизнь потомству, должны соединиться Дада, Гага, Мама, Фафа и Хаха. Ни к чему взаимная симпатия, ни к чему планы и мечты, если не хватит представителя хоть одного из этих пяти полов; однако такая ситуация иногда встречается в жизни и называется драмой четверки, или несчастной любовью. Так вот, ты видишь, что если рассуждать без малейшей предвзятости, если опираться только на научные факты и действовать холодно и объективно, то придешь к тому неоспоримому выводу, что всякое разумное существо должно быть подобно Пятеричнику… Ну, надеюсь, теперь-то я убедил вас?

Пятнадцать лет прошло с той минуты, как я покинул Землю, и ностальгия мучила меня все сильнее; в конце концов я решил навестить родные края. Это решение я принял на Теропии, третьеразрядной планете в созвездии Кита. Однако, придя в ракетный порт, я увидел довольно большую группу путешественников, читающих в унылом молчании объявление на доске Бюро Космической Навигации. В объявлении говорилось о вторжении крупных метеоритных масс на ракетные пути; в ожидании благоприятной погоды я провел несколько дней среди товарищей по несчастью. Был среди них один молодой хвастун, рассказывавший всякому, кому только мог, различные истории о планетах, которые он якобы сам посетил. С первого же взгляда я убедился, что это самый обычный обманщик, и когда подвернулся мне случай, я изобличил его. Он имел нахальство рассказывать в моем присутствии о жителях планеты Борелии из звездного роя в Орионе; он говорил, что живут там чудовища величиною с гору, называемые! Медлитами за неслыханную медлительность их жизненных процессов, вызванную низкой температурой и оледенелостью планеты.