До сих пор он стоял, прислонившись к опорному столбу, и вдруг шагнул к Персефоне. Уродливый мужчина впервые обратил на себя внимание Персефоны тем, что избил Гиффорда. Этот задира часто дразнил гончара и бросался в него гнилыми овощами. Вскоре потребовалось вмешательство Рэглана, и Крир в свою защиту сообщил, что калека накинулся на него с костылем, однако свидетели показали, что Гиффорд просто споткнулся и упал на него. Крир часто говорил, что Гиффорд проклят богами и притягивает несчастья. Кто-то пытался поджечь дом Гиффорда, и хотя виновного так и не нашли, многие подозревали именно Крира…

Тоуп, изрядно его недолюбливавший, расправил плечи и плюнул в сторону.

– Есть что сказать мне, Тоуп? – спросил Крир.

– Найдется, – ответил Тоуп. – Только подойди поближе.

Персефона коснулась руки фермера, пытаясь его успокоить.

– Ты ответил бы иначе? – обратилась она к Коннигеру. – Разве ты отказался бы от помощи и прогнал их из Далль-Рэна?

– Не в этом дело! – почти прокричала Тресса и хлопнула по подлокотнику. – Ты не имела права! Рэглан мертв, он давно лежит в земле. Ты больше тут не главная!

– Довольно! – Коннигер поднял руки. – Вождь клана я, и мне нужно время, чтобы во всем разобраться. Одно я знаю точно: галанты представляют для нас угрозу. Не исключено, что они в сговоре с Персефоной, либо их родичи нападут на нас потому, что мы дали приют изменникам. В любом случае, мы будем в большей безопасности, если они уйдут. Мой указ таков… – Он посмотрел прямо на женщину. – Персефона, пойди и скажи фрэям, что ты не вправе говорить от имени клана Рэн. Потом сообщи им, что помощь нам не нужна, и вели им уйти. Что касается спора между тобой и Хэгнером, то я решу его, когда разберусь во всем должным образом.

Персефона посмотрела на Дэлвина и Тоупа. Они застыли на месте, нервно переминаясь.

– Ты не согласна? – спросил Коннигер.

Персефона кивнула.

– И еще как! Я сделала то, что считала лучшим для спасения далля. Я вовсе не хотела подвергать сомнению твои полномочия, скорее побудить тебя к их исполнению. Ты – вождь, так и веди себя соответственно! Если хочешь, чтобы фрэи ушли – выйди и скажи им сам, а я вернусь обратно к своим гостеприимным друзьям. Может, начну вязать шаль. Думаю, она понадобится мне будущей зимой, если только из-за тебя нас всех не перебьют!

Персефона повернулась и вышла так стремительно, что Дэлвин с Тоупом заметно отстали.

После ее ухода Тресса воскликнула:

– Вот видите, я же вам говорила!..

Кости были прекрасные… для цыпленка.

Сури предпочла бы ворону или лучше ворона. Боги постоянно используют их в качестве посланников, в них часто вселяются духи. Не то чтобы Сури отважилась бы убить ворона ради костей, ведь боги редко ценят убийства своих верных слуг. К тому же есть риск свернуть шею духу в облике птицы, и тогда уж мало никому не покажется… Куриные кости сработают, даже если связь с тем, что находится за завесой, будет нечеткой и прерывистой. По крайней мере, можно не бояться кого-нибудь оскорбить. Ни бог, ни богиня, ни дух ни за что не вселится в цыпленка и не станет прибегать к его помощи.

Сури решила обратиться к Мари. Она не знала, на что именно надеялась, но Мари, богиня мудрости, была покровительницей дома Персефоны, поэтому Сури сочла это лучшим выбором. Девочка-мистик устроилась за частоколом с западной стороны далля – на самой высшей точке, какую смогла найти. Минна тихо лежала несколькими футами ниже, давая ей простор. В этом отношении волчица отличалась тактичностью. Сури развела костерок и подождала, пока солнце опустится. Лучше всего начинать искать ответы в сумерках, когда двери между мирами открыты особенно широко. Но это длится недолго… Сури разложила кости по группам: с правой стороны – мы, то есть те, от чьего имени ты пророчишь, с левой – другие, то есть противники.

Солнце скрылось за лесом, и Сури бросила два набора косточек в пламя. Она подождала, пока черная линия деревьев проглотит огромный оранжевый шар. Мистик не считала и никак не отмеряла время. Сури была прирожденной прорицательницей. Она совершала обряд, руководствуясь своим чутьем. Тура показала Сури все, что знала сама, однако призналась: научить толкованию нельзя. Либо ты рождаешься с этим даром, либо нет.

У Сури дар был.

Тура поняла это сразу. Старуха-мистик рассказала Сури, как в младенчестве девочка призывала певчих птиц. Оставив ребенка на полянке, поросшей ромашками, фиалками и колокольчиками, Тура пряталась за деревьями неподалеку. Вскоре Сури уже окружала стайка птиц – пестрая компания певуний самых разных видов: щеглы, краснокрылые дрозды, голубые сойки, сороки, желтогорлые пеночки, каштановые крапивники, малиновки, пересмешники и певчие воробьи. Девочка сидела между ними, увлеченно внимая птичьей симфонии. Она умела не только собирать пташек, еще она разговаривала с духами, знала, когда пойдет дождь, и могла предсказать наступление первых настоящих морозов. У Сури был дар, и Тура научила ее им пользоваться…

Небо сменило цвет с оранжевого на фиолетовый. Сури поняла, что время настало, и залила костер. Духи огня воду ненавидят. Как и все дети Оута, бога огня. Этот дух не был исключением и зашипел на нее.

– Извини, – сказала Сури, жалея, что не знает его имени. Она даже не была уверена, что имена есть у всех духов. Только у самых главных. К примеру, Воган – дух Серповидного леса, Фрибл-Библ – дух Высокого Потока, чье имя она любила повторять. Малютки духи огня похожи на духов камня и ветерка – их слишком много, за всеми не уследишь. Интересно, озаботилась ли вообще Элан именами для всех них?

Собрав кости, Сури положила их на циновку и принялась вглядываться в прожженные огнем дырочки и трещинки. Как объясняла Тура, прорицать по костям – все равно, что угадывать намерения человека по тону его голоса. В данном случае это голос Мари и язык богов. По сути, многое зависит от толкования. И все же дар девочки к прорицанию простым изучением костей не ограничивался.

Тура поражалась способности Сури находить дорогу в лесу. Сперва старуха приписала ее превосходной памяти девочки, однако затем отбросила эту идею, поскольку Сури с такой же легкостью отыскивала путь и туда, где прежде не бывала. Тура нашла подземные залы, которые Малькольм назвал палатами дхергов, за пятьдесят с лишним лет жизни в Серповидном лесу, Сури обнаружила еще три всего за неделю.

Лучше всего у Сури получалось ладить с духами огня. К восьми годам ее игра с огнем, когда она болтала с язычками пламени, заставляла их танцевать и менять цвет, переросла в нечто большее. Наблюдая, как Тура мучается, пытаясь зажечь лучину трением дерева о дерево, Сури разожгла свой костерок всего парой слов.

– Как ты это сделала? – спросила Тура.

Сури пожала плечами.

– Попросила духа огня прийти, и он пришел. Разве не так это делается?

Тура кивнула, однако Сури заметила на лице старухи растерянность и тревогу, может быть даже и страх. Тура заговорила про мэлкинов и упомянула, что Сури наверняка сбежала от кримбалов.

Сури уставилась на кости, изо всех сил вглядываясь в знаки. Прорицать на закате тяжело. Чтобы все разобрать, нужен дневной свет, а он угасает слишком быстро. Пока садилось солнце, и наступала ночь, Сури удалось кое-что прочесть. Она нашла не совсем то, что искала. Ничего про напавших на Персефону мужчин и причину их поступка, зато она обнаружила нечто гораздо более важное…

Сури закончила изучать знаки на правой ноге цыпленка. Дырочки располагались рядом друг с другом, почти на конце кости, указывая, что событие относится к ближайшему будущему. Вглядываясь в трещины, она заметила две линии, которые предполагали два разных исхода.