– Я люблю тебя, веришь ты мне или нет, – сообщил он. – А то, что может произойти тут, навредит нашим отношениям, перечеркнёт их… растопчет, не дав набрать силу…

О, это же отлично! Это то, что нужно! Пусть происходит и пусть топчет!

Даже если Ирвину будет от этого больно, лучше разобраться со всем сразу, нечего тянуть!

Он смотрел мне в глаза пристально, волновался, закусывал губу и, видимо, на что-то надеялся. Я ощущала его запах, его дыхание… и его отчаянье.

Стало страшно, и его тревога передалась и мне. Неужели потерять меня настолько ужасно для него, что он так нервничает? И неужели он, почти ни разу не показавший свою любовь, так легко и открыто демонстрирует смятение и волнение?

Смятение и волнение были настоящими, из чего следовало, что, значит, любовь ко мне у него на зачаточном уровне. Действительно хрупкий росток, который можно растоптать. И надо растоптать.

Прости, Багз. Так будет лучше.

– Я не пойду, пока не расскажешь, чем опасно это место! – упрямилась я. – Это через него я должна провести тебя?

– Нет, – покачал головой парень. – Это место… – он задумался. Впервые задумался над ответом, и это меня порадовало и одновременно насторожило. Я спросила то, к чему он не был готов, и потому сейчас думал либо, как покраше сказать, либо как подостовернее соврать. – Это место, где однажды погибло одно очень сильное существо… Такое сильное, что смогло вернуться и обитать здесь и после смерти…

– Эммм… – задумчиво отозвалась я. – Да, упырей встречать бы не хотелось.

– Так пойдём скорее! – обрадовался моей реакции Ирвин. – Тем более, он ненавидит меня, так что в любом случае постарается сделать всё, чтобы ты отвернулась от меня… – он погладил мои плечи и попросил ещё раз: – Пойдём. Как только пройдём его земли, я раздобуду нам еды!

Да что ж такое! Я ведь не влюблена в него, но в этих зеленоватых глазах с рыжим солнышком вокруг зрачков готова тонуть вечность. Вот стояла бы так и любовалась ими, если б не осознавала, что это будет истолковано Ирвином, как симпатия и начало любви.

Я смутилась, заметив, как меняется взгляд парня от того, что я излишне долго смотрю в его глаза. Из них исчезала тревога и страх, сменяясь озорным лукавством.

Я поспешно отвернулась. Заметил всё-таки, что что-то в нём мне очень нравится.

– Ладно, пойдём уже, раз это так важно для тебя, – пробубнила я, стараясь скрыть смущение.

Уж лучше продолжить путь, чтобы замять тему, чем остаться стоять, и тогда Ирвин наверняка начнёт снова говорить о любви. Теперь он знает, что если смотреть в глаза, то есть шанс до меня достучаться.

Стоит прибавить шагу.

Ирвину хватило ума ничего не говорить. Он шёл, и я чувствовала на себе его взгляд. Парень явно был доволен. Ещё бы! И раскусил, что симпатичен мне, и добился своего – мы продолжили путь.

– Прекрати смотреть на меня, Багз! – попросила я, не глядя на него.

– Хорошо, солнце, – отозвался он, даже ничего не добавив про кролика.

И действительно больше не смотрел на меня, а я к своему удивлению поймала себя на мысли, что мне не хватает его взгляда: тёплого, изучающего, с толикой грусти и боли…

Но как следует подумать об этом своём странном ощущении я не успела, потому что начало что-то происходить.

Я поняла это по тому, что Ирвин неожиданно схватил меня за запястье: осторожно и ласково, как и всегда, но на этот раз я понимала, что надо прислушаться к его мнению.

– Бежим! – шепнул он.

И мы побежали.

Мне отчего-то стало очень страшно, так, что в душе всё похолодело и сердце бешено забилось от волнения. Куда мы бежим? От кого? Хотелось оглянуться и посмотреть, что осталось там, позади, но страх не позволял этого сделать.

Ирвин боялся встречи с кем-то, а, значит, и мне стоило. Не потому, что это разрушит наши отношения, а просто потому, что я не готова столкнуться нос к носу с кем-то таинственным и потусторонним.

Но бежать в шлёпках по лесу – это совсем неудобно, так что вскоре один из них слетел с моей ноги, и я, уколов босую ногу об острую веточку, вскрикнула и замерла.

Ирвин вмиг остановился тоже, обеспокоенно посмотрел на мою поджатую ногу и вздохнул.

– Надо бежать? – спросила я тихо.

– Нет, – посмотрев куда-то назад, ответил парень. – Нам всё равно не успеть… Прости, что так вышло… – он пошёл к моему шлёпку, поднял его и принёс мне.

Я обулась и нерешительно поглядела в ту сторону, откуда ожидался некто.

Кажется, он был близко. Я не видела его, но уже чувствовала.

– Пойдём, – попросил парень. – Пожалуйста. Мы не будем бежать, но продолжим идти. И не слушай его, хорошо? Просто иди со мной, и он отстанет, исчезнет, испарится… Он не может надолго материализовываться, так что просто надо не останавливаться, ладно?

В ожидании ответа он посмотрел мне в глаза, и я кивнула, хоть и не собиралась выполнять его просьбу. Если это будет кто-то не страшный и вежливый – я не откажусь от знакомства с ним лишь потому, что так хочет Ирвин!

***

Но мы пошли вперёд. Я то и дело оглядывалась, ожидая узреть, наконец, того, о ком мы говорили и от кого убегали.

Где же он?

Его не было. Лишь неясные колебания воздуха, словно над раскалённым асфальтом в жаркий летний денёк.

– Он близко, – шепнул Ирвин. – Если можешь идти быстрее, то прибавь шагу, солнце.

Я могла. Но не прибавила.

Любопытство охватило меня, потеснив страх.

Ирвин боялся этого неведомого мне существа, но в его страхе явно чувствовалось, что нам, по сути, ничего не угрожает. Кто же это будет? И что сделает, когда появится?

Мне надоело идти и оглядываться, надоело, что Ирвин смотрит на меня с мольбой и ждёт, что я, наконец, прислушаюсь к его словам и ускорюсь. И я остановилась и уставилась в сторону, откуда ждала гостя. Или, вернее, хозяина, ведь это мы находились на его землях.

И он не заставил себя ждать.

Поднялся ветер – тёплый, не порывистый, ласковый, от которого я зажмурилась и которому подставила лицо. Приятный ветер, обдувая моё лицо, приносил запахи каких-то цветов, душистых и потрясающе вкусных. Я вдыхала их полной грудью, чувствуя на себе пристальный взгляд Ирвина.

– Не нервируй меня, Багз, я наслаждаюсь! – не глядя в его сторону, произнесла я.

– Всё потешаешься, – хмыкнул он. – Ну-ну…

К чему это он своё "ну-ну"? Намекает, что совершаю ошибку? Интересно, чем: тем, что продолжаю называть его именем кролика или тем, что остаюсь на месте и не иду прочь из этих земель?

Я не стала об этом долго думать, поскольку меня охватила безмятежная радость, вызванная осознанием, что существо, которого опасался Ирвин, меня точно не обидит. Этот ветер – его предвестник, и тот, кто дружит с таким ветром, просто не может оказаться злым.

И вот сквозь веки я заметила сияние: сиреневато-розовое, яркое, но не режущее глаза.

– Ого! – только и смогла вымолвить я, открывая глаза и наблюдая, как воздух сгущается и светится. – Это тот, кого ты боялся?

– Не совсем боялся… – начал было Ирвин, но тут же понял, что страх его был достаточно очевиден, чтобы теперь отрицать его. – Боюсь я кое-кого другого. Но этот тоже ничего хорошего, – признался он, хоть я не очень-то и слушала, завороженная красотой свечения, которое начало переформировываться, распадаясь на кружащиеся искры.

Спустя мгновение вихрь из светящихся фиолетовых искр начал формироваться в фигуру. Я внимательно наблюдала за этим превращением, пытаясь угадать, кого же мне предстоит увидеть и чем этот кто-то не угодил Ирвину. Свечение ведь казалось таким завораживающим, прекрасным и волшебным, что было трудно представить, что оно может нести зло.

Искры продолжали складываться в силуэт, но я так и не могла понять, кто это будет: человек, птица или диковинное животное.

Вскоре стало очевидно, что не человек, потому что люди не бывают таких габаритов: это был кто-то небольшой, с плотными, словно кожаными крыльями… Прошло ещё несколько секунд прежде, чем я распознала дракона: изящного, светящегося, полупрозрачного, сотканного из сиреневых искр и глядящего на нас, склонив голову на бок.