- Усами-сан, я не слишком тебя побеспокоил своим визитом? У тебя много работы, уже вечер...

- Ты как раз вовремя, я уже давно хотел уйти домой, целый день голодный хожу. Но разве Мияги просто так отпустит? – мужчина с наслаждением придвинул к себе тарелку спагетти под соусом Болонез. – Другое дело, когда пришел самый настоящий ты! Что-то срочное?

- Есть планы на Новый год?

- Планы? Сессия...

- Каникулы же будут.

- Сегучи, чего ты от меня хочешь?

- Думаю, куда и с кем податься отдохнуть.

- И?

- Не хочешь составить мне компанию?

- Куда?

- В Париж... Приглашаю!

- Что там делать, Сегучи?

- Гулять по Елисейским полям и Монмартру, пить вино, закусывать сыром...

- И утопиться со скуки в Сене? Уволь! Предпочитаю Темзу.

- Усами-сан! Ты с каждым днем становишься все невыносимее!

- Твой любимый типаж, не находишь?

- Нет, не нахожу. У меня нет любимого типажа. А тебе образ мрачного парня не идёт.

- Угрюмый блондин спортивного телосложения с неизменной сигаретой в зубах, писатель по призванию... Это не типаж?

- Это не типаж. Это два отдельных человека, каждый из которых мне по-своему дорог.

- Тогда выбирай того, который моложе и дороже, и поезжай с ним в Лондон, резиденцию я вам обеспечу.

- Шутишь? С Эйри покончено!

- Неужели совсем?

- Я неверно выразился. Если он обратится ко мне за помощью, я по-прежнему готов на все. Но сам к нему больше не подойду, такое моё слово.

- Маленький, гордый Тома! – одним уголком рта улыбнулся Акихико. – Даже спасибо за предложение не сказал. Не каждый удостоится чести проживать в фамильном особняке Усами!

- Ты меня за приглашение тоже не благодарил. Не зли меня, пожалуйста.

- А то что?

- То-то и есть, что ничего. Видимо, ты еще мало знаешь о моём терпении, – миролюбиво ответил Сегучи. – Тебе меня не пронять.

- Тогда давай переменим тему.

- Давай. У тебя опять новые очки.

- Как видишь.

- Ты у врача был?

- Умеешь сменить тему.

- Был?

- Был, конечно. Толку – ноль. Я просил назначить мне операцию, потому что очки страшно утомляют, а он только выдал направление на обследование. Говорит, пока зрение продолжает садиться, ничего делать нельзя.

- И что с обследованиями?

- Удивишься, но я проверился: почти по всем показателям норма.

- Усами-сан, не будь беспечным. Что значит твое “почти”?

- Сегучи, немедленно выключай мамочку! Все со мной в порядке! В такие моменты Юки Эйри перестает мне казаться таким уж ублюдком!

- Усами-сан, послушай, тебе про психосоматику никто не рассказывал? Может, тебе жизнь твоя не нравится, и от этого зрение садится?

- Ты и святого достанешь! Послушай, ты прав, жизнь мне моя действительно удовольствия не доставляет. Глаза бы мои всё это не видели, но искать Мисаки я не побегу и к мозгоправу тоже не отправлюсь.

- Что ты тогда собираешься делать?

- Найду клинику, которая за мои деньги выполнит любой мой каприз.

- Операцию? Ты что, не понимаешь, это не шутки! Ты так потеряешь зрение совсем.

- Плевать я хотел, Сегучи. Оставь эту тему.

- Не могу, не получается.

- Ладно, я помогу. Что там с нашей песней? Когда собираетесь презентовать сингл?

- Быстро хочешь. Надо сначала до конца утвердиться с аранжировкой, отрепетировать как следует и сделать хорошую студийную запись. Время пока еще терпит, но у “Bad Luck” все, как обычно, упирается в настроение солиста, а Шиндо-сан снова не в духе.

- С чего это?

- Ты не поверишь, – Сегучи расплылся в неподдельно-восхищенной улыбке. – Ходят слухи, что Шуичи бросил Эйри!

- Нет, я писатель, у меня хорошо с фантазией, но... что ты сказал?! Ха-ха! Пацан бросил Юки?! Ха-ха-ха!!! – Акихико закатился легкомысленным хохотом. – И ты молчал?!

- Точно! Ха-ха! – вторил Тома.

- Эй, а ты с чего так обрадовался? Претендуешь на вакансию?! – весело подколол музыканта писатель.

- Да просто на моей памяти это первый случай, когда кто-то в принципе по своей воле уходит от Эйри, и не просто уходит, а положив его на обе лопатки!

- Вообще-то, первым был ты, Сегучи.

- Надо срочно выпить за вас обоих! А то чего доброго, вернетесь!

- Тебе весело, а мне ещё клип снимать! На весну уже заявлена презентация, времени не столь много, сколько предстоит работы. Если Шиндо продолжит в своем репертуаре, всем придется понервничать.

- Ну вот, а ты в отпуск собрался.

- Ты знаешь, я не железный, тоже иногда устаю.

- На мою компанию не рассчитывай...

Сегучи с бесстрастным лицом переживал провал своего первого плана по организации встречи Акихико и Мисаки. План был так себе, сыроват, и держался для начала всего-лишь на пространственно-временном пересечении двух означенных лиц. Что делать с ними дальше, как заставить пересмотерть события долгих, одиноких месяцев, как заставить их понять друг друга и самих себя, Тома представлял слабо.

- Ладно, тогда пообещай мне кое-что в качестве компенсации!

- Ты хоть скажи, что конкретно! Так нечестно!

- Пообещай, что составишь мне компанию на презентации клипа и дашь некоторые комментарии, если это понадобится.

- Вот как ты решил меня подловить!

- Да! Придешь?

- Приду, раз ты просишь.

- Кстати, ты не сказал, идея для клипа уже есть?

- Есть, – Сегучи удовлетворенно кивнул, задумчиво помешивая чай и не отрываясь от созерцания кружащихся чаинок. Идея появилась. Только что.

====== Глава 34 ======

Комментарий к Глава 34 Авторская иллюстрация к главе

https://cloud.mail.ru/public/DrEt/zSfTLmE

Мисаки потянулся, до боли выкручивая затёкшую от скованной позы спину, и потер слипающиеся глаза. Ночь за окном, далеко внизу слышен гул изредка проезжающих машин. Он еще раз пробежался по кривоватым строчкам, бегло накиданным на разлинеенные страницы, и захлопнул тетрадь. Английский язык, будь он неладен! Парень зябко поёжился, поправил спадающий с плеч клетчатый плед и потянулся к подоконику, чтобы захлопнуть окно: первое весеннее тепло давно растворилось в темноте вместе с серо-синим тенистым вечером, и ночной холодок незаметно растекался по маленькой комнате, пробирая до мурашек.

Настояв на немедленном отъезде в конце ноября, парень, можно сказать, запрыгнул в вагон уходящего поезда. Благодаря дипломатическому таланту и финансовым вливаниям Сегучи, дополнительное место в группе студентов Такахаши предоставили, но вот лишнюю комнату в общежитии никто обеспечить не мог – ее попросту не было. Так Мисаки оказался единственным обитателем скромной квартирки в мансарде респектабельного, но старого и довольно уже ветхого особнячка. Дом, правда, был красивый, да и вид из окна... после привычных небоскребов из стекла и бетона, современных многоквартирных высоток и нескончаемых кварталов типовой малоэтажной застройки эстетика старинной европейской столицы очаровала молодого японца. Романтика была повсюду – кружилась стайками птиц над ржаво-рыжими черепичными крышами, бросала в лицо пригоршни колючих снежинок на площадках Эйфелевой башни, бродила по кривоватым, мощеным булыжником узким улочкам – смотри не заблудись, заглядывала через плечо художников на Монмартре, хрустела по утрам еще не остывшими круассанами в крохотных булочных, дразнила аппетит ароматами свежесмолотой арабики и робусты в уютных камерных кофейнях...

Мисаки влюбился бы в этот город, но уже был слишком влюблён... Он надеялся, что одиночество вдали от дома, заполненное с утра до ночи учебой, постепенно отодвинет на задний план мысли об Усаги и Сегучи, смягчит сжавшееся в тугой комок сердце, остудит жар, полыхающий за грудиной, позволит развернуть опущенные плечи и вздохнуть свободнее. Не вышло. Не лечит расстояние, как не лечит и время – в этом Мисаки успел убедиться еще до отъезда. Время – вообще безжалостная штука – оно не способно лечить, оно может только красть – возможности, смелость, волю к победе. Если повезёт, время поможет смириться – не больше. И Мисаки смирился – смирился с одиночеством: он никого к себе не подпустит – отныне и навсегда, такова была воля Акихико. Это было единственное, что можно было сделать, чтобы не переставать принадлежать ему всем своим существом, не противореча своей абсолютной ненужности.