Но как они смотрели друг на друга, как смеялись вместе! И снова то забытое выражение радости на дорогом лице. Как самозабвенно и нежно они отдавались поцелую... И как цепенело тело Эйри, как холодело все изнутри, как сжимались с силой пальцы и каменело лицо. Эта картинка до сих пор стояла перед глазами Юки, он по-прежнему чувствовал боль своей потери. Он больше был не нужен. Случилось невероятное – Сегучи его отпустил. Или отпустил себя?..
Эйри мечтал увидеть хоть тень былого интереса – и ничего. Он звонил Томе сам, первый – небывалое дело, звонил все чаще, получая в ответ рассеянный голос, вопросы и ответы невпопад, обещания перезвонить – неисполненные. Он устраивал встречи, делал немыслимые вещи, чтобы застать, поймать, подловить – и ничего, ноль внимания. Сегучи был подчеркнуто корректен – не придраться – и занят, всегда занят настолько, что не успевал толком выслушать ответ на ничего не значащее: “Как дела?” Однажды Юки застал на обычно идеально пустом, размером с футбольное поле, столе в кабинете президента стопки книг – не его, Усами Акихико! Самого Тому было едва видно из-за импровизированной изгороди, и он снова был занят – он читал! “Только никому не говори, чем я тут на самом деле занят!” – рассмеялся Сегучи. – “Прости, твою книгу я еще не успел просмотреть, времени не хватает, но я обязательно, вот только дочитаю!” – он демонстративно потряс зажатым в руке томиком Акихико. Эйри невольно вспомнилось, восхищение, с которым музыкант всегда прежде брал в руки его романы. Удостаивались ли когда-нибудь в ответ чем-то подобным творения самого Сегучи? А ведь кажется, нет...
Юки Эйри чувствовал, что сходит с ума от ревности. Сколько раз у него чесались руки вырвать это жалкое чтиво из рук Сегучи, схватить за грудки этого надменного, лощеного Акихико, или просто хоть что-нибудь разбить!
Ненависть снова переполняла его, смешиваясь с бессилием: он не мог ничего поделать, он вырос, повзрослел и понял, что любовь – не есть право требовать, любовь есть обязанность отдавать. И если человеку-солнцу нужен был Усами Акихико, чтобы снова светился той самой радостной улыбкой, Юки Эйри не отважится на борьбу.
====== Глава 33 ======
Хочет этого кто-то или нет, затруднительные положения в жизни существуют – это факт. Кому-то приходится сталкиваться с ними время от времени и испытывать с непривычки целый букет неприятностей от лёгкого беспокойства до настоящей паники в зависимости от того, сколько кому природа отмерила самообладания. Есть люди, которые сталкиваются с ними на каждом шагу, мрачнея день ото дня, ругая жестокую судьбу, ненавидя окружающих и, чуть реже, себя. Отдельным личностям доставляет удовольствие жить в мире полном непредвиденного и покорять непреодолимые вершины. Очередная проблема для них не более, чем шанс побороть обстоятельства и заставить их работать на себя. Одним из лучших представителей этого победоносного меньшинства был президент корпорации “NG” Сегучи Тома – вот уж кому от ежедневной нервотрепки был и кайф, и драйв. Он специально построил свой мир так, чтобы каждый день напоминал шахматный блиц, чтобы каждое решение напоминало ходьбу по остро отточенному лезвию клинка. Только так, играя в опасные игры, изматывая силы до донышка, Сегучи мог заглушить тупую тоску, которая привычно ныла в груди подобно застарелой хронической болячке. Он не мог остановиться, то был особый вид пагубной зависимости – адреналиновая. Но в конечном счете, Тома всегда приходил к выводу, что рискует не теми вещами, которые ему по-настоящему дороги, да и риск был слишком условным, если слишком многие фигуры находятся под контролем и шагу лишнего не сделают без особого указания.
Сегучи не привык работать в условиях недостатка информации, потому и не привык ошибаться. Тем тяжелее сейчас давалось ему осознание собственной ошибки. Или не ошибки? Президент не сдавался, любой, самый неблагоприятный расклад превращая в преимущество. Нужно лишь хорошенько подумать.
Найти Мисаки, человека, без которого не может жить Усами Акихико. И не просто найти, а заставить его вернуться. Задача со звездочкой. Не потому, что найти мальчишку физически невозможно – это оказалось даже слишком легко, настолько просто, что Сегучи только диву давался. Первый же поход к исполнительному директору издательства “Марукава” Исака Рюичиро и встреча с Айкава Эри, много лет проработавшей личным редактором Усами Акихико, дали ему исчерпывающий ответ, что же из себя представляет исчезнувший Мисаки. Перед музыкантом быстро и без лишних вопросов была развернута страница социальной сети, с которой огромными зеленущими глазищами смотрел на него Мисаки Такахаши, не один месяц отработавший в клубе “NG” под псевдонимом Хару. Сегучи и в голове не держал настоящее имя парнишки, как-то не особо его волновали чьи-то причины скрывать прошлое – сам таков. “Да мало ли на свете бывает разных Мисаки?” – он и предположить не мог, что собственноручно затянул петлю на шее писателя. Сразу многие детали, которые до сих пор казались странными и даже лишними, вписались в картину мира вокруг Усами Акихико и поваренка Хару. Необычайное чутьё и страсть писателя к выпечке, которая сразу сошла на нет с отъездом одного-единственного кондитера. Нестабильный образ жизни мальчишки и непредсказуемые повороты в принятии решений – Сегучи сразу почувствовал противоречие между мечтой парня учиться в высшей кулинарной школе и негласным препятствием к отъезду, которое, похоже, перевешивало во внутреннем споре. В суть нестыковки президент не собирался вдаваться – своих проблем хватает. Он человек дела, и его дело – предложить возможность, а не переживать, что же заставило Хару отбросить все сомнения сразу. Зато вопрос, что же заставило Такахаши Мисаки поменять решение, стал первым на повестке дня. Что заставило его уйти от Акихико на самом деле? Что заставило его в спешке покинуть страну? Что же все-таки чувствовал мальчишка к писателю?
У Сегучи был свой “мастер над шептунами”. Он вызвал в кабинет американца Кея, который был в курсе подноготной каждого своего подопечного, то есть каждого члена корпорации “NG” и каждого партнера, будь он союзником или врагом. В очередной раз все оказалось слишком просто: ближайшим другом и соседом по квартире Мисаки оказался гитарист Накано Хироши, классический “хороший парень”, по совместительству – хранитель секретов Шиндо Шуичи, лицо подчинённое, а потому более чем доступное для задушевной беседы. Заставить его говорить не сложно: прямота и откровенность – те карты, которые остаётся бить масть в масть таким людям, как Накано.
Гитарист не сразу справился с удивлением по поводу интересующей президента темы, пришлось объяснять подробнее. Как и ожидалось, парень был честен и безыскусен в своих ответах, но далеко не глуп, чтобы его суждению нельзя было верить. Да, по мнению Хиро, Мисаки любил Акихико, хотя и запутался в своем стремлении быть самостоятельной единицей настолько, чтобы сначала уйти из дома, а потом медлить с возвращением. Да, Мисаки не единожды видел писателя в обществе Сегучи в клубе. Да, Мисаки набрался решимости, чтобы выйти из тени, но опоздал. Потому что, да, Мисаки видел поцелуй Акихико и Томы. И да, по этой самой причине так скоропалительно принял решение уехать. Сегучи, не стесняясь общества гитариста, не скрывая досады, ударил кулаком по столу: “Дурачок! Вот почему ты заявился в тот день с перекошенной физиономией и так откровенно избегал смотреть в глаза мне – своему мнимому сопернику!” Гитарист быстро осмелел для того, чтобы начать задавать встречные вопросы, и очень скоро Сегучи понял, что лучшего союзника в этом деле ему не сыскать. Нужен был план.
В густых зимних потемках уже тускло вспыхнули фонари, подсвечивая электрически-белыми конусами танец легких, пушистых снежинок. Прохожие недовольно встряхивали воротники и шарфы, ёжились от промозглого декабрьского морозца, топали ногами, пытаясь отколотить налипающую на ботинки и брюки слякоть. В кафе “La Chatte” было тепло, пахло хорошим, крепким кофе, корицей и гвоздикой; мягкое свечение деликатно окутывало фигуры мужчин, сидящих за столиком у окна, уютно беседующих и с интересом наблюдающих за вечерней праздничной толчеёй.
