- Это будет моя комната! – через перила перелетел толстяк-Судзуки и, неуклюже подпрыгнув, приземлился под ноги Усами. – Моя кровать! Мой шкаф! – следом за медведем сверху посыпался ворох одежды. Писатель очнулся от спячки и рванул следом за беснующимся любовником. Бледнее полотна, он застыл в коридоре, наблюдая, как не знающий границ мальчишка выгребает с полок стопку любимой манги Мисаки. Гнев застил глаза, казалось, стоит сделать хотя бы попытку остановить Каташи, и от безмозглого юнца не останется и мокрого места. Книги с грохотом покатились по паркету.

- Ненавижу! Ненавижу этого гадёныша! – продолжал бушевать Каташи. Речь его становилась всё бессвязнее, постепенно превращаясь в непрерывный поток площадной брани. Он продолжал, как безумец, громить дорогую сердцу писателя комнату, совершенно не обращая внимания на то, как тот крепко стиснул кулаки, не замечая, как отворилась дверь ванной на противоположном конце коридора, и невысокий блондин бесшумной поступью двинулся в эпицентр бури.

- Любезный, будьте добры, объяснитесь, – хрупкая ладонь невесомо легла на плечо брюнета, тот резко отшатнулся, мгновенно занося руку для пощёчины.

- Ты! Ты, подонок! – взвизгнул Каташи, переходя на ультразвук, когда левой рукой президент спокойно блокировал удар, уводя внимание нападающего в сторону, а правой аккуратно сжал кисть мальчишки и неуловимым движением вывернул её куда-то в область лопаток.

- Жаль, вежливости вас не научили. Пройдёмте, любезный, я кое-что вам проясню, прежде чем отправить следом за выброшенными вещами, – Сегучи всё так же бесстрастно, не прилагая никаких видимых усилий, выволок согнувшегося от боли в плече Каташи на лестницу. – Запоминайте: вы больше никогда близко не подойдёте к к этому дому и к этому человеку, вы никогда не посмеете сказать против него хоть слово, вы исчезнете раз и навсегда – совсем, – президент спокойно ослабил хватку, и парень выпрямился, оказываясь внезапно на самом краю лестничного пролёта.

- Да кто ты такой! Да что ты сдела... – еще один почти невидимый глазом щелчок пальцев у самого лица перепуганного Каташи, и равновесие оказалось безвозвратно потерянным. Парень не успел даже вскрикнуть, неуклюже хватаясь за воздух, когда сила тяжести повлекла его тело вниз. Новый резкий рывок едва не выдернул многострадальную руку из сустава, но вернул мальчишку в вертикальное положение.

- Вам всё ясно? – Каташи утвердительно моргнул, не смея шелохнуться. – Тогда идите, – уже не глядя в лицо противнику, Сегучи сделал властный жест в сторону двери и вернулся к Акихико, безмолвно наблюдающему из-за угла.

Парень неловко прогромыхал по ступенькам и, не задерживаясь ни на секунду, вышел. Сегучи, не дожидаясь реакции писателя, спустился вниз и принялся собирать в аккуратные стопки расшвырянные по всей гостиной томики.

====== Глава 29 ======

Комментарий к Глава 29 Иллюстрация к главе, любезно подаренная Lummamatte: https://cloud.mail.ru/public/ERgz/A4dNcMxig

- Что ты сделал со своим кондитером, Сегучи? – спросил Акихико, медленно пережёвывая свежеиспеченный кекс за кофейным столиком в кабинете президента.

- Ты заметил?

- Еще бы я не заметил. Если не ошибаюсь, уже вторая неделя пошла. Сначала я думал, показалось, но теперь уверен – вкус не тот.

- Хуже? – полюбопытствовал Тома, просматривая стопку книг Усами А., небрежно сгруженную автором на широкий подоконник.

- Не то чтобы хуже. Как будто рецепт, тот же, а блюдо – другое.

- Забавно, что кроме тебя никто не заметил. Но придется тебя разочаровать, “тот самый вкус” тебе доведется отведать не скоро. Хару-сан на прошлой неделе был болен, а буквально вчера уехал.

- Как ты умудрился упустить его?

- Я отправил его учиться за границу. Через девять месяцев у меня на кухне воцарится повар с классическим французским образованием! С его талантом это будет бомба.

- А что буду делать эти девять месяцев я?!. – Акихико непритворно вздохнул – одной отдушиной в жизни стало меньше.

- Риторический вопрос? – Сегучи не знал, что ответить. С того памятного утра, когда музыканту посчастливилось избавить друга от зарвавшегося любовника, в Акихико что-то неуловимо изменилось. “Регресс” – то самое слово. – Спасибо за книги.

- Сначала прочитай, благодарить будешь позже.

- Я прочитаю. Не обещаю, правда, что быстро, так что если они тебе понадобятся, смело проси обратно.

- Они мне не понадобятся. Оставь себе, если хочешь. Считай, подарок.

- Усами-сан, что с тобой происходит? Ты сам не свой с того утра. Это моя вина? Мне не стоило соваться в твои отношения с этим мальчиком. Прости, я никогда не могу сдержаться, когда дело касается угрозы небезразличному мне человеку. В таких обстоятельствах я перестаю за себя отвечать.

- Еще чего?! Ты – и потеря самоконтроля? Не смеши!

- А смеяться и не над чем. Я спустил бы его с лестницы – едва успел очухаться.

- Если бы не ты, боюсь, ему пришлось бы куда хуже. Никогда еще у меня не было такого зверского желания кого-то удавить. Я сдерживался по одной причине – боялся, что моих сил хватит его покалечить. – Акихико вяло отпил из высокой чашки. – На самом деле, он оказался настолько тяжёлым человеком, что общение не доставляло мне ни малейшего удовольствия, но я с самого начала умудрился попасть на крючок, и соскочить никак не мог.

- Думаю, в постели он все-таки был неплох... Может быть по этой причине ты не в духе?

- С общепринятой точки зрения, наверное, даже хорош. Но не для меня.

- Не твой типаж?

- Можно и так сказать... Я легко переживу его отсутствие в моей постели.

- Я часто думаю, что Каташи по сути – зеркальное отражение моих собственных недостатков. И мне становится больно за него, мне становится стыдно за себя...

- Причина твоего упаднического настроения в этом?

- Лишь отчасти. Мы нехорошо расстались. Думаю, мне стоило ему кое-что объяснить.

- Не уводи разговор. У тебя неприятности на работе? Из-за тех фотографий?

- О, да, неприятности имели место быть, Сегучи. Но ты оперативно подчистил хвосты, документальные доказательства нашей шалости исчезли той же ночью, что и появились. Вот у тебя, скорее всего, не обошлось без проблем.

- Усами-сан, что касается медийного бизнеса, то во-первых, у меня есть в этих кругах связи, а во-вторых, мой проверенный способ – улыбаться и помалкивать. Слухи есть всегда, более того они должны быть. Но строго дозированные и управляемые. Как видишь, нас уже практически оставили в покое. Но в университете тебе вряд ли удалось воздержаться от комментариев.

- По-моему, все обошлось малой кровью. Профессора Мияги, конечно, вызвали на ковёр и устроили показательную порку. Только всем понятно, он, в конечном счете, не отвечает за мой моральный облик, так что все обошлось словесным внушением. Потом наступила очередь Мияги полоскать мозги мне, но он был до странного немногословен, я бы сказал, даже лоялен. Высказал мне в паре предложений, что не хотел бы впредь иметь неприятности по причине моего эпатажа, да и скруглил тему. В конце концов, кроме сплетен, мне предъявить, вроде как нечего. Видел кто-то какие-то фотографии. А где? А точно ли видел? А точно ли там были мы? А на чем конкретно нас подловили?

Сегучи, ну правда, моё увольнение повлечет за собой гораздо больше проблем для кафедры, чем небольшое попустительство.

- Хорошо, если так, я не хотел бы нечаянно лишить тебя работы.

- Только не говори, что волновался.

- Волновался.

- Это все скучно и неинтересно, ты мне другое скажи – что там с Юки Эйри? У меня есть полное впечатление, что мы заставили его нервничать.

- Не знаю, Усами-сан. Это один из немногих людей, относительно которых я никогда не могу быть ни в чем уверен.

- И всё же? Я не прошу предположений, меня интересуют лишь факты.

- По факту я был настолько занят, что не тревожил его ни звонками, ни визитами. Он звонил мне несколько раз сам, несколько раз навещал меня в клубе и на работе. На прошлой неделе умудрился застать меня дома перед уходом на работу. Это довольно необычно, он пишет ночами, а встаёт ближе к полудню.