- О, Хару, я не знаю, как ты умудрился так вляпаться... – гитарист с хитрым прищуром оглядел друга. – Хотя нет, знаю. Ты умеешь найти неприятности. Одна радость, что выход из неприятностей ты находишь еще легче, везунчик!

- Да уж, везунчик! – сдавленно вздохнул Мисаки, зажимая глубокий порез, кровь из которого залила уже не только одежду, но и начала оставлять заметные кляксы на гранитной плитке.

- Так, что это здесь у нас?! Расслабься! – бодрым тоном скомандовал Кей, отводя в стороны руки раненого и обнажая поврежденный бок. Быстро оценив обстановку, мужчина выудил из-под сиденья джипа автомобильную аптечку и принялся обрабатывать рану. – Ничего, порез неглубокий, но пару швов наложить стоило бы. Хотя скорую я бы не стал сейчас вызывать, народа многовато, испортим одному хорошему человеку праздник...

- Хиро, ты не сказал...

- Да, как мы тебя заметили в такой толпе и темноте – сам не знаю. Это просто чудо. Скоро должен начаться фейерверк, и мы с Аякой решили выйти пораньше, чтобы занять удачное место. Я только увидел, как ты выбежал, и этот мужик поволок тебя в сторону, когда в дверях появился мистер Кей. Как хорошо, что он вышел покурить, одному мне с такой оравой не справиться, но если бы я побежал за помощью, потерял бы тебя. В общем, пока мы сориентировались, они и так успели зайти достаточно далеко. Хару, они ведь ничего тебе не сделали? – Хиро наклонил голову ниже, прижался лбом ко лбу Мисаки и заглянул ему прямо в заплаканные глаза. – Нет?

- Нет... Только ножиком пырнули.

Громко звякнув зубами о край неизвестно откуда взявшейся бутылки с водой, парень запил пригоршню таблеток, проворно наковырянных менеджером из всевозможных облаток, а Хиро тем временем оттирал влажными салфетками потеки крови и слёз с лица и рук, приводил в порядок одежду, застёгивал рубашку и куртку.

- Вот так-то лучше! И половина Токио не узнает! – подмигнул Накано и подтолкнул Мисаки обратно в сторону лестницы. – Пойдем, тебе нужно погреться, выпить горячего сладкого чая. Обезболивающее подействует – бери такси и поезжай домой, спать!

- Нет!

- Что – нет, Хару? Куда ты еще собрался в таком виде?

- Я тебе уже говорил, что собирался сегодня поговорить с Усаги-саном?

- Не говорил. Но ты уверен, что стоит делать это именно сегодня? – Хиро с сомнением оглядел приятеля.

- Уверен. Сейчас – больше, чем когда-либо. После этой истории с Накамурой мне больше всего хочется к Усаги.

- Тебе не кажется, что пора ставить точку на этой работе, Хару-кун? – вмешался в беседу Кей. – Ты, прости за откровенность, до того наивный дурачок, что неприятностей вокруг себя не замечаешь от слова “совсем”!

Мисаки не понимал:

- Что вы имеете в виду?

- Только не говори, что ты специально поперся сегодня провожать Накамуру, чтобы насладиться этими дивными обстоятельствами.

- Нет, конечно!!!

- Я с тебя весь вечер глаз не спускал, и служба охраны тоже. Все равно чуть не упустили. Не тот он человек, за кого себя выдает, а ты все его басни за чистую монету принял. Весь клуб уже судачил, как он на тебя глаз положил, а ты знай из себя невинную овечку строил. Ду-ра-чок! – умильно улыбаясь, менеджер потрепал парня по голове. – Ладно тебе, Don’t Worry, Be Happy! Все хорошо, что хорошо кончается. Просто бросай эту работу, она не для таких, как ты!

- Спасибо, Кей-сан! И тебе, Хиро, спасибо! Ты меня снова вытащил...

- Ну да, сегодня у тебя третий день рождения. Жаль, уже не двадцатое ноября, а то с Сегучи-саном в один день отмечать могли!

Они уже поднялись по лестнице и начали прокладывать дорогу через толпу, когда прозвучали первые залпы салюта. Мисаки вздрагивал от каждого выстрела, зажмуривался от каждого всполоха искр на тусклом, грязно-синем ноябрьском небе, но продолжал протискиваться между застывших людей. Хорошо, что Хиро шел чуть впереди и уверенно вел его за собой. Последний рывок – и Мисаки очутился на довольно широком пятачке свободного пространства. Он вздохнул с облегчением, приоткрыл глаза и осторожно огляделся: в ярких всполохах мелькнули знакомые лица: Хиро, Аяка, Кей, Фуджисаки, Сакума Рюичи, Юки Эйри судорожно вцепился в плечо Шуичи, извернувшегося в его объятиях в какой-то немыслимой позе. Никто из них не смотрел в небо, все взгляды на изумлённых лицах были устремлены не вверх, а в сторону. Мисаки, продолжая щуриться от вспышек, медленно перевел взгляд: в самом центре площадки, будто забыв обо всем на свете, страстно целовались двое – Усами Акихико и Сегучи Тома.

====== Глава 26 ======

Последние звёзды осыпались с неба и потухли, так и не достигнув земли; отзвучали последние залпы салюта, и лишь тогда Акихико с нежной улыбкой разорвал поцелуй. Мимолетно коснувшись губами прохладной щеки Сегучи он шепнул:

- А теперь идём, быстрее! Машина уже ждёт?

- Идём! – тяжело выдохнул Тома, не в силах восстановить дыхание. Он приобнял Акихико за талию и двинулся вниз по ступеням. Взбудораженная толпа поспешно расступалась перед парой, образуя своеобразный коридор. Прямо напротив клуба стоял угольно-черный Ауди-седан представительского класса; шофер Сегучи при появлении хозяина распахнул заднюю дверь и вытянулся в струнку. На пороге президент обернулся, махнул прощальным жестом гостям и сел в автомобиль. Акихико прощаться было не с кем, поэтому он лишь скользнул ничего не выражающим взглядом по смутно различимой в потёмках мешанине лиц и, увлекаемый рукой Сегучи, скрылся.

- Тебе говорили, что ты охренительно целуешься, Усами? – вкрадчивым тоном мурлыкнул музыкант, когда дверца захлопнулась.

- Уже не помню, Сегучи. Наверное, нет... И не помню, отвечал ли мне хоть раз кто-то с таким упоением, как ты, – назвав водителю свой адрес, писатель уверенным движением опустил шторку между задними и передними сиденьями.

- А я не помню, приходилось ли мне кому-то так отвечать... Еще хочу, прости... – президент перехватил инициативу и по-хозяйски притянул к себе лицо Усами, чувственно скользнул губами по его щеке, осторожно целуя в уголок улыбающегося рта. Целомудренно – но это только на первый взгляд. Акихико чувствовал, что по-настоящему теряет контроль от этого восхитительного контраста прохладного дыхания на коже и легкого тепла прикосновений, от невесомого скольжения пальцев, касающихся шеи, потирающих чувствительную ямочку за ухом, игриво перебирающих короткие волосы на затылке... Кровь вспыхнула в жилах и как будто потекла вспять, зрачки непроизвольно расширились – зрительный контакт может быть таким интимным... Акихико, повинуясь движениям Сегучи, поймал ладонью его подбородок, требовательно провел большим пальцем по красиво очерченным губам – верхней, нижней – осторожно размыкая, улавливая темп дыхания – теперь одного на двоих. Не выдержав накала, писатель снова дарил поцелуй, властно и настойчиво проникая языком в трогательно приоткрытый рот музыканта, вбирая в себя горячий вкус шампанского и вишнёвых конфет...

Еще несколько десятков секунд, и противоборство двух желаний превратилось вы в одно могучее единение, но Сегучи, мягко обхватив щёку Усами, уверенно отстранился.

- Всё, не могу больше! Я не сдержусь. Мы наделаем глупостей, и ты мне этого не простишь! Ты тоже на грани, я чувствую.

Акихико со стоном перевел дыхание, потер раскрасневшееся лицо и смущенно рассмеялся.

- Ты прав, еще как прав! Черт, я с первой встречи видел, что ты сексуален до безобразия. Но даже не подозревал, насколько ты себя сдерживаешь... Кому-нибудь это ведомо?

- Тебе ведомо. Теперь.

- А больше?..

- А больше – никому. Я же говорил тебе... Человеку, ради которого бьётся мое сердце, это не нужно, а остальные не нужны мне. Вот и копится во мне по капле, я давно переполнен этой страстью...

Акихико молча положил руку на плечи президента и тихонько притянул к себе.

- Усами, я ведь не обидел тебя? Нет? Что на тебя нашло? Я не хочу терять нашу дружбу из-за одной невоздержанной ночи. Ты слишком дорог мне.

- Что на меня нашло – ты и сам знаешь, я еще в клубе тебе объяснил. Я был слишком зол на него и слишком обижен за тебя. Надеюсь, я ничего не испортил.