- Хару, вы и с клиентами так общаетесь? – голос Сегучи вырвал хоста из размышлений.

- И-извините, Сегучи-сан! Этого больше не повторится, я виноват, – Мисаки вскочил со своего места и склонился перед президентом, признавая свою вину.

- Сядьте, Хару, на нас люди смотрят. Да и я сам не такой уж большой любитель публичного самобичевания. Гораздо важнее то, как вы ведете себя и какие делаете выводы, а не то, насколько умело вы извиняетесь, – Мисаки снова сел, но поднять голову так и не решился. Фраза президента проникла прямо в подсознание парня так аккуратно и так своевременно, что он даже не почувствовал, как эта мысль проклюнулась на деревце его сущности ещё одной крохотной нежной веточкой.

- Хару, мне принесли ваши документы. Вот два экземпляра трудового договора. Прочитайте, подпишите, и оставьте один себе. Это ваша медицинская страховка.

- Сегучи-сан, вы застраховали меня на такую большую сумму!

- Вы ценный работник, я уже говорил?

- Спасибо, Сегучи-сан, я стараюсь.

При приёме на работу Мисаки сразу же поставили перед фактом: трудоустройство возможно только официальное, работа с людьми требует прохождения специальной медицинской комиссии. Такахиро в одном из первых писем сообщил, что украденные документы подброшены в полицейский участок, их требуется только забрать. При этом желательно, чтобы брат отозвал свое заявление о пропаже Такахаши-младшего. Мисаки боялся, что уговорить брата сделать это по-тихому не получится, подозревал, что тому непременно захочется увидеться лично. На удивление, Такахиро пошел навстречу без особых колебаний и не стал ни на чем настаивать, как будто заранее принял факт о том, что Мисаки еще не готов появиться ему на глаза.

Руководство клуба спокойно отнеслось к несовпадению имени Хару с его документами и просьбе не разглашать информацию из личного дела, тем более, что специфика работы и так подразумевала наличие псевдонима. Оомори Хару*, таково было его полное имя теперь. Возраст и дату рождения он тоже изменил: 23 года, родился 22 апреля – дата встречи с Хиро стала для Мисаки его вторым днем рождения.

- Хару, клуб открылся относительно недавно, и этот бизнес для меня еще в новинку, поэтому мне интересны мнения разных людей относительно моего начинания. С вашей позиции как хоста и как потенциального посетителя какие недостатки наблюдаете в работе клуба?

- Сегучи-сан, здесь есть гораздо более опытные хосты, да и я лично по клубам никогда не ходил, мне сравнивать не с чем.

- Вы не совсем обычный человек в этой среде, это правда, но именно поэтому меня и интересует ваше мнение, – на лице президента сейчас читалось ободрение и неподдельный интерес.

- Ладно. Только не смейтесь, если я скажу что-то глупое, – Сегучи кивнул, поощряя к продолжению разговора. – Меня утомляет необходимость постоянно уклоняться от необходимости выпивать на рабочем месте, а апельсинового сока за смену приходится употреблять столько, что и до гастрита недалеко. Неплохо было бы давать хостам возможность перекусывать хотя бы раз за ночь. Или ввести в наше хост-меню десерты и выпечку к чаю и кофе. Клиенты тоже часто об этом спрашивают. Но в меню только замороженные полуфабрикаты. Мало кто соглашается такое есть. Да и кухня, если честно, немного... хромает.

- Понимаю. Есть такая проблема. К сожалению, хорошие кондитеры на дороге не валяются, плохого мне брать не хочется, шеф-повару разработать бы для начала достойное меню, выпечку я даже не предлагаю.

- Но зачем вы его взяли тогда?

- Ошибся, – честно ответил бизнесмен. – Этот проходимец предъявил мне такую пачку дипломов, что я принял его после первого же съедобного конкурсного блюда. К сожалению оно оказалось в его списке не только первым, но и последним приличным. Контракт подписан сроком на год, и я пока не решился его расторгнуть, поскольку нет смысла платить штраф, если достойной смены все равно нет.

- Зачем вам обязательно нужен дипломированный кондитер? На свете полным-полно людей, которые любят и умеют готовить.

Сегучи оторвался от рассеянного созерцания публики в зале и обратил свое внимание на Мисаки. На его бесстрастном лице промелькнуло легкое любопытство.

- Продолжайте.

- Так все просто! Найдите человека, который в свободное время готов обеспечить бар некоторым количеством качественной домашней выпечки. Дайте объявление, предложите состязание – домохозяйки выстроятся в очередь. Кому помешает подработка? Может, кто-то из работников клуба сможет, это вообще было бы удобно.

- Например? Назовите хоть одного человека.

- Ну... я не знаю... Может, ваша жена?.. – Мисаки замялся и чуть заметно покраснел.

Сегучи внезапно расхохотался – искренне и беззаботно. Кто бы мог ожидать от такого застёгнутого на все пуговицы человека? Мисаки потупился и покраснел еще больше.

- Ладно, ладно, только не дуйтесь. Я не хотел вас обидеть! – президент насмеялся вдоволь, но и теперь лёгкие смешки время от времени вырывались с его стороны. – Предложение твое забавное, но не сказать, чтобы глупое. Я просто попытался представить свою жену у плиты и немного развеселился.

- Нет, я не знаю всех тонкостей организации ресторана. Может, это запрещено какими-то правилами. А так даже я справился бы.

- Вы умеете готовить десерты?

- Ну... немного умею.

- Что конкретно?.. Хотя не так. Вы бы хотели попробовать?

- Я мог бы, почему нет?

- Тогда можете придти на кухню в любое время перед сменой, взять что потребуется и приготовить все, что захочется. А я продегустирую. Как вам такой вариант?

Мисаки не верил своим ушам. “Что? Что он мне предлагает? Пойти на кухню крутого ресторана и приготовить все, что я пожелаю? Да я и мечтать о таком не смел! Этого просто не может быть!”

- Если вы не шутите, то я, конечно, хотел бы!

- Тогда позвоните мне, когда решите поэкспериментировать, чтобы я подъехал в нужное время.

- Я могу завтра!

- Хорошо, завтра вечером я буду в клубе. Удивите меня! – Сегучи встал и попрощался. Мисаки ошарашенно смотрел ему вслед. “Я не верю! Это сон, это сон, это просто сон!”**

*Оомори – яп. большой лес.

Хару – яп. рожденный весной.

“Это не любовь! Не любовь! Это просто не может быть любовью!” (С) Онодэра

====== Глава 19 ======

“Пусть каждый сам находит дорогу,

Мой путь будет в сотню раз длинней,

Но не виню ни чёрта, ни Бога,

За всё платить придётся мне.

Я любил и ненавидел,

Но теперь душа пуста,

Всё исчезло, не оставив и следа.

И не знает боли в груди осколок льда.

И не знает боли в груди осколок льда...”

Ария – “Осколок льда”

Книга нашлась быстро. Акихико покупал ее несколько лет назад, когда пытался заставить своего любовника готовиться к экзаменам. Всё без толку. Учебник в программе значился как основной, но парень его даже открывать не стал. Причина была всё та же – трудности с английским. И если новый знакомец сокрушался, что за день сможет перевести только половину, то Мисаки заявил, что не переведет и за семестр. Усами до сих пор не понял, каким чудом Такахаши умудрился сдать тот экзамен. Экономическую политику США в Мицухаши в принципе преподавали на английском, как и многие другие предметы, связанные с международными коммуникациями. И сколько бы Усами ни пытался вложить в его бедовую голову хоть толику своего прекрасного знания языка, Мисаки только брыкался изо всех сил, впрочем, как и всегда, и во всем. Эта его отличительная особенность одновременно и заводила, и подстёгивала Акихико наращивать активность, и раздражала, и огорчала. Всё-таки вечная необходимость уламывать, упрашивать, принуждать неопытного мальчишку иногда переходила границы гордости Акихико – по сути взрослого и самодостаточного человека – и начинала отдаленно походить на унижение. Пилюля была горьковатой, хотя Усами привык топить её в сахарном сиропе собственной любви, страсти, терпения и доброты.

Этот новый мальчишка был не таков. Он дышал уверенностью в себе. “Дерзкий, нахальный, знающий цену себе и своим желаниям – полная противоположность простодушного Мисаки”, – думал Акихико, разглядывая своего гостя, разместившегося на диване с развернутой книгой на коленях. Парень безо всякого смущения сел бок о бок со своим, если так можно выразиться, благодетелем, подтянул под себя стройные ноги и вальяжно откинулся на подушки.