«Шурик не освоит моделирование, даже если очень захочет. Месяц сроку! Какой там месяц?! Поле непаханое работы!» — Эрик знал, что не бросит мальчишку на амбразуру, но как справится сам, совершенно не представлял.

— Тома, зачем ты это делаешь? Неужели не понятно, что проблема не в Шурике? — вдруг серьёзно спросил Эрик.

Новый раунд.

— Почему же? Разве не вы вчера высказались в том духе, что я недооцениваю мальчика? — Тома продолжал играть с правдой.

— Да я вообще не это имел ввиду! — Эрик не любил игр со словами и фактами.

— Что бы вы себе ни воображали, большего идиота, чем я есть, из меня делать не нужно. Уже достаточно. Если вчера у меня ещё могли оставаться какие-то сомнения, то буквально сегодня утром я прекрасно понял, что вы имели в виду, — всё. Игры закончились. Томашевский ударил наотмашь.

— Да ничего ты не понял! Из-за своей спеси ты вообще видишь и понимаешь только то, что хочешь видеть и понимать! — на войне все средства хороши. Упрёков Эрик не выносил. — Вечно всё упирается в твоё эго! Всё должно быть так, как хочется тебе! Всё происходит только так, как решил ты! Нет полутонов! Серёжа Томашевский всегда на высоте, а остальные — мусор, грязь под ногами! Я шесть лет бегу за тобой, чтобы доказать, будто я не такой, а на рубль дороже! И что ты? Упиваешься своими заслугами: вытащил, мол, оборванца из подворотни, в люди вывел, человеком сделал! Не жди благодарностей! Человека ты во мне никогда не видел! Ты достал меня! Ясно? Надоело! Если хочешь знать, да, я переспал с Широковым. И ещё тысячу раз пересплю! Потому что он любит меня! Мне хорошо с ним, потому что ему не важно, какой я есть! Понимаешь? Можешь себе такое представить хоть на секундочку? Можешь ты просто любить, не пытаясь никого переделывать?! Ты вообще знаешь, что такое любовь, Томашевский?! — Рау рубанул сплеча мечом, любовно отточенным обидами, страхами, болью, что годами не знали выхода.

«Кончено!»

— Знаю, — Сергей ответил тихо и просто, зябко поёжился, обхватил ладонью плечо, будто зажимая невидимую рану в подреберье.

— В книжках начитался? Кино насмотрелся?! — нехорошая улыбка, злой огонь в глазах. — Что ты можешь знать, если «свободные отношения» — предел твоих возможностей?!

— Уходи, Эрик, — ещё тише, ещё слабее.

— Ненавижу тебя! Всю жизнь тебя ненавидел! — добить, додавить, размазать. Это утром он убил нечаянно. Теперь убивал специально. Жестоко, изощрённо, чтобы уж точно не спасти… «Но лучше бы мучился».

— Я тебя любил, — устало, горько, в никуда. — Возьми свои ключи.

— Что?

— Ключи от твоей квартиры.

— Нет, повтори, что ты до этого сказал?

— Иди, мне нужно работать.

====== “Свободные отношения” – Глава 12 ======

— Шурик, откладывай всё, чем сейчас занимаешься. Вот тебе новое задание от начальства, — Эрик выгрузил на стол перед своим подопечным стопку книг и толстых академических журналов.

— Ещё? — Широков шустро свернул окно с перепиской и обернулся. — Эрик, мне старое ещё доделать нужно. Тут довольно много… — он откопал из-под вороха бумаги неряшливую стопку технических заданий.

— Оно и видно, — Эрик покосился на мигающую вкладку чата, но ничего не сказал — Широков смотрел виновато, а виновным Эрик ощущал себя.

— Так надо же с ребятами договориться на выходные, — пустился в объяснения Шурик, в ответ на выразительный взгляд. — Мы же едем, Эрик? Ты не забыл?

Эрик забыл. Откровенно говоря, обстоятельства неожиданно сложились таким образом, что он и помнить не хотел. Отрешиться от проблем и оторваться по полной на свежем воздухе — это было то, чего душа просила практически перманентно и по нарастающей весь последний год. Сейчас развлечения и отдых вдруг показались чем-то настолько далёким и неважным, будто и выдуманы были исключительно для того, чтобы кому-то что-то доказать. Себе? Сергею? Окружающим?

— Саша! Я никуда не еду, у меня работы невпроворот. У тебя тоже! Садись, пиши план и начинай работать!

— Но Эрик, мы уже договорились. Ты же обещал! Что ты занудствуешь, как старый дед?! — Широков как будто почувствовал, что упрёками и печальной мордашкой не добьётся желаемого, и сменил тактику. — Сам говорил, отдыхать надо, работа никогда не кончится!

«Занудствую? Как старый дед? — обычно нечто подобное любил говаривать сам Эрик, когда Серёжа в очередной раз отговаривался от увеселительных мероприятий какой-нибудь командировкой или срочным делом. — Я превращаюсь в Томашевского?»

Определённо, примерить на себя недостатки человека, которого сам только что обвинил во всех смертных грехах, было странно, неприятно, непривычно. Ощутить его правоту — всё равно, что признать собственное поражение.

— Но если кто-то в отношениях балбес, то хотя бы второй должен нести какую-то ответственность, — возразил Рау то ли Шурику, то ли самому себе — и снова словами Серёжи.

— Эрик, а у нас отношения? Правда? — Сашино бледное лицо засветилось восторгом с примесью лукавства.

— Ну ты и дебил. Что, вообще, в котелке твоём варится? — Эрик от досады чуть язык себе не прикусил, но сказанного не воротишь. — Работай давай. Вот тебе несколько статей и пара учебников. План нужен к вечеру. Остальное найдёшь в интернете.

«Да и какая разница, в конце концов? Пусть будут отношения, если уж мальчишке от этого радость», — Эрик прекрасно помнил о данном Томашевскому обещании трахнуть мальчишку ещё тысячу раз, и хоть считать до тысячи в намерения его не входило, отказываться от своих слов он тоже не собирался.

«Отношения — штука непрочная. Сегодня — есть они, завтра — уже нет».

Надеяться на Широкова Эрик не мог, поэтому, плюнув на здравый смысл, вечером положил на стол Томашевскому набросанный собственноручно черновик плана. Самого Сергея на месте не оказалось.

— Ушёл домой пораньше, заболел всё-таки… — строго и с оттенком укоризны откомментировала Катенька, слишком всё-таки наблюдательная и любопытная.

По мнению Эрика, секретарша Томы одна из немногих догадывалась об истинной подоплёке их дружбы, да и разговор сегодняшний на повышенных тонах наверняка слышала. В ответ пришлось хмыкнуть что-то неопределённое, выходка Сергея занимала его мысли сейчас гораздо сильнее, чем чьё бы то ни было осуждение:

«Вот стервец! Ведь и не собирался дожидаться, но всё равно вынудил меня писать эту чепуху именно сегодня!»

— Катенька, может мы ему скан на электроночку сбросим? — как можно ласковее улыбнулся Эрик: «Я ведь тоже могу быть принципиальным!»

— Можно, конечно. Я понимаю, вы не хотите беспокоить Сергея Валентиновича, но тут ещё бумаги срочные на подпись принесли. Я как раз хотела попросить вас занести ему на дом, если вас не затруднит…

«На дом?! Идеально! Как я сам до этого не додумался?!»

Уговаривать Шурика долго не пришлось:

— Саня, ты долго ещё собираешься здесь торчать? Домой пора!

— А как же план?

— Я уже написал, сладкий. Отблагодаришь?

— Отблагодарю, — не раздумывая, согласился Широков, а потом вдруг растерялся. — Но как? — понял и с запозданием покраснел.

— Собирайся давай, поехали! — немногословно скомандовал Эрик.

— Поехали, — поспешно, как будто объект влюблённости вот-вот передумает, кивнул Широков и принялся закрывать окна программ, — а куда?

— Тебя дома сильно ждут? — поинтересоваться планами мальчишки стоило хотя бы из вежливости.

— Сильно. Уже и розги замочили, по-любому, — понять, насколько серьёзен Шурик, было совершенно невозможно, но улыбался он решительно и смело.

— Тогда ко мне?

— Эрик! — обрадованный мальчишка, казалось, едва не бросился ему на шею. — Ты не шутишь?

Конечно же, Рау не шутил: «Вот так, Серёжа! Надеюсь, тебе не придёт в голову считать, что слова мои — пустые обещания!» — вообразив себя гением коварства, он как можно выразительнее облапил костлявые плечики Широкова, впихивая пластиковый конверт с документами в руки растрёпанного Томашевского. Тот, правда, не изобразил должного отчаяния в ответ на продемонстрированные деликатные обстоятельства возвращения бывшего партнёра домой: папку забрал молча, кивнул, шмыгнул носом и поспешил скрыться.