Джошуа в очередной раз не пожалел себя, когда рассказывал неприглядную правду. Ему удалось так ярко передать всю глубину своего предательства и глубину боли, испытанной Вивиан, что Одри казалось, она испытала эту боль вместе с ней. Она словно своими глазами увидела плачущую Вивиан в кабинете мистера Брикстена, а потом – Вивиан, которая уже никогда не плакала, навсегда закрывшись в себе. Вивиан, которая сидела на крутящемся стуле в своей комнате, вцепившись в подлокотники и неестественно выпрямившись. Предательство самого близкого человека ранит больнее всего, и не удивительно, что Вивиан разучилась верить людям и не желала никого подпускать к себе слишком близко, дабы не быть в очередной раз обманутой. Ей было проще стать стервой и обругать, чем с любовью и нежностью положить руку кому-то на плечо.

Но Джошуа… Одри разрывалась на части, раздваивалась от услышанного. Она любила Джошуа, но после того, что он сейчас рассказал, она поняла, что любит не только его. Если бы она услышала все это до знакомства с Вивиан, возможно, она перенесла бы это легче. Но теперь… Сердце Одри ныло от жалости к ней, от обиды на Джошуа, от злости на себя за то, что не смогла понять Вивиан раньше, не смогла ни о чем подобном догадаться.

И в то же время она видела, как страдает сам Джошуа от того, что совершил, от того, что скрыл это, как мучительно ему дается каждое слово. Ей было жаль и его тоже, но… почему-то принять эту историю так просто и сказать «Не вини себя» у Одри не получалось.

Всего было слишком много. Слишком много для одной Одри.

Она закрыла глаза рукой, когда Джошуа закончил говорить, и сжала губы.

- Ну вот, теперь ты знаешь все, - прошептал Джошуа. – Я знаю, что тебе нелегко будет простить меня за то, что я сделал с ней, за то, какой она стала теперь из-за меня, за то, что скрывал это от тебя столько лет. Знаю. Но я буду надеяться, что ты однажды все-таки простишь меня, как простила меня Вивиан.

- Джошуа… – Одри тяжело вздохнула. – Я не знаю, что сказать. Мне нелегко принять все это.

- Да, я понимаю, - он кивнул. Его лицо было строгим и решительным, как у человека, который смирился со своей Судьбой. – Но я рассказал это тебе не только для того чтобы очистить свою совесть, не только чтобы пчелы перестали преследовать меня. Я рассказал потому, что Вивиан нравится тебе. И теперь ты знаешь ее всю, знаешь, какой она была и почему стала такой, как сейчас. Я рассказал это и потому, что ты нравишься ей. Я ревновал не только тебя к Вивиан, но и Вивиан к тебе. Ревновал, потому что ни с кем моя сестра не смеялась так, как со мной. А сейчас снова смеется. С тобой. Ты ей действительно нравишься. Она начинает доверять тебе. Я уже давно не видел свою сестру такой. Ты по-настоящему дорога ей, Одри. Поэтому… я захотел, чтобы ты знала. И теперь, когда ты знаешь, решай сама, что тебе с этим знанием делать.

- Я… мне надо подумать, надо побыть одной, хорошо? – осипшим голосом пробормотала Одри, быстро поднимаясь с дивана.

- Да. Конечно, - Джошуа кивнул. – Я буду готов поговорить об этом в любой момент, когда ты захочешь.

С ноющей болью в груди Одри покинула гостиную. Она соврала, когда сказала, что хочет побыть одна. На самом деле она хотела побыть с Вивиан.

Вивиан была на кухне. Она стояла к Одри спиной, вглядываясь в лунную ночь за окном. Она не обернулась, когда Одри вошла. Только спросила неестественно беззаботным тоном:

- Ну как поболтали?

Одри в два шага пересекла разделяющее их расстояние и порывисто обняла Вивиан, уткнувшись лицом в ее спину. Вивиан словно не могла шелохнуться. Она стояла так, замерев, и будто бы даже не дышала. А потом с усмешкой произнесла:

- Да ладно, брось! Не стоит слушать все, что рассказывает мой брат. Фантазия у него не хуже, чем у нашего Карца. Джошуа любит преувеличивать…

- Перестать, Вивиан, перестань! – Одри еще крепче прижала ее к себе, и Вивиан затихла. Она стояла так какое-то время, снова затаив дыхание, а потом вдруг плечи ее дрогнули. Одри не видела ее лица, но знала, что Вивиан плачет.

- Ну вот, теперь ты все знаешь, - прошептала она. – Только, пожалуйста, не надо жалеть меня, я терпеть этого не могу!

- Хорошо, хорошо, не буду, - шептала Одри, не размыкая объятий.

Вивиан всеми силами старалась скрыть свои слезы, но дрожащий голос выдавал ее.

- Десять лет назад я сказала себе, что никогда не прощу его… Но Джошуа всегда был таким обаятельным говнюком, что я не устояла.

- Вивиан… Прости меня, пожалуйста.

- За что?

- За то, что не понимала тебя. Я думала, что ты просто…

- Сучка? – усмехнулась Вивиан.

- Да.

- Я и есть сучка.

- Прости меня, - повторила Одри.

- Ты ни в чем не виновата, - ответила Вивиан уже серьезно. – Я сама виновата в том, что веду себя так. Это я должна просить прощения. За то, что ворвалась в твой дом, в твою жизнь, в твою страшную историю и даже в твою постель, черт побери.

- Замолчи. Не желаю я слышать таких идиотских извинений!

- Хорошо. Тогда давай поднимемся к тебе в комнату? Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел, что я тут… ну…

- Конечно, - Одри разомкнула объятия, позволяя Вивиан вытереть глаза от слез.

Джошуа уже не было в гостиной, когда они поднимались на второй этаж. Одри надеялась, что он сейчас не глотает слезы в своей спальне, надеялась, что Мэтью позаботится о нем. Потому что сама она должна была позаботиться о Вивиан.

По дороге в спальню Вивиан заглянула в ванную, где долго умывалась, и откуда вышла почему-то очень грустная и… смущенная. Ее глаза немного покраснели и опухли, и Одри догадалась о причине ее смущения. В спальне Вивиан сразу переоделась в ночную рубашку. Она не стала прятаться за дверцу шкафа, чтобы сделать это, а Одри не стала прятать глаза и смотрела. Переодевшись, Вивиан не торопилась ложиться в кровать, хотя было заметно, что ей очень холодно. Одри снова безумно захотелось обнять её, но она побоялась, что Вивиан посчитает это проявлением сочувствия.

- И… что ты сказала ему, когда он все рассказал тебе? – спросила Вивиан.

- Сказала, что мне надо подумать обо всем, побыть одной.

- Тогда не думай слишком долго, хорошо?

Одри слегка удивилась. А Вивиан продолжила:

- Джошуа очень переживает сейчас. Должно быть, ему нелегко было признаться в этом тебе. Он боится, что ты не простишь его. Не тяни, Одри. Поговори с ним завтра же утром!

- Но…

- Я знаю, тебе неловко передо мной. Ты думаешь, что если простишь его так скоро и примешь эту историю, мне станет обидно. Ты хочешь показать, что ты на моей стороне, я все это понимаю, - Вивиан подошла к Одри и коснулась ее щеки. – Но, пожалуйста, сделай это для меня. Я ведь никогда ни о чем не прошу, правда? Пожалуйста, прости моего брата. Не заставляй его мучиться еще дольше, чем он мучился.

Одри так поразили эти слова, что она потеряла дар речи. Она не думала, что когда-нибудь услышит подобное от Вивиан. Но сегодня ее сложившийся образ перевернулся. Кружево плелось заново.

- Хорошо, - кивнула Одри. – Я поговорю с ним завтра утром.

- Спасибо, - Вивиан улыбнулась. – Возможно, по мне этого не скажешь, но на самом деле, мне больше всего хочется, чтобы все уже наконец-то помирились друг с другом. Знаешь, что сегодня помогло мне простить Джошуа? Не только то, что он был при смерти, но и еще кое-что.

- Что же?

- Разговор с миссис Морган. Я испытала огромное облегчение, когда почувствовала, что миссис Морган простила меня. Даже если все это было не на самом деле, даже если это были всего лишь образы моего подсознания, реализованные пустой комнатой, мне все равно. И мне захотелось подарить такое же облегчение Джошуа. Он не заслужил жить столько лет с этим грузом. В конце концов, все ошибаются, ведь так? Я была столь строга к его ошибке, но и сама оказалась не святой. Свою ошибку я старалась не замечать, а за ошибку Джошуа гнобила его всю жизнь. Я тоже была не права.