Новый материал подчеркнет самые важные и определяющие моменты последних трех десятков лет, но не коснется мелочей, в которых можно надолго увязнуть. Моим намерением было не увести внимание читателя от самой биографии, но скорее добавить самые важные и знаковые моменты, которые определяют и олицетворяют то, что в настоящее время представляет из себя Ferrari.

Учитывая востребованность на рынке всего, что ассоциируется с Ferrari, и то, каким почитанием пользуется компания по всему миру, эта биография становится для сегодняшних читателей актуальной как никогда, а включенные в нее добавления вдохнут новую жизнь в и без того важную и пользующуюся заслуженным уважением биографию, предлагая молодому поколению адептов веры Ferrari, с готовностью принимающих все, что имеет отношение к марке, свежий и проницательный взгляд на историю компании.

Переиздание этой книги не стало результатом одиночных усилий с моей стороны. Это был долгий процесс, за участие в котором я бы хотела отблагодарить нескольких человек, позволивших мне обновить труды Брока и внести небольшие правки, не дававшие ему покоя все те годы, что минули с публикации первого издания. В первую и главную очередь я должна отблагодарить свою маму Памелу, музу Брока, старательно трудившуюся над тем, чтобы заново познакомить с его работами новых читателей, и одновременно осознавшую, что сейчас настало идеальное время для повторной публикации этой работы.

Также я благодарна Майклу Манну за то, что он выбрал «Enzo Ferrari: The Man, The Cars, The Races, The Machine» в качестве основы для своего нового фильма. Он невероятно кропотливо работает над созданием великолепного сценария, который отразит достоинства этой биографии и одновременно отдаст дань уважения наследию Энцо. Брок был в восторге от вашей твердой решимости и стремления рассказать эту историю на большом экране.

Отдельное спасибо Кэрол Манн, самому невероятному литературному агенту и поистине потрясающей женщине, годами хранившей верность Броку. Без нее этот проект никогда не сдвинулся бы с мертвой точки.

Спасибо Айлин Джордж и Стиву Россини за их громадную помощь с форматированием структуры книги и фотографий, включенных в нее.

В чисто личном плане я бы хотела сказать спасибо Даррену Бруксу, Курту Фатеру и Джиму Ван Шаффелю. В обстоятельствах болезни Брока и его последующей смерти ваша дружба, сила и юмор сыграли важнейшую роль, так как помогли мне справиться с болью, сосредоточиться на задаче и выполнить обещания, данные отцу.

Большое спасибо Тодду, чьи любовь и вера в мои способности, а также невероятная забота по отношению к Броку, имели колоссальное значение. Ты всегда будешь моим эхом и моим утешением.

И, наконец, я хочу поблагодарить самого Брока, породившего во мне страсть к печатному слову и поверившего в мою способность быть его голосом, когда его собственный умолк вследствие тяжелой болезни. Уважение и любовь, которые я испытываю по отношению к тебе, невозможно измерить, я буду скучать по тебе каждый день своей жизни.

Брок ушел в мир иной 5 октября 2016 года после долгой и отчаянной битвы с болезнью Альцгеймера. Его влияние на мир автомобильной журналистики не имеет себе равных. Он нежно любил свое ремесло и каждый аспект собственной карьеры. Пилоты, гонки, история и люди, связанные с миром автоспорта, были воздухом, которым он дышал, и каждый день своей жизни он испытывал благодарность судьбе за карьеру и дружбу со многими своими друзьями. Он никогда не считал свои успехи чем-то само собой разумеющимся, а самым тяжелым днем его жизни стал тот, когда он в последний раз выключил свой компьютер, понимая, что больше никогда не сможет сказать правды в лицо сильным мира сего, дискутировать о ярких моментах очередной гонки или преодолеть своим словом со страниц журналов или книг многие мили и достучаться до других таких же энтузиастов спорта.

Мы с ним до самого конца беседовали о машинах и Ferrari, до тех пор пока в комнате не остался звучать только мой собственный голос. Мы перелистывали страницы в книгах, смотрели гонки по ТВ и улыбались, воскрешая угасающие воспоминания о давнишних моментах, случившихся в Дайтоне, в Уоткинс-Глен или на скоростном треке в Шарлотте. Когда отец умер, мой муж сказал, что Брок наконец освободился и стал самим собой. Мне понадобилось какое-то время, чтобы переварить эти слова. Тодд имел в виду, что после смерти Брок стал прежним Броком. Его больше не сковывал Альцгеймер, он вновь воссоединился со своими воспоминаниями, знаниями и навыками. В таком его образе я нахожу для себя утешение. Теперь он окружен легендами своего прошлого, теми великими гонщиками и друзьями, вместе с которыми взрослел и развивался. Как прекрасно представлять его снова рассказывающим свои байки и вспоминающим те тихие, давно минувшие дни. Я буду лелеять эту мысль в своем сознании, надеясь, что она поможет мне пережить горе. Брок свободен и умиротворен, он снова стал самим собой, и я так горжусь, что сыграла свою маленькую роль в возвращении его биографии Энцо Феррари к жизни.

Своим присутствием он внушал окружающим трепет, был до крайности уверен в своей способности доминировать над толпами благоговейных клиентов, нетерпеливых поставщиков, склочных и порой драчливых журналистов и любопытных фанатов. С возрастом «папа римский Севера», как его часто называли, стал вести все более затворнический образ жизни, лишь укрепивший его репутацию царствующего монарха. То, что простой выходец из Модены превратился в практически сверхчеловеческую фигуру в восприятии своих преданных поклонников по всему миру – что, в свою очередь, принесло колоссальные прибыли предприятиям Модены, которыми он управлял на протяжении почти шестидесяти лет – не было случайным стечением обстоятельств.

У меня была лишь одна частная встреча с Энцо Феррари – в конце лета 1975-го. Я находился в Маранелло вместе с Филом Хиллом, великим американским гонщиком, выигравшим для Ferrari чемпионат мира в 1961 году, после того как его главный соперник и партнер по команде граф Вольфганг фон Трипс трагически погиб, разбившись в страшной аварии в Монце. Хилл, чувствительный и вдумчивый человек, год спустя покинул Ferrari под аккомпанемент громких обвинений в адрес команды, отвечавшей ему тем же. Когда мы с ним прибыли в город для работы над документальным фильмом, он уже 13 лет как был в разрыве с Ferrari. Без предупреждения Хилла вызвали в темный, со стенами синего цвета, офис команды, и по причине, до сих пор мне не ясной, туда же был приглашен и я, американский журналист, не имевший никаких формальных связей ни с Хиллом, ни с предприятием Ferrari, отчего мое присутствие на встрече казалось абсолютно излишним.

Энцо Феррари оказался более импозантным мужчиной, чем я ожидал. При росте почти в 190 см он был на полголовы выше Хилла, который, как и многие пилоты-профессионалы, был худощавым, почти что хилым человеком. Хозяину, пригласившему его, было тогда уже 77 лет, но двигался он с бесцеремонной легкостью успешного итальянца, его выдающийся подбородок смотрел вперед, грудь была выпячена, руки раскинуты, а крупные кисти были раскрыты плашмя и повернуты к небу, как бы подзывая к себе гостя. Зачесанные назад седые волосы, диктаторский римский нос и скучный серый костюм были хорошо известными фирменными чертами облика Феррари, а потому меня они не удивили. Очки, ставшие привычным элементом его публичного образа и добавлявшие его виду зловещие нотки, словно он был стареющим мафиозным capo, на сей раз отсутствовали, обнажая ясный, цепкий и внимательный взгляд. Но больше всего меня шокировал его голос, мягкий и звонкий. Я ожидал услышать зычный, мощный голос, высокий и властный, или, быть может, даже бормотание в духе Брандо, воплотившего на экране образ Крестного отца в недавно вышедшем одноименном фильме. Но в тишине кабинета звучали только мягкие, вельветовые тона. О припадках гнева Феррари, когда он натурально ревел на окружающих, ходили легенды, но в тот день, день примирения, он говорил слабо, приглушенно и подавленно.