В городке и тогда бессовестно хозяйничала свора шальных и задиристых ветров. К осени они становились грубыми, хватали под локти стариков, гнали гуляющих вдоль реки, пинали школьников в спины, а иных замечтавшихся прохожих прохватывали насквозь, почти вышибая дух. Зимой обозленные, растопырившие чешую ветра срывали шапки и капоры, кусали за уши, осыпали пригоршнями рассыпчатого колючего снега, холодили до слез.
Невысокие особнячки центральных улиц провожали проезжающие мимо повозки мутными взорами занавешенных окон. Площадь ратуши изредка пересекала неторопливая старушка с корзиной, стайка болтающих без умолку школьниц, худощавый паренек с громоздким футляром тромбона. Продрогший учитель гимназии бежал мимо церкви и ратуши, придерживая шляпу, на ходу торопливо отворачиваясь от назойливых объятий ветра. Рыночная площадь и тогда шумела в окружении запертых до лета харчевен и заколоченных деревянных лачуг, окутанная запахом копченой скумбрии, малосольных огурцов, кровяной колбасы. По субботам на ее торжествующие ароматы, на музыку и гогот большого рынка стекались оживленные жители окрестных домов и окраинных улочек. Так же, как и сейчас. С неторопливыми изменениями, которые растворялись в обосновавшейся здесь приморской вечности.
Когда лихорадка отпускала, капитан думал о Зое. Предполагая, что знает далеко не все в ее истории, сопоставлял факты, пытался проследить штрихи случайностей, сложившихся в росчерк судьбы – это помогало отвлечься от нависшей над ним неизвестности. Он знал, что в 1908 году на дальнем северном берегу моря невесомая белотелая Зоя со светло-русыми локонами наконец стала невестой. Она была упрямой и все-таки дождалась своего заветного дня. Она безошибочно почувствовала, что ее час настал. И не растерялась. А напротив – стала молчаливой и плавной, как тонкая линия черной туши. Она отводила глаза, по-балетному тянула мысок и весь свой заветный час казалась со стороны и была на самом деле хрупкой, ломкой, совсем беззащитной. А еще – безбрежно одинокой. Зоя сумела не спугнуть свое счастье, смогла приглянуться и растревожить, поэтому очень скоро она стала единственной. Обожание приезжего коммивояжера с глазами цвета пасмурного октябрьского неба окутало рассеянную и пугливую Зою неуловимым сиреневым сиянием. Безбрежное обожание случайного человека сделало ее притягательной и неотразимой. С тех пор Зоя светилась. Зоя невесомым лепестком вишни кружилась в вальсе. Зоя пела от долгожданной сбывшейся любви. От нее теперь немного пахло анисом. Даже гнусавая тетка, удочерившая трехлетнюю сироту и с тех пор вечно требовавшая экономить хлеб, свечи и нитки, оказалась не в силах вмешаться и все испортить. Крупные серые чайки сидели рядком на коньке крыши тесного теткиного дома, потом переносились вслед за Зоей и сидели рядком на коньке крыши шляпной мастерской, будто намекая, что сейчас над этой меланхоличной девушкой время не властно, ведь сегодня с ней свершается любовная вечность. Кратковременная, зыбкая, небезопасная для будущего, но такая желанная всеми и всюду.
Терпеливо дожидаясь письма, Зоя, как всегда, старательно шила шляпки, украшала их тесьмой и бусинами, тихонько напевая себе под нос: «Я назову твоим именем ураган». Получив послание от жениха, трижды подтверждавшее серьезность его намерений, Зоя целый день была задумчивой, а потом еще три дня скорбно молчала. Она умышленно нагоняла на себя грусть, хмурилась и несколько раз даже всплакнула, чтобы немного уравновесить свои радости и печали.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
