— Мадемуазель Роми, — продолжил он, — позвольте объяснить, как вы пришли в этот мир. Сначала фертильная сперма дает яйцо, которое называется зигота. Клетка начинает делиться на 2, 4, 8, 16 частей. Когда число клеток доходит до 64, мы получаем очень юный эмбрион — бластоцисту, похожую на полый шар или пузырек со скоплением у одного из полюсов внутренней клеточной массы. Ученые вырастили эти клетки и выяснили, что они регенерируют и остаются бесконечно идентичными.

Роми была покорена. Я «перезапустил» ее, как когда-то мой учитель Ив Мурузи[184] поступал со мной.

— Один ваш знаменитый собрат объяснил мне, что некоторые клетки бессмертны.

— Да, эмбриональные стволовые клетки бессмертны.

Я забыл упомянуть, что мы беседовали на английском. Роми с трудом улавливала смысл, а меня смешил израильский акцент собеседника: он говорил точь-в-точь как Адам Сэндлер в лучшей комедии о Земле обетованной «Не шутите с Зоханом». Чтобы не заржать в подобной ситуации, нельзя зацикливаться на смешных оборотах речи, и я пытался думать о том, что за двадцатилетнюю карьеру на телевидении не «допрашивал» ни одного лауреата еженедельника Science. Будет проще, если я переведу последующий диалог.

— Cтволовые эмбриональные клетки действительно бессмертны, — спокойно повторил Буганим.

— Они как хамелеоны? — спросила Роми, потрясающая в роли спарринг-интервьюера.

— Да. Они могут стать всем, что тебе понадобится. Ну… Почти всем. Отсюда их название — плюрипотентные.

Йозеф рисовал на пейперборде круглые клетки, напомнившие мне Шадоков[185] (еще одна стариковская ассоциация!).

— Расскажите мне о тех японцах, которые выяснили, что стволовые клетки можно создавать. Что такое система IPS?

— Уточняю: не только стволовые, но и эмбриональные стволовые клетки. Те, что способны самообновляться, образуя новые стволовые клетки, делиться и превращаться в клетки различных органов и тканей. У каждого взрослого человека есть стволовые клетки. Во всех наших органах, в том числе у Роми. Но эти клетки способны регенерировать один определенный орган. Японцы спросили себя, нельзя ли взять взрослые клетки и перепрограммировать их в эмбриональные стволовые, то есть плюрипотентные. Это позволяло решить две проблемы:

1) этический вопрос — не слишком хорошо разрушать человеческие эмбрионы, пусть даже я не уверен, что бластоциста, этот микроскопический шарик, может считаться самостоятельной жизнью;

2) иммунное отторжение — если я ввожу тебе эмбриональные клетки другого индивида, происходит отторжение, но этого не случается, если они взяты из твоего собственного тела, например, с помощью дермальной биопсии.

Профессор изобразил почесывание под мышкой. Роми встревожилась и повернулась ко мне:

— Доктор ведь не будет делать нам уколы?

— Успокойся, дорогая, никто ничего тебе не сделает.

— Даже если бы и пришлось, это не больно, — подтвердил профессор.

— Значит, японские ученые взяли клетки взрослого человека и… омолодили их? — спросил я.

— Именно так. Я беру клетки твоей кожи, ввожу несколько генов, мы ждем две-три недели и вдруг получаем эмбриональные сымитированные клетки, отсюда «I» в IPS. Индуцированные.

— Сумасшедший дом!

— Вы правы, это очень странно! Никто не думал, что подобное возможно! Да что там — и думать не думали, что для подобной операции достаточно четырех генов! В нашем теле их 20 000, а для путешествия во времени от взрослых к плюрипотентным эмбриональным достаточно четырех. Честь открытия принадлежит также британцу — Джону Гердону, он первым перепрограммировал клетки и разделил Нобелевскую премию по медицине за 2012 год с Синьей Яманакой. Именно он разработал методику клонирования овечки Долли: взял зиготу лягушки и извлек взрослые клетки кожи, ввел их в яйцеклетку и получил эмбрион. Берешь ядро взрослой (зрелой) клетки, помещаешь в зиготу, и вот тебе клон. Яйцеклетка начала делиться на две, четыре, восемь, и так до бластоцисты. По этой системе можно клонировать все.

— И меня? Меня можно клонировать? — воскликнула Роми.

Я был в восторге — всего за час моя дочь начала отлично понимать английский в израильском исполнении!

— Не как в «Звездных войнах». Скажем так: можно сделать новую, генетически идентичную Роми. Я беру клетку твоей кожи, беру твою ДНК и помещаю ее в энуклеированную яйцеклетку женщины, даю ей несколько дней, чтобы подросла, потом ввожу матери-носительнице: девять месяцев спустя ты клонирована. Мы получим ребенка, точную твою копию.

Лицо у Роми стало испуганное, и я решил вмешаться — никто не смеет травмировать мою дочь!

— Никто тебя не клонирует, дорогая, мне хватает хлопот с одной Роми. Вот ведь как странно получается, доктор, пятнадцать лет назад мир был одержим идеей клонирования человека, а сегодня об этом почти не говорят. Вышло из моды?

— Мода ни при чем. Клонирование человека запрещено по этическим соображениям. Но я уверен: кто-нибудь где-нибудь — скорее всего, в Китае — близок к решению задачи.

— Неужели?!

— Повторяю, я уверен. Они уже клонировали свиней, собак, лошадей… В 2013-м американский биолог профессор Шухрат Миталипов[186] создал в Портленде первый в США генно-модифицированный эмбриональный клон человека.

— Это прошло совершенно незамеченным!

— Открытие Яманаки сделало этот путь устаревшим… на время.

— Вы у себя в лаборатории работаете с клонированными или с перепрограммированными мышами?

— С теми и другими. В 2009 году родилась мышка, полностью состоящая из перепрограммированных клеток. Она была жива, функциональна и способна к воспроизводству. В 2011-м мы сделали гортань, в 2012-м воссоздали щитовидную железу. 18 месяцев назад с помощью IPS-клетки мы воссоздали печень мыши. Завораживающий опыт! Проблемы с IPS-клетками в том, что только 30 процентов способны сотворить «целую» мышь. Бóльшая часть дает отсталые эмбрионы или эмбрионы, которые погибнут во время беременности. Вывод: качество IPS-клеток оставляет желать лучшего. Если же взять настоящие эмбриональные клетки бластоцисты, почти все при клонировании генерируют мышь целиком.

— Не понимаю. Я говорю о продолжении жизни, а вы поете хвалу клонированию?

— Нет. Я пытаюсь объяснить, что мы пока не нащупали наилучших условий для регенерации наших клеток. Концепция есть — нет надежного способа. Цель и клонирования, и перепрограммирования — вернуться к отправной точке. Это называют reset[187].

— Я хочу пройти эту процедуру, доктор! Пришло время перезагрузки! Моя новая версия — «Я 2.0»!

На этом месте профессор Буганим окончательно причислил меня к сообществу дураков. Роми играла на телефоне в Brick Breaker, что меня несколько успокоило: разрушить стену из красных кирпичей, противно блямкавших на экране, ей было важнее, чем узнать что-нибудь еще о перезапуске наших существований.

— Если я правильно понимаю, профессор, ни клонирование, ни перепрограммирование человека не принесут нам бессмертия?

— Нет. Клон будет вашей точной копией, но в него потребуется вдохнуть жизнь: девять месяцев беременности, роды, воспитание, кормежка — все с нуля. Клон никогда не станет вами. Кстати, мы больше не используем этот термин, слишком уж много скандалов с ним связано. Предпочитаем говорить «перенос ядра соматической (взрослой) клетки» — значение то же… Овечка Долли родилась в 2004 году, теперь мы занимаемся другими вещами, пытаемся вырастить как можно больше омоложенных клеток хорошего качества в надежде, что их удастся реимплантировать здоровыми.

— Получается, если вы пересадите мне IPS-клетки, я заработаю опухоль? Нет уж, спасибо!

— (Смеется.) Предположим, у вас болезнь Паркинсона, вы весь трясетесь, я ввожу вам генетически модифицированные нейроны, и они ослабляют симптоматику. Вы будете рады-радешеньки, даже если через десять лет там или сям вырастет опухоль. Мы открыли четыре гена (Sall4, Nanog, Esrr6 и Lin28), способные создавать IPS-клетки лучшего качества. Сейчас они проходят испытания на мышах, и пока все идет хорошо.