Имею честь Какие были времена! Мой друг, какие нравы были! Серебряные стремена Не блекли от дорожной пыли. Как пламенел смущённый взгляд, Когда глаза в глаза глядели, В них соловьи ночами пели И цвёл в сердцах вишнёвый сад! И приходила непременно Влюблённости благая весть, Она коленопреклоненно Взаимности искала здесь. Мельчайшей фальши не прощали Ни в откровеньях, ни в стихах. И жизнь любимым посвящали, Едва покаявшись в грехах. Торжествовало благородство И в ратном деле, и в любви – За что не совестно бороться Пред Богом было и людьми. И честь была всему начало, И презирались ложь и лесть. И хлёстко, и светло звучало: Имею честь! Имею честь! И вызывали подлецов, Круша их светскую карьеру Перчаткой брошенной в лицо, К неумолимому барьеру. Век упоительных страстей Прогарцевал и канул в Лету. Век оголтелых скоростей Несёт всё сущее по свету. Но звон гитары семиструнной По-прежнему тревожит кровь, Мир пробуждается подлунный И вновь главенствует любовь. Задумчиво и не спеша По тропам времени крутого Бредёт ранимая душа – Подарок века Золотого. Бредёт по обветшалым вехам, Несёт в себе благую весть, Воспрянувшую гулким эхом: Имею честь! Имею честь! Ты помнишь… Вот мы и свиделись с тобой… Ты мне все эти годы снился, Ты, брат, совсем не изменился, А я, как видишь, весь седой. Война преследует меня, Напоминаньем бьет по нервам: Мы вновь с тобою в сорок первом Стоим на линии огня. Клянемся в дружбе перед боем, В минуты редкой передышки, Несчастной Родины герои, Суровой участи мальчишки. На наши юные года Война легла тяжелой ношей. Мы с честью приняли тогда Тот вызов, что врагами брошен. Не суждено нам было знать, Как наши мамы постарели. Покинув теплые постели, Мы уходили воевать. Мы шли, глотая пыль дорог, Подошвы верстами стирали, То пятились, то наступали, То на ходу валились с ног. Усталость с болью вперемешку. Кто первым шёл, тот был убит. Мы погружались в ад кромешный, Имея сами адский вид. Опустошённые станицы, Деревни, сёла, города, Разрывов яркие зарницы, Кругом огонь, кругом беда. Друзей погибших голоса, Словно подраненные птицы, И фронтовая полоса Ещё нам долго будут сниться. И кровью политые тропы, Что мы с тобою протоптали, От стен Кремлёвских до Европы, Когда от смерти мир спасали. И никого не упрекали, Что этот жребий выпал нам, Что мы по кружкам разливали Вино и слезы пополам. Что никого не забывали, И никого не предавали, Что, матерясь, высоты брали, «Вперед! За Родину!», – взывали, И в рукопашном выдавали Всю злость и ненависть к врагам. Мы никого не упрекали, Что этот жребий выпал нам… Я помню, брат, как в сорок пятом Мы пили шнапс из котелка, Что переслали нам ребята Из комендантского полка. Как пригубили по полста, Что припасли с тобой к обеду, За то, что цитадель взята, За долгожданную Победу. За то, что мы так долго ждали, За слёзы счастья на лице, За ордена и за медали, За слёзы радости в конце. Ты рад, что я тебя нашёл? Я снова здесь с тобою, брат, Я с фляжкою к тебе пришёл, Сними с плеча свой автомат. К твоим ногам несут цветы, Их руки детские сорвали. В сединах – я, в граните – ты. Ты помнишь, как мы воевали?.. Теперь я не умру Нет, весь я не умру… А.С. Пушкин Теперь я не умру – я это точно знаю. Судьбою послан мне живительный огонь. Я в чаяниях своих на совесть уповаю, Младенческой слезой упавшей мне в ладонь… Я буду долго жить в умах взращенных мною. Ни радость бытия, ни прочие блага Не смогут заменить возможность быть собою, И сердцем отличать и друга, и врага… Я буду воскресать, – от счастья умирая, Потерянных надежд не облачая в грусть И здравицы слагать в садах земного рая, – «Мой ангел, смерти нет!» – читая наизусть. Земную благодать я холю и лелею, Я вижу: этот мир и хрупок, и раним. О скудости своей нисколько не жалею. Да и грешно жалеть. Я Господом храним. |
