Григорий понял, что он проиграл по всем фронтам, когда почувствовал в своих штанах крепкий, уверенный стояк.

«Вот как мне уберечь тебя, мальчик, если при виде тебя мой мозг отключается и перестаёт мне служить? Грош мне цена, царевич! Ты отнимаешь у меня всякую волю, оставляя только похотливые мысли, с которыми я и бороться-то уже не могу».

Думая так, Свешников опустил руку к своему паху и положил на вздыбившуюся ширинку.

«Вот ведь срам-то! Ну не дрочить же мне среди бела дня на купающегося ребёнка?! Совсем ты докатился, Гриша! Возьми себя в руки уже!»

В свете сиюминутных событий эта мысль показалась Свешникову довольно забавной. Взять себя в руки. Улыбаясь и понемногу успокаиваясь, он продолжил наблюдать за парнем уже с более ясной головой, теперь обдумывая, как пристыдить Милослава за такой бездумный и своевольный поступок.

Теперь он уже абсолютно точно был уверен, что встрече с царевичем быть. Мальчик точно не успокоится, единственная возможность обезопасить его — это помочь в его сумасшедшей затее. Авось и пропавшую девочку удастся спасти, дай-то Бог!

***

Ночь оказалась совсем безлунной, и Милослав с большим трудом смог перебраться через ограду в кромешной темноте. Его сердце бешено колотилось в груди в ожидании. Придёт, не придёт?

Ладони вспотели от волнения, и царевич неудачно соскользнул руками с ветки. И упал бы, если бы не надёжные, крепкие объятия, в которые он и приземлился.

— Григорий Палыч! — выдохнул он в темноту, тут же едва не задохнувшись, попав губами в горячий, полный страсти и какой-то отчаянной жадности поцелуй.

Истосковавшийся Свешников сжал его сильными руками, окутал своим большим телом и так крепко впился в его губы умелыми ласками и горячим языком своим, доводя до исступления, что ноги царевича подкосились, и он едва снова не упал.

— Мальчик мой, мой славный, сердце моё… — шептал Свешников между поцелуями, уже переходящими в болезненные укусы из-за усиливающегося между ними притяжения. — Останови меня, прошу, сам останови, ибо я не в силах больше отказываться от тебя!

— Нет, Григорий Палыч! Я слишком долго этого ждал, чтобы теперь лишиться по собственной воле. Я только ваш, жизнь моя вся в ваших руках! Без вас в ней нет смысла, помните об этом. Либо с вами, либо…

— О чём это ты, царевич? — Свешников, тяжело дыша и прижимая юношу к своей груди, как сквозь туман расслышал эти его слова, и они ему совсем не понравились.

— Вы… Ты не подумай ничего, Гриша. Ничего плохого я не сделаю, просто… Ты должен это знать. Я уйду в монастырь после совершеннолетия. В Петровский, в трёх днях езды отсюда. Там требуется учитель для сельских детей, и мне согласились предоставить это место.

— Ты давно это решил? — спросил Григорий. Внутри вдруг так сжалось всё, и накатила дикая тоска. Уедет? Навсегда спрячется от мира? Такой сладкий, такой необходимый ему, нежный мальчик? Именно теперь, когда надежда только-только начала давать робкие всходы в его сердце?

— А что же мне делать, Гриша? Всю жизнь сидеть сиднем у фонтана среди экзотических цветов и быть насмешкой для людей? Я младший сын, Григорий Палыч. Трон я не наследую, к службе не пригоден. Что мне ещё остаётся?

— А почему ты… хочешь уехать так далеко? Ведь можно учить детей грамоте и здесь, — произнёс Свешников.

Милослав помолчал немного, а потом тихо произнёс:

— Можно, конечно, и здесь. Но если я окажусь тебе не нужен, Григорий Палыч, то лучше к чёрту на кулички, чтобы душу себе не рвать, слушая от слуг о твоих похождениях.

В это время из-за облаков выглянула долгожданная луна, осветив лица стоявших в обнимку Свешникова и Милослава.

Прижав юношу покрепче, мужчина произнёс:

— Ты очень напугал меня сегодня, царевич. Зачем ты не дождался моего ответа и пошёл на реку один?

Милослав удивлённо поднял глаза на Свешникова:

— Река? Тень охотится на реке?

— Да, царевич, именно река. И сегодня была очередная жертва, но её не нашли ещё.

— Мне никто не сказал об этом!

— Почему тебя не охраняли? Почему тебя, царского сына, чёрт побери вашу стражу, отпустили из дворца в одиночестве? — Злость Свешникова, зародившаяся ещё там, на реке, при виде никем не сопровождаемого царевича сейчас прорвалась и выплеснулась наружу. Он схватил парня за плечи и сильно встряхнул.

— Ответь мне!

— Я сбежал через потайную дверь. А охрана стережёт мои пустые покои.

— О, Господи! Да есть ли ум в твоей белобрысой голове? И будет ли мне с тобой когда-нибудь покой?

Милослав посмотрел в лицо Свешникова и уверенно покачал этой самой белобрысой головой из стороны в сторону, сверкая чертенятами в глазах:

— Нет, Гриша! Если решишься, то покоя тебе не видать! Это я тебе обещаю!

«Пропал ты, Григорий Палыч! Как пить дать, пропал! Это тебе всё ж наказание за грехи твои тяжкие и за душу блядскую!» — расставаясь с последними крохами здравого смысла думал Свешников, с головой бросаясь в омут нежных юношеский губ.

========== Часть 5 ==========

«Будь внимателен, Милослав! Будь очень внимателен!» — повторял раз за разом Свешников. Ему казалось, что эти слова, произносимые им с настойчивым упорством, как молитва, как заклинание, как ещё невесть что, должны помочь царевичу даже на расстоянии. Помочь сосредоточиться, вовремя сообразить и не позволить Тени, если он всё же появится, напасть.

Конечно же, трое верных людей находились неподалёку от купальни и были готовы в любой момент вмешаться, но сам Свешников, находясь напротив, на другом берегу, откуда был хороший обзор, никак не мог повлиять на события, кои могли сегодня произойти. Он мог только подать сигнал, и это его сильно тревожило. Но время шло, пропавшая девочка всё ещё не была найдена, и приходилось торопиться.

Искать подсадную утку было некогда, да и кто позволит дитя своё к такому дело привлечь? Да и царевич, который, к его чести будет сказано, этот план и придумал, был категорически против.

— Не имеем мы права, Григорий Палыч, чужой жизнью рисковать. Я всё-таки какой-никакой, но царский сын и за народ в ответе. Не дай Бог перехитрит нас Тень, как мы в лица родителям жертвы смотреть будем? — вопрошал Милослав, глядя своими невозможными голубыми глазами прямо в душу Свешникова.

— А если он тебя перехитрит, царевич? Ты об этом подумал? Мне тогда кому в глаза смотреть? Только в пéтлю останется…

— А ты не позволь ему, Гриша! Не позволь и спаси меня!

Разговор этот происходил ночью, в темноте переулков недалеко от царского дворца.

С огромным трудом Свешников смог оторваться от тела царевича, дрожавшего в его объятиях то ли от прохлады ночи, то ли от нестерпимого желания своего. Оторваться от нежных губ, от рук трепетных, ласкающих лицо, шею, волосы. И только тогда, восстанавливая сбившееся дыхание и собирая воедино разлетевшиеся мысли, он начал всерьёз обдумывать завтрашнее дело.

Милослав же, по всей видимости, решил для себя всё заранее:

— Я эти дни нарочно старался выглядеть понаряднее и множество украшений драгоценных из сундуков повытаскивал да на себя нацепил.

Будто в доказательство Милослав поднял руку, блеснул в свете луны камнями перстней, позвенел перед лицом Свешникова парой золотых браслетов, обхватывающих кисть. Сам же улыбнулся:

— Весь дворец гудит о том, что блаженный Милослав совсем спятил. Мало того, что выглядит как девка, так теперь ещё и побрякушками обвешался. Матушка опять расстроится, когда ей слуги донесут.

— Маленький чертёнок, — Григорий поймал его руку и поднёс тонкую кисть к своим губам. — Сладкий маленький чертёнок! — Прошёлся поцелуями по костяшкам пальцев, прикусил мизинец, а потом засосал его весь и приласкал его нежно и влажно горячим языком.

Милослав судорожно вдохнул воздуха, подавившись своим всхлипом от такой интимной ласки и прогнувшись в спине, резко прижался грудью к Свешникову, при этом тихонько заскулив.

«Такой чувствительный! Мальчик мой, ты как воск в моих руках, но разве есть у меня права на твою любовь? Ты так молод, и твою жизнь так легко сломать!»