Маячивший неподалёку Агапов, шурша гравием садовой дорожки, неспешно приблизился к Григорию и пошёл с ним рядом вдоль ароматных розовых кустов.

— Ну вот ты и официально при деле, Гриша. Не подведи уж. Я ручался за тебя перед советом и государем лично.

Свешников, слушая Николя, вновь невзначай поднял глаза к фонтану и вдруг неожиданно попал прямиком в омут завораживающих голубых глаз, смотрящих на него не отрываясь.

Мигнув, чтобы рассеялся морок от этого прожигающего насквозь взгляда, Григорий через силу начал прислушиваться к тому, что говорил ему Агапов. Но тот, тоже бывши не лыком шит, эту перестрелку глазами заметил и негодующе зашипел на собеседника:

— Ты челюсть-то подбери, сердешный! Совсем, старый пёс, нюх потерял! То ж Милослав, меньшой царский сын! Ещё и блаженный в придачу! Так что подумай сотню раз, прежде чем дурное в твою блядскую голову придёт!

Григорий хмыкнул на эту гневную отповедь и отвернулся от фонтана, размышляя о том, что ни к чему это совсем. Уж сильнее его наказать, чем он сам себя изнутри выгрыз, никто не сможет.

— Пойдём, Николя, совесть моя ходячая, выпьем. А то пересохло всё внутри, — улыбнулся он своему давнему любовнику. — А может, и ещё что придумаем, чтобы время скоротать.

— Эх, Гриша, Гриша! Бросал бы ты пить! И не о том твои мысли, совсем не о том. А ведь серьёзное дело тебе доверено! — произнёс Агапов, ускоряясь, однако, и быстро покидая сад, ведя за собой задумчиво притихшего Свешникова.

***

После посещения царского дворца сделал Григорий для себя несколько важных, не имеющих между собой никакой связи, выводов.

Во-первых, его по-прежнему волновало положение дел при дворе и безопасность оного вообще и самого государя в частности. Свою сущность пьянством не зальешь, как ни старайся.

Во-вторых, Николя, шалава высокородная, как и раньше, наплевав на семью и двух детей, мал мала меньше, при первом же удобном случае снова под него лёг. И не помешала ему ни совесть его прозрачная, ни пафос наносной.

И в-третьих, спустя полтора года, как он из советников ушёл и запил, заглушая мучающую его память, ничего в его сердце не изменилось. Один короткий взгляд — и перевернулось всё нутро, ожгло огнём душу и заполыхало внутри негасимым костром.

Он повзрослел, его милый мальчик. Стал ещё краше и нежнее, чем Григорий его помнил. Волосы его чудные там, у фонтана, сплетаясь с солнечными лучами, сияли так ярко, что глазам больно было смотреть, покрасневшие от внезапной встречи щёки алели, как маков цвет.

Один взгляд! Только один, а так разрывается всё внутри, так больно, что мочи нет.

За что ему это? Наказание за невоздержанность и беспутность в связях? Да если б знать, что ему, Григорию Свешникову, доведётся испытать такое, он бежал бы из дворца и вообще из страны намного раньше. За тридевять земель бежал бы, чтобы не встретить его никогда.

А теперь уж поздно. Он здесь, нежная его погибель, значит и ему, Григорию, в этом краю век коротать. Только б знать, что он существует где-то рядом. Дышит, шевелит своими волшебными ресницами, говорит устами своими сладкими.

Господи, дай же сил вынести!

***

Обнаружив царского писаря с горя пьющим в трактире после похорон своего сына, Григорий, одетый в простую, не привлекающую ничьего внимания одежду, подсел за его столик и, незаметно подливая тому в кружку хмельной напиток, внимательно стал слушать его пьяный говор, иногда подбрасывая тему для рассказа.

И выяснил, что была у сына зазноба в рабочем посёлке. Больно красивая девка, но порченая уже да деньгами развращённая. И постольку, поскольку родители эту связь не одобряли, встречался юноша с ней тайно и даже подарил ей пару драгоценных колец, за что и поссорился со своим родителем. Писарь кричал на сына почём зря и грозился наследства лишить. Теперь вот плакал и раскаивался в своих злых словах, да поздно уж. Вылетели — не воротишь. И сына не воротишь, это факт.

Возникла у Григория мысль, а не была ли той самой порченой девкою вторая жертва маньяка на этой неделе, Алевтина.

Отправившись после изрядных возлияний в посёлок, где жила семья девушки, Свешников, посидев в тамошней забегаловке и поболтав с доступными девками, тиская тех за мягкие места, узнал, что была Алевтина той ещё шмарой, на которой пробы негде было ставить. И в последнее время хвасталась своим товаркам, что выгодного ухажёра приобрела, показывая им спрятанные в чулке дорогие перстни. А прятала, чтоб родители не нашли да не прознали, чем дочка в свободное от работы время занимается.

Вот всё и совпало.

Было что и у Алевтины украсть. Значит, всё ж таки главным для Тени была нажива, а не только похоть. Бедных жертв у маньяка пока ещё ни одной не было.

«Как он их искал, таких разных? Где узнавал про богатое имущество? Вопросы, вопросы…» — думал Свешников, обнимая ластящуюся к нему пышногрудую красотку, а та тем временем продолжала болтать, не умолкая:

— Бедная Алевтина! Такая счастливая в тот день была, на свидание собиралась, пошла на реку искупаться и сгинула ни за что! Страшно-то как! Жуть!

В нетрезвых мыслях Григория вдруг щёлкнуло и сошлось! Вот оно! Общее-то! Река!

Писарь в пьяном бреду все про реку бубнил. Каждое утро, мол, сын повадился на реку мыться ходить, такой чистюля стал, не описать просто, как с девкой этой непотребной связался. Там, на реке, его в последний раз живым и видели.

Теперь узнать надобно у родни остальных жертв, не ходили ли те на реку, и если да, то как часто и с кем.

Хоть слабая ниточка, а и то хлеб.

И, расслабившись, Григорий всецело отдался горячим женским объятиям.

========== Часть 3 ==========

Когда Милослав увидел появившегося в саду Свешникова, внутри царевича внезапно что-то дёрнулось, и сердце маленькой заполошной птицей забилось о грудную клетку, будто пытаясь вырваться на свободу.

Это он. Он! Он пришёл! Как же долго случилось ждать! Как невыносимо больно! Не надеясь ни на что, не имея повода спросить о нём, узнать хоть что-то, где он, что он?

Григорий! Григорий Палыч!

Юноша во все глаза смотрел в тот день на идущего рядом с его отцом по садовой дорожке высокого, красивого, тёмноволосого мужчину, страшась даже взгляд отвести. Стараясь заметить каждую мелочь в облике, запомнить, впрок наглядеться.

Мужчина поднял глаза, и их взгляды встретились. Это было как молния, Боже! Прошила вдоль всего тела, и моментально вскипевшая кровь рванула Милославу в голову и ниже, гораздо ниже. Да так, что резко стало тесно в штанах. Он, не шевелясь и стараясь даже не моргать, проводил мужчину глазами и только потом посмел выдохнуть.

«Он так красив! — подумалось царевичу. — Стройный, сильный, смелый, умный! Самый лучший, самый прекрасный. Боль моя. Мечта моя!»

От невозможности стерпеть последствия этой неожиданной встречи, Милослав сжал колени и склонился к воде, дабы остудить хотя бы лицо. И когда умывание немного привело его в чувство, в голову внезапно пришло озарение.

«Это ведь именно тот человек, который мне и нужен! А если даже он побоится мне помочь, то тогда уж никто не отважится. Гнева государева опасаются все, но это же Свешников! Он даже службу при дворе не побоялся бросить по своей прихоти. Только бы он меня выслушал, только бы понял, как это важно!»

***

— Да, Гриша, как ты ни старался, а совладать с собой не смог!

Свешников вертелся в постели всю ночь до самого утра, и спасительный сон не шёл к нему. Не помог расслабиться ни жаркий секс с доступными девками, ни изрядная доза спиртного.

Пришлось встать ни свет ни заря, потому что бессмысленно пялиться в потолок сил уже не было.

Свешников оделся сам, не стал дёргать камердинера. Да и не инвалид, чай, справился.

Пройдя в кабинет и сев за стол, написал несколько писем. Начальству своему, извещая о деле. Агапову, чтобы денег из казны выписал. И главное — в Адмиралтейство. С просьбой срочно прислать ему с посыльным оптическую трубу. Запечатав записки, положил на поднос у двери, дабы слуга с утра пораньше снёс их на почту, и вдруг увидел небольшое письмецо на гербовой бумаге. С царской на нём печатью.